— Думаю, можно отбросить реверансы. Давай на “ты”, - предложил даймонский аристократ.

Елена Владимировна и так особого пиетета не испытывала ни перед аристократией в целом, ни в частности перед этим конкретным аристократом и потому легко согласилась.

— Без проблем! Ну так как тебя-то сюда занесло?

Возможно Аулз-Кло ждал ответной любезности, мол, давай, Аурелио, называй меня на “ты” тоже, но Елена Владимировна сразу не догадалась, а когда догадалась, то решила — фигушки! — она так просто не сдастся. Это, конечно, было глупо, но на тот момент ей казалось забавным.

— Вас увидал, госпожа Ева. Вы навстречу спешили и вдруг свернули во дворы.

— А девушку, девушку видел?

— Шла какая-то с зонтиком…

— Нет, та вроде бы без зонтика была.

— Шут с ней, нам сейчас главное выбраться, а потом будем искать девушку.

Вставать ой как не хотелось, но усилием воли Елена Владимировна заставила себя подняться.

Луч светильника осветил нечто лежащее на каменном полу. По подсчетам Елены Владимировны, прошло около пары часов с момента их последнего привала у двери. Как только они подошли ближе, стало понятно, что это мумифицированный труп.

— Эльф! — удивлённо прошептал Аурелио, разглядывая мумию.

— С чего ты взял? — так же шепотом возразила Елена Владимировна исключительно желая возразить.

— Да глянь, у него уши сохранились преотлично! Это эльф!

— Да у тебя такие же!

— Ева, — менторски стал объяснять даймон. — У даймонов уши гораздо короче эльфийских и не настолько острые кончики.

Для иллюстрации сказанного он поднял выше светильник, чтоб стали видны его уши.

— Хорошо, пусть будет эльф, — согласилась с доводом Елена Владимировна.

Живого эльфа для более наглядного сравнительного анализа взять было негде. Того, которого она по осени видела в Ратуше, она толком даже не запомнила.

— Наверное где-то здесь есть вход или выход, иначе как бы сюда попал этот эльф чтобы умереть?

— Логично. Но я думаю, он прошел немалый путь, эльфы долгоживущие и надо постараться, чтоб его уморить.

Елена Владимировна вздохнула. Не то чтоб она питала какие-либо иллюзии, но крохотный огонёк надежды, что где-то рядом есть какой-нибудь выход тлел.

— Пойдём дальше, — потянул за руку Еву Аурелио.

— Прощай, брат! — девушка на прощание махнула рукой мумии эльфа.

— Почему он мумифицировался? — что бы не молчать, спросила Елена Владимировна. В общем-то ответ на вопрос она знала, однако молчать и дальше она была не в силах.

— Тут температура равномерная, сухо, прохладно. К тому же эльфы когда начинают терять силу как-бы усыхают. Конечно, после смерти их ждёт самое обычное разложение, однако в этом случае имело место быть мумифицирование.

Он еще долго и пространно рассуждал об эльфах, их дурацких обычаях, потом переключился на даймонов. По всему из его лекции выходило, что даймоны самый цвет Мира и круче их попросту не бывает.

— А люди?

Елена Владимировна просто смертельно устала и она уже где-то завидовала бедному эльфу — он уже отбегал своё и его с больной ногой никто не тащит на буксире.

Что-то в её голосе даймону не понравилось. Он развернулся всем корпусом и направил светильник прямо ей в лицо. Она отшатнулась, закрыв глаза от яркого света.

— Почему ты не сказала, что устала?

Ответить на это Елене Владимировне было нечего. Не сказала, потому что не сказала, вот и весь сказ.

— Ну, устала. Ноги не держат уже. У тебя хронометр есть? А вообще ладно, не надо хронометра, я и так посплю. Вот прям тут.

Девушка коснулась стены и аккуратно по стеночке опустилась на каменный пол. Аурелио вздохнул, потоптался на месте, уселся рядом, погасил светильник, сунул его в карман. Потом снова завозился, потянул Еву на себя, усадил на колени, устроил её голову на своей груди.

— Спи! — шепнул ей в макушку.

— Угу, — невнятно ответила она и, отплывая во владения Морфея, очень сильно пожелала найти выход из этого тоннеля.

Она проснулась внезапно. Утро это, день или ночь определить невозможно, как было темно, так и осталось. Тогда, когда они упали, с перепугу она забыла о еде и питье, сейчас же тело настойчиво требовало питания и избавится от излишних жидкостей.

— Ева, — почувствовал её пробуждение даймон. — Не ерзай.

— М?

— Ева, я тебя хочу, — вдруг совершенно некстати сделал признание Аурелио.

Озабоченная несколько иными потребностями Елена Владимировна спросила у него:

— Это срочно?

Возможно он ожидал чего-то другого на своё признание, но этого вопроса он точно не ждал.

— Э-э… Потерплю.

— Хорошо, — рассеянно отмахнулась девушка, вставая.

— Надеюсь дальнейшее не оскорбит твою аристократическую тонкую душевную организацию, — добавила она и отошла в сторонку. — Но лучше уши заткни!

“Похоже отливать в обществе даймонов входит у меня в привычку”, - вспомнилось ей привидение в полуразрушенном доме, назвавшее себя сутью даймона.

То, что душевная организация аристократа не пострадала, Елена Владимировна определила потому, что едва дождавшись ее возвращения, Аурелио сам рванул пожурчать в одиночестве.

— Ну что, пошли?

Трудно сказать, сколько по времени они прошли, но не меньше часа точно, как вдруг тоннель закончился довольно обширной залой, посредине которой стоял столб. Из этой залы вели два выхода.

— И куда теперь? Направо или налево?

— Налево! — скомандовала Ева и пошла направо.

Женская интуиция или то самое пожелание перед сном Елены Владимировны, но через неопределённое время пути они оба вдруг ощутили сначала дуновение ветра, а затем в тоннеле стало светлее. Это открытие прибавило им сил и в скором времени они вышли к выходу, перегороженному крупной решеткой, которая не устояла перед напором даймона, желавшего выбраться наконец из тоннеля.

Продравшись через кусты, они огляделись: тоннель их привёл в частные владения вплотную примыкающие к старой крепостной стене, ранее опоясывавшей город.

— Мы что, город по кругу обошли?

— Боюсь, что это именно так. Сначала прошли до стены, потом повернули и пошли по кругу. Возможно, если бы мы сразу пошли в другую сторону, то через полчаса бы уже были на поверхности.

На улице не было ни ветра, ни снега, однако всё равно было зябко. Елена Владимировна передёрнула плечами и попыталась согреться, обняв себя руками. Аурелио видимо тоже было не жарко, он совершил несколько разминочных движений, разгоняющих кровь и уже был совершенно доволен жизнью. Может быть поэтому, он внезапно, обнял Еву за плечи, приподнял, закружил и поцеловал. Эдак не по детски поцеловал, чмокнув в уголок рта, а вполне себе по-взрослому, горячо, подхватив под попу поудобнее.

Если бы Елена Владимировна стояла на земле, то она конечно бы дала отпор супостату. Поцелуй затягивался, Елена Владимировна бездействовала и про слово “отпор” можно было уже забыть — в её крови тоже зарождался огонь желания. Однако здравый смысл всё же вернулся — Елена Владимировна таки извернулась и легонько поддала коленом в самое дорогое место каждого мужчины, чтоб не терял берегов. Акция устрашения удалась, “супостат” отступил, но с такой довольным лицом, что победу можно было смело считать поражением.

За ними приехали слишком быстро — с лица Евы еще не сошел румянец.

“Больной скорее жив, чем мертв!”

Два дня Ева не вставала с постели.

Вовсе не потому, что чувствовала себя больной, просто няньки в лице орков не давали подняться и подавали завтраки, обеды и ужины прямо в постель. Для этого ими специально были приобретены специальные столики — один на колёсиках, второй стол-поднос, чтоб ставить прямо на кровать.

Кто во всём этом был виноват? А виноват был чертов даймон Аулз-Кло, приславший лекаря.