- Я тебя внимательно слушаю, - произнес Тимурханов наконец.
мне, женщине, открыть вам, мужчине, свой позор?
о, никогда, ни-ког-да не смогу я сделать этого!
- А я что-то ничего не помню, - сказала она, беззаботно покачивая ногой. - Провал какой-то в памяти. Переутомилась, наверно...
- Ты, может быть, лунатик? Ходишь по ночам? - вкрадчиво подсказал Тимурханов.
- Может быть... Да. Я что-то такое припоминаю...
- Телефон, например?
- Какой телефон?
- Там, под кустом, где мы тебя нашли, лежал радиотелефон?
- Н-нет. Не лежал, - тупо пробормотала она.
- Значит, мимо проходил какой-то добрый человек с телефоном, увидел, что ты без сознания, и бросился мне звонить?
- Н-наверное...
Бек сзади тяжело вздохнул.
- В четыре утра?
- У меня не было часов.
- Может быть, хватит, а? - Голос его был неумолимо-усталым. - Если у тебя провалы в памяти, мы сейчас поедем в город, в больницу, ты там сдашь все анализы, пройдёшь компьютерную томографию...
- Нет, спасибо, не надо!
- Тогда я слушаю.
Она поставила на стол запрыгавшую в руках чашку и пристально уставилась на свои колени, обтянутые чужим цветастым халатом.
- А... у меня там было свидание!
- С кем?
- А почему я должна перед вами отчитываться? Вы мне не отец и не брат.
Половицы сзади протяжно скрипнули, - парням было уже невмоготу.
- Я просто помогаю тебе вспомнить. - Он холодно рассматривал её, наклонив голову. - Значит, ты сбежала из моего дома на свидание в четыре утра...
- В полтретьего... - она осеклась.
- Вот, что-то уже начинает проясняться, правда? В полтретьего, в одном халате, босиком...
- В тапочках!
- Когда мы тебя нашли, ты была босиком, - бесстрастно продолжал он, - ноги в золе, рядом костёр. Странное свидание, не находишь?
- А я... а мы это... мы с ним... мы привыкли, чтобы...
- Знаешь, я никогда не бил женщин... - Он резко поднялся. - Но готов начать!
Сердце у неё ухнуло вниз, округлившимися глазами она уставилась на него, невольно поднеся руку к щеке.
Нахмурившись, он наклонился к ней:
- Ну-ка, руку убери... Та-ак. Всё, с меня довольно. Кто это был?
Пытаясь отстраниться, она сердито и беспомощно размазала ладонями слёзы и тушь.
- Это не то, что вы думаете... я...
- Пожалуйста, скажи, кто тебя ударил, - устало попросил он.
Слезы хлынули уже ручьём.
- Я не могу! - отчаянно выкрикнула она. - Я не могу вам это всё рассказывать!
- Я расскажу, Лиска. А ты, если не так, поправишь, - решительно сказал Гелани. - Он, правда, должен знать. Ладно?
Она встала, подошла к раковине и, тяжело опёршись на неё, поплескала в лицо водой:
- Ладно.
- Её прабабушка, в общем, была ведьмой, - бухнул Гелани. - И она тоже.
я стала ведьмой от горя и бедствий, поразивших меня
- Сестра моей прабабушки, - уточнила она, шмыгая носом, - и не ведьмой, а знахаркой. И я не тоже. Я нечаянно... я не знала... это всё случайно вышло.
ожидало поле ягоды
ожидало море погоды
- Весной мы были на одном блокпосту, - снова вступил Гелани, - ну, в общем, они взяли там мальчишку одного, а у его матери денег не было, так этот козёл, который там командовал, издевался над нею... и тогда Лиска его прокляла.
- То есть как? - тихо спросил Тимурханов, опускаясь на стул.
- Я не знаю, как. - Она потёрла лоб. - Меня просто... как понесло. И я его не проклинала, я ему просто пригрозила, что прокляну.
- И что у него больше никогда не встанет, - невозмутимо вставил Бек. - И он обос...
- Испугался, - перебила она.
- ... отпустил пацана, - продолжал Гелани, - и мы уехали. А там ещё народ был, и на другой день пришёл один... который это всё слышал. Около нашего дома долго стоял, не входил, мы потом вышли вечером, узнать, что ему надо. Он спросил... её.
- Спросил, смогу ли я сделать, чтобы было... не такое проклятье, а... ну, наоборот, - закрыв глаза, сказала она. - Его пытали. Когда-то. И я сказала, что смогу.
- Ты это что... серьёзно?.. - Беслан поднялся.
