Сергей цыкнул языком. Свет погас. Погас везде, не только в заведении, но и на улице, дома, фонари, даже фары машин, замедляющие ход погасли. Оставался светиться только нереальный торшер.

– Небольшая перегрузка сети, сейчас всё перейдет сначала на аварийное снабжение, а через две минуты и 40 секунд возобновиться нормальная работа. Поэтому скажу быстро и без вопросов на эту тему, до тех пор пока я не стану уверен в безопасности продолжения подобного разговора. Потерял ваш дом, точнее дом, где находилось нечто моё. – он кивнул на руку-манипулятор.

– Так получается ты всё время следил? Но как? Никаких сигналов не исходило?

– Рыба много сигналов испускает на эхолот? Или как? Кратко – всё на принципе резонанса, но я уже проверил никаких средств слежения он не внес в конструкцию, но на всякий случай я изменил сигнатуру материалов и их комбинацию, чтобы он так же не смог отследить, хотя вряд-ли он знает.

– Так мы думали, что ты чувствуешь когда за тобой следят, когда тебя ищут…

– Это чудесно, что вы… Что он так думал, будем надеяться что он так и думает.

– Получается, что ты принял решение наведаться не тогда, когда за тобой начали следить, когда мы пропали с радаров? – Кивнул Виктор на руку.

– Да, усиленное шифрование и пропадание знакомой сигнатуры с карты ведёт первым делом к точке исчезновения, а дальше по ситуации.

Свет на руке начал гаснуть, в то время как в помещении и на улице стал появляться.

– Самочувствие не ухудшилось? – спросил Сергей.

– Нет. А что?

– Любое ухудшение свидетельствовало бы о том, что ты сам – жучок. Наподобие тех птичек, что вы посылали.

– А ты знал?! – удивленно произнёс Виктор. – Почему же не вырубал их?

– Ну если я знаю откуда за мной кто-то следит и когда он это делает зачем мне его вспугивать или заставлять улучшать свои методы слежения. Лучше сначала со всем разобраться.

– Тогда я могу несколько вопросов задать, раз сейчас наше общение считается безопасным?

– Давай всё же, как условились – сперва я получу нужную мне информацию. Так что продолжай.

– Он, Крон, в общем вернул меня. Я был в чём то наподобие комы, мой организм восстанавливал себя. И это – он кивнул на линейные татуировки, вьющиеся по всему телу, это как бы дублирующие пути нервов. Так как нейроны начинают распад раньше других клеток, эта моя часть была наиболее пострадавшей.

– После чего пострадавшей? Я что-то упустил нить повествования. – сказал Сергей, запустивший на ноутбуке известную всем по вступительной музыке пошаговую стратегию из девяностых.

Виктор хотел было указать на то, что Сергей сам просил не терять время, но поймал его взгляд, выражающий открытый намёк на то, что это он тянет время и продолжил.

– После смерти.

– Чьей?

– Моей.

– Эх, Галтран Галтранович… – задумчиво произнёс Сергей. – вот если бы ты умер, то тебя бы тут сейчас не было. Ну побыл в коме, это да.

– Хорошо. – произнёс Виктор. – поигрывая костяшками кулаков и стремясь удержать раздражение от неуважительности собеседника.

– Но были похороны. – Вмешалась в разговор Алёна, которая до этого просто безмолвно слушала рассказ Виктора.

– И что? Давайте сейчас меня похороним. Это что значит что я мёртв был? Если похороны устроить? – спросил Сергей, не отрываясь от ноутбука.

– Ладно… – сказал Виктор. – после того как он спас меня, думаю это определение будет общеприемлимым, он начал учить меня управлять грачами, техникой, домом…

– Ну про последнее точно можно сказать, что без прав администратора. – хихикнул Сергей.

Виктор вздохнул – по своему Сергей точно был прав, ведь его заперли без возможности выйти. Конечно, возможно, его заперли для того, чтобы огородить его от Сергея и тем самым уберечь…

– Он помогал, учил меня. Позволил нам. – он взглянул на Алёну. – встретиться вновь. – Она благодарно кивнула.

– Что дальше то? Ради чего он тебя спасал?

– Ты ему недоверяешь, поэтому я буду говорить что он говорил мне, не пытаясь постулировать это как факт, чтобы ты думал что я его защищаю.

– Вот у тебя я уже вижу ошибку. Очень простую, которую ты пока не осознаешь или не в силах осознать – ты пытаешься выслужиться перед мутантами, добиться их уважения, признания. Но ты не понимаешь, что мутанты они неполноценны по своей сути. И ты никогда не сможешь добиться уважения и признания со стороны неполноценного человека. Когда-нибудь я стих про это напишу. Вот мутанты они… как бы сказать могут быть даже у тебя в семье. Они сожрут тебя, все твои стремления, используют тебя и выкинут как отработанный материал. У них бездна в голове, и они её своей тупостью и чужой покорностью пытаются заткнуть. Каждый, кто пытается помочь мутанту – так или иначе приносит себя на жертвенный алтарь, вне зависимости от того кто этот мутант – член его семьи, прохожий или работодатель.

– Кто такие мутанты в твоем понимании? – решил уточнить значение Виктор.

– Сложный вопрос. Вернемся позже, если понадобится. Может и сам поймешь.

– Ладно, в общем Его очень интересовал Дел из той организации, где я раньше работал. Сам Крон, стремился следить и получать информацию, имеет много знакомых, зачастую среди таких организаций о существовании которых мне и подумать было бы страшно, но ему нужен был кто-то кто помог быть настроить, улучшить и оптимизировать его алгоритмы…

– Кароче сделать всю работу. Ясно. – подытожил Сергей.

– Он сам много чего… – начал Виктор.

Сергей прервал его покачав головой и кивком головы на торшер показал, что лучше не продолжать сейчас эту тему.

– Так ты не ответил зачем он тебя спас.

– Чтобы выйти на Дела, наверное… – робко произнёс Виктор, понимая что сам что-то упускает.

– Чтобы найти кого-то из организации, которая уже не существует, не говоря о её членах, которых сам он не смог найти по созданной… – Сергей хмыкнул. – по созданной самим системе. И посадил за эту суперсистему слежения стажёра, у которого даже не было прав администратора. – сказал Сергей и достал откуда-то из под красного кресла пакет дешевого белого вина.

Алёна с Виктором переглянулись. Сергей жадно пил, пока не выпил весь пакет.

– Слушаю дальше. – сказал он. – слегка откинувшись на спинку. Виктор молчал, обдумывая вышесказанное.

– Он обещал что мы спасём моего брата. – сказала Алёна.

– Ой, как я тебя люблю! – неожиданно для всех произнес Сергей и чуть не подпрыгнул на своем стуле. – Вот это же лучшее, что может быть! Вот такая должна быть спутница! Много молчит и слушает, а говорит только по делу! Как же ты, наверное её любишь! Или любил до смерти. – хихикнул Сергей.

– Скорее тогда любил до жизни… – задумчиво произнёс Виктор. – Так как жизнь у меня сейчас начинается. Или может начаться. – сказал Виктор и посмотрел на смутившуюся Алёну. Это сочетание строгой благообразности и смущения заставило его самого смутиться и не в силах даже продолжить свой взгляд в её сторону он смутился, подобно мальчишке. Сам злясь на себя на непонятно откуда подступившую нерешительность.

– Да. Я, начал, не знаю как это правильно объяснить… Создавать ситуацию, которая должна была привести к его освобождению. – чтобы прервать неловкую для него самого паузу начал Виктор. – для меня это выглядело как кино, которое рассказывает о разных персонажах, череда действий которых, запущенная мной, благодаря системе, должна была привести их к результату, которым являлось освобождение Максима.

– Так всё же ты управлял или система? – уточнил Сергей.

– Сейчас я даже не знаю… – задумчиво произнёс Виктор и поймал неуверенный и вопрошающий взгляд Алёны что еще больше усилило его сомнение.

– Ладно, каковы результаты спасения? – спросил Сергей.

– Не знаю. Я не успел доделать… Или досмотреть. – договорил, замедляясь к концу фразы Виктор.

– Интересно бы узнать. – произнес Сергей и цыкнул языком, после чего простучал пальцами по столу.

Из тёмного угла бара отделилась, будто выйдя из стены фигура Хорошилова. Он всё это время стоял неподвижно с взведенным оружием, который он сейчас опустил и стряхнул затекшую руку. Можно было бы попытаться классифицировать это как пистолет или пистолет-пулемёт, но зная, что всё оружие может быть, и скорее всего модифицировано до неузнаваемости, говорить о его технических и баллистических характеристиках, ровно как и пытаться его систематизировать к какой-либо группе было бы опрометчиво.