- Не можешь - не надо! - взмолилась Елизавета, выскакивая из кресла, но Гробик мужественно продолжал, подавив хохот:
- Нехитрые правила для выбора курицы гласят: птички должны иметь нормальную влажность...
- Влажные нежные птички! - со смаком причмокнул Сентинел и непристойно заржал вслед за Гробиком.
- Вот видите, а вам ещё мои парашютисты не нравятся! - ехидно укорила торжествующая Сонечка редакционных снобов.
- Слушайте, но это нельзя ставить в номер! - простонала Елизавета. - Нас куры засмеют, не то что читатели!
- Две с половиной тысячи рублей! - прогремел от двери решительный голос. Это, конечно, явился Михаил. Он прошествовал к редакторскому столу и вперил в Елизавету орлиный взор, как Чапаев - в струсивших и собирающихся дезертировать бойцов. - Я могу даже отказаться от своего процента. Но вы бы знали, как я их уговаривал! И я уговорил! А вы - нельзя ставить в номер!
В модуляциях его хорошо поставленного голоса звучала мировая скорбь.
- Тогда только на полосу 'Юмор'! - не выдержав напора этой скорби, сдалась Елизавета.
- Вот это другой разговор, - после драматической паузы сдержанно одобрил Михаил. - Кроме того, клиенты утвердили оба макета Сэвиджа, можно ставить их в текущий номер. Ну и наконец... - он снова сделал длинную многозначительную паузу и театрально сверкнул очками: - У нас появился новый клиент!
- Ура, - тоскливо сказала Елизавета. - Давайте, добивайте, уважаемый гладиатор.
- Да ладно, что вы так болезненно это воспринимаете, - примирительно улыбнулся Михаил. - Весь цивилизованный мир...
- Ми-ша... - проникновенно попросила Елизавета. - Без прелюдий. Я и так уже готова.
Гробик возвёл очи горе.
Но главредша ошибалась. Подготовиться к такому было невозможно.
- 'Волосатый друг'! - со смаком изрёк Михаил.
- Что? - Елизавета вытаращила глаза, не зная, хвататься ей на сей раз за голову или уж сразу за сердце. - Это ещё что такое?!
Сентинел покатился со смеху, за ним - все остальные.
- Это зоомагазин. Новый зоомагазин плюс ветеринарная клиника, - с олимпийским спокойствием объяснил Михаил, дождавшись относительной тишины. - Что не так? Вполне подходящее название.
Елизавета вгляделась в него повнимательнее. Нет, он не издевался.
- Но почему не 'Косматый друг'? - воскликнула она, всё-таки схватившись за голову. - Почему не лохматый, не пушистый, чёрт его дери?! Почему волосатый?!
Михаил невозмутимо пожал плечами:
- Клиенту кажется, что такое название лучше запомнится.
- О да, - выдохнула Елизавета, плюхнувшись обратно в своё кресло и вытянув ноги. - Ещё как запомнится! Неизгладимо врежется в память! Передайте, пожалуйста, Вячеславу, пусть делает макет.
- На полосу 'Юмор'? - невозмутимо уточнил Михаил.
Елизавета мрачно кивнула, отчётливо сознавая, что скоро на полосе 'Юмор' не останется места для самого юмора. Но с такой рекламой других анекдотов и не требовалось.
* * *
В ночь перед первым судебным заседанием Елизавете совершенно не спалось. Не потому, что гнусный олигарх Волков мог отсудить у неё бешеные деньги, и ей пришлось бы продавать квартиру и ютиться вместе с Зайкой где-нибудь в комнатушке на окраине. В конце концов, она бы взяла ссуду в банке и заплатила страдальцу за его невыносимый моральный ущерб, а потом понемногу бы за кредит рассчиталась. Будучи матерью-одиночкой, она привыкла жить по-спартански, руководствуясь советом булгаковского Воланда: 'Никогда ничего не просите, в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами всё дадут'.
- Потом догонят и ещё раз дадут, - скептически пробормотала она, по пути на кухню вглядываясь в потускневшее от времени огромное зеркало, висевшее в прихожей. Зеркало осталось от бабушки, и в нём, увы, не отразился Маргаритин румянец, ведьминские очи и чёрные кудри.
Но правило Воланда работало. Всё-таки еженедельник краевого масштаба с десятитысячным тиражом, её детище, вырос всего-навсего из газетки для старшеклассников, напечатанной на принтере в её школьной библиотеке. Внук ВикНикШира учился в этой школе и гордо показал дедушке газетку - бесстрашную и зубастую. С этого всё и началось.
