Ксандор зашипел и стукнул ее по тыльной стороне ладони.

– А ты упрямая, да, ведьмочка? А как же договор?

– Но ты же не заключаешь с ведьмами соглашений, разве нет?

Ксандор шумно выдохнул: отпираться было бессмысленно, ведь Ива только повторила сказанные им слова.

– Ну давай. Режь! Твоя взяла!

Он поднял голову, подставляя обнаженную шею. Ива потянулась к нему слабой рукой, но лезвие, сверкнув, погасло, а следом и сама Ива потеряла сознание.

Ива пришла в себя и лежала, не открывая глаз, прислушиваясь к звукам вокруг. Странно, что сестры не разбудили ее с рассветом, как это заведено. Ива нахмурилась, пытаясь вспомнить, какое дело поручено ей с утра. Она должна накрывать на стол? Учить маленьких сестер танцу?

И вдруг в память хлынули образы последних дней. Армия Конфедерации у стен Куржа. Острие меча у обнаженного горла. Поцелуй, который отправил ее и Ксандора в другой мир. Вазир, что с хрипом упал на пол…

Ива вскрикнула и села, осматриваясь. Постель ей заменяла циновка из соломы, брошенная на глиняный пол. Сверху Ива была укрыта шкурой какого-то незнакомого зверя – бархатистой, тонкой, но очень теплой. Судя по голым стенам, обмазанным глиной, сквозь которую пробивались пучки соломы, Ива находилась в небогатом доме. Маленькое круглое оконце под потолком почти не пропускало света.

Ива успела испугаться, что она в темнице, но тут увидела, что не заперта: над арочным входом колыхалась от ветра тряпка, заменяющая полог.

Рядом с постелью обнаружился кувшин с прохладной водой, а на медном блюде лежали хлеб, сыр и вяленое мясо. Ксандора поблизости не наблюдалось, но едва ли он ушел далеко. Скоро вернется, а Иве понадобятся силы для серьезного разговора. Вряд ли он хочет ее отравить, к чему такие сложности. Поэтому алая жрица набросилась на еду, которая показалась Иве невероятно вкусной после того, как она весь прошедший день провела, подкрепившись несколькими ягодами.

– Больше не голодна? – спросил насмешливый голос.

Ива вздрогнула и закашлялась от неожиданности. На мгновение стало светлее: кто-то откинул полог, но солнце тут же заслонил темный силуэт. Бадр – вернее, Ксандор, а это, конечно, был он – зашел в хибару и сел прямо на пол, скрестив ноги. Ива на всякий случай отодвинулась дальше, на самый край циновки, но враг не делал попыток приблизиться.

– А недавно была такая смелая! – хмыкнул он. – Не хочешь продолжить то, на чем остановилась?

Ива молчала, настороженно глядя на Ксандора. Продолжить она всегда успеет. Если честно, ей было немного стыдно за свой порыв: не много чести пытаться зарезать того, кто несет тебя на руках. Вроде бы спасая… Во всяком случае, обстоятельства были таковы, что сама Ива не справилась бы.

– Чего ты хочешь? – угрюмо спросила она.

– Правды! Подробно и ясно, так, чтобы я больше не терялся в догадках.

– Я ведь уже говорила…

– Да-да, в общих чертах. Но мне нужны детали! Почему ты не убила меня там, в Курже, когда была такая возможность?

– Кинжал – часть моей жизненной силы, он не действует там, где находится мое реальное тело. Наши души должны были покинуть наши тела… Через поцелуй я вытянула твою душу.

Ксандор зарычал. Ива отшатнулась, но префект уже взял себя в руки.

– Душу, значит. Не удивлен. Так убить этим кинжалом можно только меня и только… Где?

– В одном из миров-отражений. Мы их называем так.

Ксандор спустил с плеча ткань халата, показывая порез, оставленный лезвием.

– Почему ранено это тело? Или, убив меня, ты убьешь и того человека, чье место я занял?

Ива отрицательно покачала головой.

– Нет-нет… Мы подробно изучили свитки! Мы бы не пошли на убийство невиновного. Кинжал ранит тебя, пока ты в чужом теле, но как только ты покинешь его, тело мгновенно исцелится.

Ксандор посмотрел недоверчиво, но спорить не стал.

– А если кто-то другой убьет меня обычным оружием?

– Тогда умрешь и ты, и хозяин тела.

– Что сейчас происходит с нашими реальными телами, оставленными в Курже? – сухо, как на допросе, продолжил он.

Ива подумала, что в таком тоне беседовать не станет, и демонстративно отвернулась. Ксандор шумно выдохнул. Видно, пытался взять себя в руки, чтобы не придушить эту проклятую ведьму прямо здесь.

– Я должен знать, – сдержанно сказал он. – Если ты хочешь, чтобы я оставил жизнь тебе и твоим сестрам.

Ива закусила губу. Это было заманчиво! Так заманчиво – вернуться, больше не боясь смерти. Но не обманет ли Ксандор? Что же, не будет вреда от того, что она честно расскажет ему обо всем.

– Никто точно не знает, как течет время в других мирах относительно нашего. Мы давным-давно не использовали этот способ перемещения. Может быть, там прошла минута. Может быть, несколько дней. Наши тела не погибли, они просто спят беспробудным сном…

– Спят беспробудным сном… – глухо повторил Ксандор, а Иве вдруг показалось, что в голосе префекта не просто так столько горечи.

– Почему вы так ненавидите нас? – осторожно задала она вопрос, который мучил ее с того дня, когда началась война.

– Я уже говорил.

– Думаете, что у нас нет души? Что… мы вытягиваем и пожираем чужие души?

Ива пыталась вспомнить и повторить все фразы, случайно оброненные Ксандором, вернулась мысленно на темную дорогу, ведущую в Ломов, и как наяву увидела удивленные взгляды мальчишки, которые он то и дело кидал на нее, не веря, что она может что-то чувствовать.

– У меня есть душа, Ксандор! Не знаю, кто тебе наплел эти глупости…

– Глупости, значит. Вероятно, мне просто мерещится то, что я занял чужое тело? – саркастически поинтересовался Ксандор.

Ива склонила голову, признавая, что не все слухи об алых жрицах являются слухами.

– Но вот насчет того, что ты сосуд, содержащий в себе лишь тьму, пока не уверен… Потому и оставлю вас в живых, пока идет разбирательство.

– А как разбираться планируешь? Я слыхала, раньше таких, как мы, кидали в воду. Выплыла – значит, ведьма. Не выплыла – ой, ошибочка вышла! – вспыхнула Ива.

Префект и алая жрица какое-то время сверлили друг друга глазами, и никто не хотел первым опустить взгляд.

– Ты ошибаешься, – наконец сказала Ива. – И я тебе это докажу.

– Отлично! Докажи! Но сначала верни нас на место! Теперь у тебя хватит жизненной силы? Или как она там называется?

Ива задумалась, прислушиваясь к себе. Ей давно не давала покоя какая-то смутная, не оформившаяся мысль. Некогда было размышлять: ее то продавали, то пытались убить. А ведь подумать было о чем.

– Ксандор, тогда, на торгах, ты уже все знал о Вазире, да?

– Да, я пришел в себя, услышал обрывки разговоров и понял, что ни одна наложница не доживала до утра. Потому и стремился выкупить тебя.

«Идиотка!» Ива вспомнила, как Ксандор заступил ей дорогу и от души выругался.

– И пришел специально, чтобы…

«Меня спасти?» – просилось на язык, но Ива сжала губы. Ни о каком спасении и речи не было: Ива нужна Ксандору для того, чтобы вернуться домой. Без нее он навеки застрянет в чужом теле.

– Чтобы! – подтвердил Ксандор и криво усмехнулся, догадавшись о несказанном.

– Знаешь, я думаю, что здесь не только моя жизненная сила важна, – медленно произнесла Ива. – Мне кажется, в каждом мире нас ждет какая-то важная миссия. И пока мы ее не выполним, дальше не двинемся. В первый раз мы должны были спасти город от тварей. Во второй раз спасали несчастных девушек. Этот гад… Он больше никого не убьет!

– Не терплю скотства, – выплюнул Ксандор.

– Сказал убийца.

– Быстрая и легкая смерть для того, кто ее заслуживает, – неотъемлемая часть любой войны. Но не это… Нет чести в том, чтобы изнасиловать женщину.

– Еще мараться! – подсказала Ива Ксандору его же слова. – Да?

– Да. После этого действительно чувствуешь себя грязным.

Ива открыла рот. Закрыла. Она не нашлась с ответом, просто подивилась про себя, до чего искаженное у Ксандора представление о чести. Убивать, значит, можно и нужно, но как-то так… Чистенько.