Мариса проснулась рано, она всегда так просыпалась. Как только солнце появлялось из-за горизонта, девочка уже напевала тихую песню в ванной. Умывалась она долго и старательно. Сначала лицо. Плескала с наслаждением в него прохладную воду своими крошечными ладошками, фыркала от удовольствия и повторяла процедуру. Затем аккуратно, старательно и продолжительно чистила зубы. Перед тем, как промокнуть лицо мягким полотенцем, снова долго плескала прохладную воду в лицо на шею и фыркала, как котёнок. Умывшись, бежала к брату, прыгала на кровать и радостно голосила: «Соня, вставай! Солнце уже встало! Ванна свободна! Подъём!» А брат всегда ей отвечал: «Угомонись, ранняя пташка! Я уже давно проснулся! Просто кто-то два часа торчит в ванной!»

Но сегодня он ей не ответил, а лежал на кровати и стонал во сне. Тело его было напряжено, руки крепко сжимали простынь, кожа раскраснелась и излучала жар. У брата была сильная лихорадка.

– Матиус! Матиус! Матиус, родненький, братик, очнись, проснись, Ма-а-ти-у-ус… – плакала Мариса. – Ма-а-ма-а-а-а…

Рыдая, Мариса помчалась в спальню к маме. Слёзы затуманивали зрение, лились нескончаемым потоком, девочка всхлипывала на бегу и голосила:

– Ма-а-ма-а! Ма-а-ма-а….

Мамы в комнате не оказалась, Мариса побежала вниз по ступенькам и буквально влетела в мать в гостиной, как только спустилась со ступенек. Элесина услышала её вопль ещё в кухне и побежала на крики дочери.

– Ма-а-а-ма-а-а, ма-а-а-м-аа-а… – рыдала Мариса, указывая рукой в направлении спален, – там Ма-а-а-ти-и-у-у-ус… Ой, мамочка…

– Да успокойся же ты! Что происходит? Идём, идём, скорее! Говори, что случилось? Не плачь! Мариса, успокойся! – Элесина пыталась успокоить дочь и бежала вверх по ступенькам в комнату сына.

Спустя минуту, они обе ворвались в спальню, подбежали к постели. Матиус бился в лихорадке и стонал. Несмотря на температуру, тело его покрылось бусинами пота. Мать прикоснулась рукой ко лбу сына.

– Да у него сильный жар!

– Ма-а-ма-а! – вновь заголосила Мариса.

– Успокойся! Прекрати истерику!

– Ма-а-а-ма-а-а, о-о-он, не ум-м-мрё-о-от, как па-а-па-а-а? – рыдала девочка.

– Нет! Я не позволю! Мариса, прекрати! – твёрдо сказала Элесина.

А как она могла иначе? После смерти Ферида Лилиена она стала для детей не только матерью, но и отцом, и защитником, и главой, и всем, кем только можно было стать для своих любимых двойняшек. И она не могла сейчас позволить себе панику и истерику. Надо что-то делать. Но что? Боже! Что же делать? Так, надо сосредоточиться! Сосредоточиться…

– Мариса, беги вниз, неси воду! Быстро! Быстро, я сказала!

Мариса вздрогнула и прекратила рыдать. Побежала было вниз, резко развернулась перед лестницей и побежала в ванную. Схватила ведро и стала набирать воду.

Тем временем Элесина начала псевдотелепортацию. Это был её волшебный дар, который открылся после цветения. Конечно, ей долго пришлось обучаться в Школе магии, чтобы обуздать этот дар и умело им управлять. Элесина отключила сознание от действительности, сосредоточилась на месте телепортации, руками начала выписывать в воздухе только ей известные древние магические символы. Она плавно двигалась в незримом круге, делая осторожные шаги в такт движению рук.

Мариса застала мать сидящей в центре комнаты неподвижно. Она знала, что мама сейчас в иной прострации, её нельзя в этот момент беспокоить, иначе связь прервётся. Девочка осторожно подошла к кровати брата и влажным полотенцем вытерла пот с его тела, затем обмакнула полотенце в ведро с водой, слегка сполоснула, отжала и приложила влажную ткань на горячий лоб.

На другом конце поселения Эль целитель Нарри спокойно пил свой утренний чай из любимых лесных трав, которые сам собирал и сушил по особой технологии предков. В этот момент он и почувствовал, как воздух в комнате стал более плотным. Нарри понял, кто-то выходит на связь. Он отставил в сторону чашку с чаем, повернулся к очагу телепортации и стал ждать. В следующее мгновение появились чуть видимые волны. Они задрожали, образуя расплывчатые очертания фигуры сиэля, затем стали более чёткими и обрели, наконец-то, узнаваемый облик.

– Элесина! Слушаю тебя, что случилось?

– Целитель, Нарри! Нам нужна ваша срочная помощь, мой сын в лихорадке!

– Не волнуйся, скоро буду!

Телепорт закрылся чуть слышным потрескиванием слабого электрического заряда. Нарри прихватил свой маленький саквояж с разными баночками и приборчиками. В тот момент, когда Элесина вышла из телепорта, слегка склонившись вперёд в бессилии, словно после тяжёлой ноши, Нарри появился в комнате перед кроватью Матиуса. Целитель стал обследовать больного. Казалось, прошла целая вечность. Но Элесина и Мариса не мешали, целитель знал своё дело!

– Подойдите! Вот эликсир. Не волнуйтесь – это цветение. Просто ваш сын приобретает волшебный дар огня. Лихорадка продлится до вечера. Каждый час ему нужно давать по три капли эликсира и протирать область отметки его цветка, чтобы снять болевые ощущения. Возьмите.

Нарри протянул Элесине лекарство и перевернул Матиуса на правый бок, откинув одеяло. Мариса ужаснулась. Весь бок, начиная от мышц бедра и до плеч, и по всей спине проступил рисунок бордово-красных оттенков, заплетаясь в замысловатый, но чётко обозначенный узор соцветий лесных лилий. Матиус застонал. Сердце Марисы сжалось от боли за брата, глаза вновь налились слезами. Но девушка уже не боялась за брата. Она знала – брат будет жить, это всего лишь цветение… Странное какое-то!

– Помогите, надо протереть эликсиром всю область печати. Мариса, иди в кухню и вскипяти немного воды.

– Воды? Зачем воды? Какая вода? Зачем кипятить? – бурчала девочка, но послушно отправилась на кухню.

Когда девочка вошла в комнату, Матиус уже тихо посапывал, прикрытый одеялом.

– Вот, вода… – неуверенно проговорила Мариса.

– Вот и хорошо, пойдёмте пить чай, – сказала мама.

– Чай? Какой чай? Я…

– Всё, потом. Всё потом объясню, – мама обняла дочь и пригласила Нарри к столу.

За чаем целитель ещё раз дал все инструкции и указания. Сказал, что температура к вечеру спадёт и всё будет хорошо. А утром он попросил отправить мальчика в Школу магии пораньше. Затем открыл портал и исчез.

В воздухе над тропинкой из жёлтого камня, ведущей к дому сиэля, небольшим облаком заискрились серебристые всполохи. Через мгновенье, когда они приобрели едва различимые очертания бледно-голубого соцветия колокольчика, из него вышел Нарри. Спустя секунду, проход с тихим потрескиванием закрылся.

Целитель подошёл к двери и постучал.

– Войдите, – услышал он в ответ.

Нарри вошёл в дом Изихара. Старец сидел в кресле у камина.

– Проходи, Нарри. Присаживайся, – указал Изихар на кресло рядом. – Рассказывай, что заставило тебя прийти ко мне в столь ранний час?

– Матиус… приобретает дар огня в цветении. Я только что от него. Процесс завершится завтра на рассвете. Нужно принять меры.

– Да, ты прав, Нарри. И это не подлежит промедлению, – Изихар резко встал. – Отправляйся к дину1 Кристану, пусть поставит усиленный пост стражей на горном уступе… погоди, – Изихар немного помедлил, обдумывая. – И пусть отправят одного на другой берег реки Доара дозорным на всякий случай.

Нарри попрощался поклоном и исчез.

– Лакруст! Мальчик мой! – позвал Изихар, поднимаясь по лестнице на второй этаж.

– Да, отец? – ответил юноша, спускаясь навстречу.

– Сын мой! Отправляйся к Кристану, пусть поставит тебя в дневной дозор, поможешь стражам.

– Хорошо, отец! – Лакруст, не задавая лишних вопросов, вышел из дома.

Весь день корфлосианские воины несли службу в ожидании опасности.

А жизнь в поселение Эль кипела обычными повседневными делами. Длинные улочки были наполнены озорным детским смехом и лепетом. И тут и там носились светловолосые дети-сиэли с розовыми щёчками и голубыми глазами. Словно маленькие ангелочки, они выделялись среди пестреющей красоты улиц. Поселение корфлосианцев было наполнено всеми цветами радуги не только из-за благоухающих дворов и цветущих террас домов, но и от разнообразия оттенков волос взрослого населения.