о, сколько нам открытий чудных

  готовит просвещенья дух

  - Талгатовна, да мы с тобой круто лоханулись! - весело сообщил Бек, шмыгнув носом. - Талгатовна! Эй!.. Ты чего молчишь-то?

  - Неужели молчит? - Тимурханов усмехнулся. - Ну-ну. Наконец-то... Кровь утри. Когда другую газету подготовите, деятели?

  - Да хоть завтра! - выдохнул Бек, шаркнув рукавом по носу. - Хоть щаз!

  - Ну-ну... А редактором мне кого поставить?

  Она упорно не отводила взгляда от тонированного стекла, за которым мелькали хрущёвки с чёрными провалами вместо окон... бельё на уцелевших балконах... аляповатая вывеска нового магазинчика... знакомая мазня лозунгов на щербатых стенах...

  - Кого-о? - фыркнул Бек. - Да вторую такую бешеную фиг найдёшь... Талгатовна - наша торговая марка! Это ничего, что она теперь глухонемая, я переведу...

  Захохотал даже Малхаз.

  Она молчала, не отрываясь от окна.

  хошь - пой в опере, хошь - брей топором

  а всё равно Владимир гонит стадо к реке

  а стаду всё одно, его съели с говном

  * * *

  22.12.02.

  Скоро снова Новый год, ёлка к нам сюда придёт...

  Хоть вспомню наконец о том, что такое праздник.

  Грешно мне жаловаться, конечно... просто устала я неимоверно, главным образом оттого, что не вижу света в конце этого беспросветного тоннеля, ну хоть ты убей...

  Бес тоже его не видит. И это хуже всего.

  Укатали горку крутые сивки...

  Чувствую просто.

  Помнишь, как у БГ: "Вроде бы и строишь - а всё разлетается; вроде говоришь, да всё не про то. Ежели не выпьешь, то не получается, а выпьешь - воешь волком, ни за что, ни про что..."

  Хотя разговариваем мы с ним по-прежнему постольку-поскольку. Он меня не простил, или я его?.. Не знаю. Но видимся часто - потому как теперь он требует, чтобы я приносила ему все материалы на вычитку перед каждой публикацией.

  Вот так-то вот.

  И приношу.

  Такое приношу...

  Потому что мне уже море по колено, пятнадцатый этаж по пояс.

  И знаешь что?

  Ведь печатаем.

  Ладно. О чём это я? Ах да, о празднике.

  Здесь уже ставят ёлку на площади перед Домом правительства, под круглосуточной охраной. АКМ и ёлочная гирлянда. Вот он, праздник, который всегда с тобой!

  Не буду, не буду...

  Просто предчувствие у меня какое-то... страшное.

  И письмо это я, наверно, не отправлю.

  * * *

  "Как в стране получается террор? На самом деле - гораздо проще, чем вам кажется. Потому что террор в нашей стране получается сам собой. Из самой нашей жизни.

  Да, есть чеченцы, у каждого из которых за десять лет кого-то убили, кого-то увезли в неизвестном направлении люди в камуфляже, кого-то пытали, а кого-то изнасиловали. Стало быть, каждый из них может мстить. Не каждый будет, но каждый может. Кроме разве что членов грозненской футбольной команды "Терек"...

  И, в данном случае, вовсе даже не нужно вдаваться в морально-этические подробности: кто, мол, виноват, справедлива ли эта война, и доколе она всё никак не кончится. Поздно уже мораль читать. Далеко зашли.

  Даже если хоть победоносно, хоть как закончить эту войну завтра, месть в душах - останется. А повод чеченцам убивать русских - останется на десятилетия. Как, к примеру, практически весь ХХ век армянские боевики по всему миру убивали турок, мстя за резню 1915 года.

  И не надо делать вид, что мы этого не понимаем".

  (Сергей МОСТОВЩИКОВ)

  * * *

  подымите... мне... веки

  Потолок был белым, а в носу торчала тонкая трубка, закреплённая лейкопластырем.

  И не только в носу.

  нет, спасибо, лучше опустите

  Ангелов в белых халатах поблизости не наблюдалось, зато громоздились две капельницы. Из одной что-то желтое медленно сочилось ей в вену у сгиба правого локтя.

  тех, кто был особо боек, прикрутили к спинкам коек

  Горло царапало, как наждаком, от знакомого запаха дезинфекции подкатывала тошнота, проклятые трубки мешали ужасно.

  Последнее, что удавалось вспомнить - приёмная в Доме правительства, прозрачная папка-уголок на коленях, и, как всегда в этих шикарных казённых коридорах и холлах, сосёт под ложечкой...