На накрытом столе дымился чайник.
- Присаживайтесь, - любезно пригласил хозяин.
- Н-нет, спасибо, - быстро отказалась она. - Я лучше потом...
Вздохнув, Тимурханов поднялся и вышел, не оглядываясь.
- Слушай, ты чего из себя строишь? - зашипел Бек. - Паранджу надень!
- Чего несёшь?! Обалдел? - огрызнулась она в ответ.
- Садись! - Бек ногой пододвинул ей стул.
Голод взял верх над неловкостью, и она опомнилась только, когда поняла, что ест уже пятый бутерброд с оливками, сыром и каким-то паштетом. Бек, впрочем, от неё не отставал.
обожрём буржуев
Она поставила тарелки в раковину и, повернувшись, снова встретилась взглядом с остановившимся в дверях хозяином.
- Устала? - вдруг тихо спросил тот.
Она замерла. Горячий твёрдый ком застрял в горле, лампа над столом расплылась, и, прикусив губу, она опустилась на стул.
развернулась бабской правдою стена
разревелась, раскачалась тишина
по чужим простым словам, как по рукам
по подставленным ногам, по головам
- Если хочешь, можешь уезжать, - продолжал он. - Ты и так уже сделала здесь столько... Не бойся, я их не оставлю, придумаю что-нибудь. Уезжай домой.
Она утёрла щёки салфеткой, подняла голову, пытаясь улыбнуться:
- Ну вот ещё, Беслан Алиевич! Когда тут пошла такая пьянка, режь последний огурец? Да ни в жисть!
И краем глаза заметила, как облегчённо выдохнул Бек.
а в потресканном стакане старый чай
не хватило для разлёту старых дел
фотографии там, звёздочки и сны
как же сделать, чтоб всем было хорошо
* * *
26.12.01.
Знаю, знаю - ты ждёшь рассказа про Тимурханова. Хороший вопрос - как я к нему отношусь? Сложно я к нему отношусь. Проще сказать, как ОН ко мне относится: я для него постоянный геморрой, миль пардон, и Забава Путятична в одном флаконе. А! Ещё я высококлассный специалист!!! Чуть не забыла, однако.
Сейчас я скажу, как на духу, что меня смущает.
Во-первых. Меня смущает то, что ЛЮДИ СКАЖУТ. А сказать они могут... много чего. Посему я держусь от него на большом расстоянии. Очень большом. Он для меня - безусловное табу. Здесь говорят - харам.
Благо мы уже скоро, даст Бог, вернёмся в свой отремонтированный ударными темпами детсад. И он выделил нам для редакции офис в центре. Здравствуй, дедушка Мороз, борода из ваты...
Во-вторых. Нет, этого писать не буду, это личное... Ладно, ладно, знаю, что ты видишь меня насквозь и глубже. Да, боюсь на него повестись. Убейте меня теперь за это, убейте!
В-третьих. Больше всего меня смущает то, что он кормит, поит, обувает, одевает, выручает всю нашу ораву, а я за это делаю только то, что доставляет мне удовольствие, то, что я и так бы делала, в смысле без него... Слушай, встань с пола, пошлая женщина, и уйди, противная, а?
Целую. Напиши всё, что по этому поводу думаешь, утоли моя печали, сан йиша...
Да, кстати, про дедушку Мороза! С Новым годом!
* * *
Перебравшись вместе с пацанами в почти отремонтированный интернат, - чтобы поменьше мозолить глаза Тимурханову, - она не могла теперь заснуть в той комнате, которую привыкла считать своей, и даже не из-за назойливого запаха свежей краски.
И когда Бек окликнул из-за двери:
- Талгатовна! - она и поднялась легко, - благо, как всегда, легла одетой, - и вышла быстро, завязав только головной платок.
червону руту, блин, я шукаю вечорами
Из-под лестницы доносился невнятный шум.
- Проверка?
Бек махнул рукой:
- Да этот... говорил же я, ещё придёт...
- Кто?
Он не успел ответить, - внизу снова зазвучали приглушённые, возбуждённые и злые голоса.
В круге света от фонаря стояли друг против друга Гелани с автоматом в руке, Сашка и трое в камуфляже. Один из них был знаком ей ну просто до боли.
шо?! опять?!
Горячая волна мгновенно бросилась в голову, гася страх.
хорошо, хоть младшие остались у Беса
Она кашлянула, - все смолкли.
вторая часть Мерлезонского балета!
- Что-то вы, Ахмад Батькович, зачастили к нам... Вам что, по ночам заняться больше нечем, голубь вы наш сизокрылый? Пардон, сокол ясный?
