- Алисонька, ну что ты, солнышко, - обиженно бормотал он, утыкаясь ей в шею мокрыми губами.
руки прочь от Вьетнама!
- Я не люблю торопиться... Лёва... - ласково отозвалась она, в очередной раз выскальзывая из его объятий. - Я не привыкла так... с мужчинами... но в вас есть что-то... что-то такое...
сякое
Лёва самодовольно улыбнулся и ненадолго утих.
ах, этот Бэкингем, и он такой, как все мужчины
Такси затормозило, и, пока писатель расплачивался, она выпорхнула на блестевший инеем в свете фонарей асфальт, зябко поёжившись в короткой шубке и не менее короткой юбке. Осталось только миновать охрану в подъезде элитного дома.
Лев Николаевич галантно распахнул перед нею массивную дверь подъезда, начал что-то говорить, но вдруг осёкся, как-то странно всхрапнув. Обернувшись, она почувствовала, что ноги подкашиваются - за спиной писателя стоял Ахмад. Бек и Гелани маячили поодаль.
никого не трогаю, примус починяю
- Гости - к вам, Лев Николаевич? - осведомился охранник, высунувшись из стеклянной будки, и она машинально ему улыбнулась.
- Д-да... это со мной... - промямлил, сглотнув, Лев Николаевич, и какой-то деревянной походкой прошествовал к лифту. Ахмад шёл за ним почти вплотную, практически не хромая.
Она обречённо переглянулась с пацанами и пошла следом, слыша позади их шаги.
куда идём мы с Пятачком? большой-большой секрет
и не расскажем мы о нём, о нет, и нет, и...
В зеркальном со всех сторон лифте Ахмад наконец немного отстранился от писателя, - пистолет мелькнул только на мгновение.
- Вы... вы... - Лев Николаевич ненадолго обрёл дар речи. - Чего вы хотите?
- Устроить читательскую конференцию, - сказала она негромко, поражаясь тому, как спокойно звучит её голос.
- Ты... ты, су... - Писатель поперхнулся.
Лифт встал.
Лев Николаевич, нервно озираясь, с трудом попал ключом в замочную скважину навороченного замка, дверь лязгнула, открываясь. Уже не церемонясь, Ахмад втолкнул его внутрь квартиры. Бек, пошарив ладонью по панелям шикарного холла, зажёг свет.
Ей хотелось отвернуться - не было сил смотреть, как, беспомощно моргая, корчится этот человек.
- Возьмите денег... у меня много... всё равно вас поймают! Вы... вы, сволочи, чехи...
- Чехи - в Чехии, - ровно сказала она.
- Ты! А ты! Ты же - русская... ты позоришь...
- Это вы русских позорите, - кулаки сжались сами. - Мой прадед с первой мировой четыре "Георгия" привёз, вот он - воевал! А вы...
Подхватив за углы пакет, который был в руках у Бека, она вытряхнула его содержимое на паркет. Книги хлынули, переливаясь глянцем обложек.
- Что вы хотите?! - Лев Николаевич с ужасом воззрился на свои произведения.
- Ты их сейчас сожрёшь, - презрительно бросил Бек.
- Я... что?! Нет!
Ахмад достал пистолет, и писатель выставил перед собой ладонь:
- Я... я...
- Иди, - тихо сказал ей Ахмад.
Она молча перешагнула через разноцветную кучу и открыла дверь.
* * *
- Ну, хватит, хватит чай солить. Дай сюда чашку. Побереги слёзы - скоро пригодятся.
- Беслан А-алиевич...
- Когда надо, ты сразу вспоминаешь, что ты женщина, правда?
- П-почему? Я всегда помню...
- Конечно, конечно...
- Он... он меня теперь выгонит, да?
- Ну, я бы не выгнал... Но даже у меня руки так и чешутся... И давно, учти. Ох, давно-о...
там, вдали, ипподром Нагасаки
где бессмысленно блеет коза
всё на свете - загадка и враки
а над нами бушует гроза
- Как тебе вообще это в голову взбрело? Ладно, знаю - как обычно... Молчи, а то опять реветь начнёшь! Чёрт... час скоро, как Малхаз тебя привёз... Если их взяли, пора уже ехать...
- Беслан Алиевич...
- Сказал, молчи!
ну, а кто не слушал
за ненадобностью вам я отрежу уши
* * *
По стеклам пробежал отблеск фар.
Не помня, как очутилась в прихожей, она замерла, обхватив себя руками.
Ахмад, чуть прихрамывая, вошёл первым, за ним - мальчишки.
