* * *

  "Горы, долгая дорога, южный городок.

  Кровь людская - не водица, вновь горит Восток.

  Мы сюда пришли оттуда, где уж триста лет

  Бьют из пушек по селеньям, и спасенья нет.

  А объятия России, как лесной пожар,

  Экономика, культура - всё данайцев дар.

  Почему стремленье к воле не найдёт ответ

  В тех, кто сам на Куликовом поле столько лет?

  Вы пришли в страну чужую, смертью жизнь поправ.

  Разве в монастырь идущий свой несет устав?

  Невозможно сдвинуть горы, сель остановить,

  Три столетья геноцида нам не позабыть".

  (НЕИЗВЕСТНЫЙ АВТОР)

  * * *

  Человек в дорогом костюме, сидевший напротив неё, даже не скрывая отвращения, пригубил кофе с изумительным названием "Лакота", - последний раз что-то подобное он наверняка пил лет тридцать назад в школьной столовой, - и отставил чашку, взглянув в окно. Она посмотрела туда же: рядом с чёрным "мерседесом" переминались шофёр и охранник, подозрительно косясь на толпу подростков, гомонящих поодаль.

  - Если я проиграю из-за вас выборы, Алиса Талгатовна, - вкрадчиво проговорил человек напротив, - вам это запомнится, я обещаю.

  недолго музыка играла, недолго фраер танцевал

  У неё зазвонил сотовый, и она глубоко вздохнула, глянув на номер. Человек напротив поднял бровь: могла бы, мол, и отключить...

  - Бешеная! - возбуждённо выпалил Бек. - А хошь, мы ему чё-нить на "мерсе" накарябаем, а? Легко! Пацаны меня прикроют!

  - Схьаволахь (иди сюда)!- процедила она, отключаясь.

  Хлопнула дверь, и Бек влетел, полыхая более наглой, чем всегда, ухмылкой. Человек напротив снова лениво поднял бровь:

  - А без детей мы не можем пообщаться?

  - А где здесь дети? - не менее лениво поинтересовался Бек, плюхаясь на стул.

  Она прикусила губу.

  - Мы будем, наконец, серьёзно разговаривать, Алиса Талгатовна? - Человек напротив чуть повысил голос. - Я спросил: вы собираетесь публиковать моё опровержение на свою... клеветническую статейку?

  - А мы очень серьёзно разговариваем, Эдуард Александрович, - искренне заверила она. - И мы не собираемся публиковать ваше опровержение на нашу клеветническую статейку.

  Бек фыркнул.

  Человек напротив чуть понизил голос:

  - А вы понимаете, Алиса Талгатовна, чем вы рискуете?

  Бек, откинувшись на скрипнувшем стуле, вдруг захохотал:

  - Рискует?!

  Она затаила дыхание.

  - Да ничем она не рискует! Это ты рискуешь, понял?

  - Что-о?

  Человек напротив выпрямился во весь свой немалый рост. Бек остался сидеть, всё так же покачиваясь на стуле, и от его вызывающего прищура у неё вдруг похолодел затылок.

  опять на ранах выросли цветы

  опять цветы? ну что ж, ребятки, снова

  готовьтесь убивать и умирать

  и цветники на ранах разбивать

  Она отошла и прислонилась лбом к оконному стеклу, невидяще глядя на "мерс" и тоскующую охрану.

  - Талгатовна, ты чего? - осторожно спросил Бек из-за её спины.

  - Сколько раз я тебя просила... - выдохнула она, - сколько раз...

  - Ну?

  - На стуле не качаться! Блин, третий стул за месяц гробят!

  - Да я... я тебе десять стульев щаз принесу! - заорал Бек сквозь смех. - Двадцать стульев!..

  и тысячу новых курток

  - ...Ты только не бойся!

  - Кого? Этого?!

  Они поглядели друг на друга и захохотали теперь уже вместе.

  Человек напротив молча повернулся к входной двери.

  Дверь хлопнула, заурчал мотор "мерса".

  моё сердце остановилось

  отдышалось немного

  и снова пошло

  * * *

  "На Кавказе сложился уникальный культ "достойного человека". Тут непопулярен девиз: "Цель - оправдывает средства". Здесь живут под лозунгом: "Все безнравственное - антисоциальное". Достоинство человека не связывается ни с его "мошной", ни с его происхождением, ни с занимаемым постом.