У народа не было ни знания, ни времени, ни веры. Только Доверие. И вот оно подорвано. И народ кинется обратно в бездну, если не ещё одно чудо. А у тысяч убитых время вышло..."

  (Кайсар МОРО)

  * * *

  - Ну что ж, давай поговорим... - Тимурханов откинулся на скрипнувшем больничном стуле. - Лисичка, ты - иди.

  Она молча встала.

  - Сядь, - невозмутимо сказал Ахмад.

  Она так же молча села.

  во всём нужна сноровка

  закалка, тренировка

  Пацаны ошалело и безмолвно переглянулись.

  - Ну, и где вы жить будете? - спросил Тимурханов спокойно.

  Ахмад повёл плечом:

  - У меня дом есть.

  - От него кухня только и осталась. Твои в село уехали.

  - Я помню.

  - В этом доме невозможно жить!

  Ахмад глянул исподлобья:

  - Другие хуже живут... Я от тебя ничего не возьму, Бес!

  - А я тебе ничего и не даю! Ей - даю. Она в таком доме жить не будет! - Тимурханов поднялся. - Лисичка, я сказал - выйди отсюда!

  - Я сказал - сиди, - раздельно повторил Ахмад.

  - Парень, мы должны вам хотя бы дом построить, ты что, не понимаешь? - Тимурханов подошёл к окну. - Ты решил, что я тебя содержать буду, что ли? На работу - возьму, когда окрепнешь. Ты что делать умеешь?

  - Убивать, - отозвался Ахмад, не задумываясь. - Умирать.

  ну так и я, слава Богу, не Рики, не Мартин

  не выдвигался на "Оскар", французам не забивал

  - Ну, это мы все умеем, - отмахнулся Беслан. - Ещё? Она вон ко мне в газету вернётся...

  - С чего ты взял? Её дело теперь - муж и дети, - прищурился Ахмад. И, глядя, как вытягиваются у всех лица, впервые улыбнулся: - Я пошутил.

  - Смешно... - пробормотал Тимурханов. - Однако, у вас больше общего, чем я думал.

  - А тебе о ней думать незачем, - лениво откликнулся Ахмад. - Они вон - ей братья, а ты кто? Она около тебя достаточно крутилась, хватит.

  Сгустившуюся тишину можно было ножом резать.

  как мирила нас зима железом и льдом

  замирила, а сама обернулась весной

  как пойдет таять снег - ох, что будет потом

  а как тронется лёд - ох, что будет со мной

  - Я ей жизнью обязан, - сказал Беслан тихо. - Она мне больше, чем сестра. Она не крутилась около меня, а работала. И не на меня - на людей. На тебя, барана!

  - Баран, точно, - легко согласился Ахмад. - Только сперва-то у тебя причины не было её честь блюсти.

  Она прикусила пальцы, встретившись взглядом с пацанами.

  - Верно! - сказал вдруг Тимурханов. - Попробовал однажды... не соблюсти. По морде получил. Осечка вышла! Единственный раз... за двадцать пять лет.

  а из-под тёмной воды бьют колокола

  из-под древней стены - ослепительный чиж

  отпусти мне грехи первым взмахом крыла

  отпусти мне грехи - ну почему ты молчишь?!

  Она медленно поднялась.

  - И кажется, сейчас получу ещё! - беззаботно рассмеялся тот.

  Она бухнулась обратно на койку, сжала ладонями пылающее лицо:

  - Вы... вы... Трепло вы, Беслан Алиевич! Не лучше Бека!

  - А чё сразу я?! - воззвал Бек привычно. - Как чё, так сразу я!

  - Ох, да помолчи ты, Бога ради! - Она уткнулась лбом в холодную никелированную спинку кровати. - Как вы можете, Беслан Алиевич? Не стыдно?

  - Стыдно, - сказал тот неожиданно серьёзно. - Ну что, начнём разговор сначала?

  Ахмад чуть коснулся её плеча.

  - Воды принеси.

  Он улыбался.

  эх, огурчики солёны

  а жизнь пошла хреново

  налей-ка, миленький, накатим по второй

  - Как вы мне все... - процедила она, вскакивая, - ... д-дороги! Просто до боли!

  - Мы знаем, - подал голос Гелани, тоже улыбаясь от уха до уха.

  Она поискала глазами что-нибудь тяжёлое - безуспешно, и, подняв взгляд к потолку, вдохновенно продекламировала:

  - Пещера, где она жила! Была не что иное! Как огромная глубокая яма! На стене висела икона! С горевшей пред ней лампадой! На полу лежала ветхая одежда труженицы! И она сама, с заступом в руках! Босиком, в одной рубашке! И с распущенными волосами! Распевала звонким голосом духовные песни! Это была наша Маша! Доведённая до этого состояния! Своими родственниками!.. Конец цитаты!