История имеет искусственное происхождение. И творцом её является человек зажатый в рамки природы. Человек- есть Демиург истории. Каждый раз отталкиваясь от природы, возвышаясь над ней, он вынужденно, под тяжестью непреодолимых противоречий (как сейчас, когда развитие техники идёт с опережением этики) возвращается в её лоно. Так филогенез повторяет онтогенез и наоборот. То есть, историческое, родовое развитие повторяет индивидуальное, человеческое, а оно в свою очередь повторяет первое. Так, эволюция человека есть результат эволюции его мозга, а эволюция человечества – результат эволюции коллективного разума. Результатом техногенной эволюции человека станет Искусственный Интеллект, этика применения которого станет залогом либо процветания, либо ещё больших порабощений на вершине волны.

За свою жизнь человек переживает рождение, буйство юности, поисков себя, места под Солнцем, максимализм, драки со сверстниками. Затем идёт период поиска упорядоченности, домостроя, заведения семьи, ограждения, создания прочного фундамента. Буйство сменяет уравновешенность и надёжность. Зрелость сменяет старость. Её эпитеты – мудрость, тишина, спокойствие. Почитание старости – этика техногенной эпохи. Взращивание новых всходов, которые станут обязательно отрицанием прежнего, отжившего.

В этом и сеть истинный ключ к пониманию истории о поисках которого сокрушался Шпенглер, и в то же время – волновое понимание истории находит золотую середину между марксовым «не личности творят историю» и шпенглеровским «проблема судьбы, проявляемая как подлинная проблема истории (времени)»

Таким образом, творящий человек как индикатор собственного времени. Если он творит сообразно направлению волны (Ленин), то это имеет положительные прогрессивные последствия. Если творит категориями отжившего Рейха (Гитлер), то и последствия этого печальны. Так, раз за разом западная цивилизация вызывала на ристалище истории своих демонов: Барбароссу, Македонского, Наполеона, Фридриха, Карла 12, Гитлера. Кто следующий?

Итак, если мы представим себе историю как волну, то нам легче будет разглядеть её эволюционную непрерывность, преемственность динамических процессов. Нам легче будет понять почему в разных фазах происходят свойственные им процессы, и благодаря этому предполагать своё будущее.

Кто-то скажет, что заключение истории человечества в Волну есть фатальность, судьба от которой не отклониться. Отвечу: как раз наоборот! Волна представляет собой множество инвариаций. И, наоборот, множество теорий, которые вы знаете заключают в себе фатальность: христианство ограничивает историю вторым пришествием и концом света, марксизм-ленинизм – неизбежной сменой формации капитализма коммунизмом. И от этой неизбежности у людей опускаются руки – мол, всё равно всё предрешено. Да нет же! Берите мотыги, молотки – и работайте, трудитесь, только так обретается свобода выбора и рушится отжившее. Фатальность в волне заключена для тех, кто не понимает сути её свободы. Это как гребень волны для сёрфера – умеешь лавировать – и ты на волне, не умеешь, идёшь против природы – и ты погиб, выброшен из этой истории.

Момент пассионарного толчка – акт смерти предыдущего этноса, распада предыдущего состояния, когда накопленная масса уже неспособна удерживаться общим центром. Так, примерно в 1750-м году до н. э. произошёл распад арийского этноса на русов и ведийских ариев, толчок 1-го века привёл к распаду этноса русов-расенна на славян. Толчок 1917-го года привёл к распаду этноса великороссов на русских, украинцев и белорусов, а Югославы окончательно распались на сербов, хорватов, боснийцев, черногорцев, словенцев и македонцев. Пассионарный толчок – это взрыв этноса, опасное состояние, когда братья способны на гражданскую войну и изгнание друг друга.

В истории меня интересует не сама история, а то, как с нашим отношением к ней меняется наше будущее. История никогда не станет точной наукой. Любая часть её может быть подвергнута интерпретации. Но всё же в своей преемственности, в этом постоянном детерменизме ступенек прошлое-будущее и прослеживается её истинная поступь. Только так может быть достигнута её правдивость. И там, где белые пятна всё равно остаются важна наша прагматическая договорённость: мы признаём, что было так, только лишь потому, что мы потомки этих людей, и имеем на это право, потому, что от этого зависит наше будущее.

«Zig et zig et zig» и «Zig et zig et zag»

Камиль Сен-Санса «Пляски смерти»

Предвижу ехидство критиков по поводу того, что заключение истории человечества в волну есть некая фатальность, судьба от которой не отклониться. Идеи абсолютной человеческой свободы сегодня популярны. Но не более того. Экзистенциализм утверждает: раз человек делает сам себя, в результате своей эволюции, то и история – тоже продукт его деятельности. А никто с этим и не спорит. Художник берёт холст и краски, и начинает писать портрет. Он свободен намалевать что угодно, но несвободен в холсте и красках, несвободен в том – будет ли кому это интересно? Композитор сочиняет музыку, и она становится прекрасной симфонией, но в ней всё равно семь нот, или двенадцать полутонов. Следует всегда разделять свободу и необходимость через осознанность. Вот философская триада, которая является мерой человеческих возможностей в истории.

Возможно, в каких-то идеальных мирах человек и нафантазирует себе абсолютную свободу собственного творчества, но мир естественный наполнен множеством непреодолимых условностей, от которых человек не освободится никогда. Да ему это и не нужно. Пребывая в симбиозе с природой, как отдельная мыслящая субстанция, человек разумный приобщился к разумному сосуществованию с ней. И пока это у него получается, как это получилось у загадочной бактерии-митохондрии. Тенденция освобождения человека от природы весьма заметна в техногенном обществе. Не спорю, может быть такая фантастика станет когда-нибудь реальностью. Тогда и взаимодействие природы и человека приобретёт иные формы.

Волна истории была не всегда. Поскольку – это естественный продукт взаимодействия природы и человеческого общества. Как природе свойственны перерастания количества в качество, отрицание отрицания, так и человеческой истории, как поступательному развитию общества. И происходят эти процессы только так, а не иначе. В данном случае размер волны настолько велик, что не ощущается отдельной свободной личностью. Единственное в чём она (личность) несвободна – она не может идти против природы, не может понять внутреннее. Я, не может осознать – почему его время именно такое.

Креационисты хотя и критикуют астрологов за привязку судьбы к звёздам, сами её привязывают к магическому, божественному провидению. Но по их взглядам невозможно было бы найти в истории ни смысла событий, ни человеческой свободы делать именно так как надо, и не иначе. Спор с креационистами может быть на двух основаниях: признавать или не признавать бытие Бога, а, следовательно, и его всемогущество.

Не буду касаться темы его существования. Поскольку это выходит за грани этой работы. Но скажу неожиданную вещь: «Чудеса творения прославляют Бога». Что как не осознание естественных «чудес», данных природой человеку, заключение человека в их «чудесное» колебание – не есть истинная божественная красота! Как удивителен мир, имеющий колебательную основу! Как всё-таки он тяготеет к порядку и упорядоченности, а упорядоченность к саморазрушению! Именно в порядке, упорядоченности и саморазрушении только и можно разглядеть истинную свободу человека как творца! Недаром в ведическом Тримутри: Брахма –Индра – Варуна угадывается это вечное движение бытия. Этот принцип аватарности, когда множество заключено в едином, и одновременно единое во множественном, как принцип делегирования полномочий от высшей иерархии низшим – есть ключ к ведическому пониманию историзма.

Креационисты ссылаются на Иоанна Дамаскина. Что же говорит тот? «В самом деле, мы, созданные Творцом свободными, являемся господами наших дел. А если мы все делаем в силу течения звезд, то то, что мы делаем, мы делаем по необходимости. То же, что происходит по необходимости, не есть ни добродетель, ни порок. А если мы не имеем ни добродетели, ни порока, то мы недостойны ни наград, ни наказаний…». Завершает мысль Иоанн и вообще крайностью: «…Сверх того, и разум будет нам не нужен, ибо, раз мы не властны ни в одном действии, то нам нет нужды что-либо обдумывать». И далее – что разумное существо- есть свободное существо.