Она все-таки упала… Необыкновенное произведение итальянских кудесников с острова Мурано, это хрустальное волшебство, так долго ожидаемое, невыносимо дорогое – рухнуло на пол. Осколки хрустального облака брызнули во все стороны со звоном, заглушающем дикий крик хозяйки квартиры. Крюк, на который вешали люстру горе-работяги, не вынес тяжести и рухнул вместе с люстрой. Под потолком на лестнице-стремянке замерла фигура рабочего – того самого который только-что уверял, что: «Та, нэ беспокойся, хозяйка – сейчас люстра твой повесим…» Внизу окаменели остальные трудяги во главе с прорабом и автором проекта перепланировки большой трехкомнатной квартиры – архитектором Лизой Перышкиной. Они молчали. Амалия, хозяйка квартиры, наоборот не молчала, высота ее визга была уже в том диапазоне, от которого вставал на дыбы паркет из драгоценного кедра, отклеивались от стен великолепные английские обои и выпрыгивали тропические рыбки из аквариума. Казалось бы, что весь выстраданный и уже почти завершенный интерьер этой злополучной квартиры был почти завершен. Оставалось только повесить люстру и навести лоск. И вот на тебе… Это даже не неприятность – это катастрофа!

Еще бы – так долго Лиза с заказчицей выбирали эту люстру. Пришлось объехать с ней все самые элитные, суперэлитные бутики и выставки. Все было не то. Свои желания Амалия выразить не могла, она только поджимала губки и говорила: «Ну вы же понимаете, Елизавета Михайловна, что это все не то…» Наконец нашли то, во что капризная дамочка влюбилась просто с первого взгляда, по каталогу. Лиза, наверное, спутника жизни выбирала бы не так придирчиво, как Амалия эту люстру. Потом потекли долгие месяцы ожидания, и наконец, пройдя все круги ада таможни и растоможни, была получена заветная коробка, в которой находилась драгоценная люстра. Что говорить – она была хороша – воздушное облако из тысячи хрустальных подвесок, которые крепились почти невидимыми проволочками. Должно было казаться, что все это роскошество просто зависло под потолком, опираясь только на воздух.

И вот она упала. Мало того, что сама люстра вдребезги, так еще теперь на потолке образовалась безобразная дыра и стены пострадали от осколков хрусталя. Хорошо, что с мебели еще не сняли защитную пленку. Все равно, объем бедствия был колоссальным! Ну как же так, ведь все было рассчитано и проверено. Это просто мистика, не иначе!

– Но что поделаешь – знал бы, где упадешь – сам бы на этом крюке удавился. Права Амалия, мы тупоголовые, криворукие дебилы. – мысленно соглашалась Лиза с обвинениями, которые сыпались из Амалии, как из рога изобилия. – Совершенно верно – мы не смогли даже люстру повесить. И да, мы все исправим! Правда же, исправим? – она с надеждой, ища поддержки, посмотрела на Василия.

Прораб Василий, кивнул в ответ: «А куда мы теперь денемся, придется исправлять!» Только как теперь исправишь – испорченные стены и потолок это – ерунда, а вот драгоценная люстра совсем не ерунда! Это засада!

Амалия, тоном, не предполагающим возражений, заявила, что ей глубоко фиолетово как, но она въедет в квартиру через две недели и ни днем больше.

– Говорю последний раз, я завтра улетаю на Маврикий и вернусь через две недели! И люстра, да, да, именно эта самая люстра должна висеть на своем законном месте! Если ровно через две недели, ремонт не будет закончен, то я вам такие штрафные санкции устрою, что вам будет плохо! Очень плохо, уж поверьте, это я смогу! – обнадежила дамочка. И никто не сомневался, что от этой разъяренной бабы огребешь столько, что на десять лет вперед хватит.

Перед началом работ было проведено полное обследование, о чем был предоставлен многостраничный отчет. Лиза и Василий собственноручно вскрывали и полы, и потолки, чтобы избежать неприятных сюрпризов. Однако, как видно, вскрывали совсем не там, где было нужно. Этот дом, на тихой улочке в самом центре города, так называемый «старый фонд» 1863 года постройки – несмотря на все обследования и проверки, сумел-таки провести строителей.

Ашот отмер на своей стремянке. «Извини, хозяйка, нэ бэспакойся, все переделаим»

Амалия, фыркнула, развернулась и с видом оскорбленной невинности пошла к выходу. Прораб Василий засеменил за ней уверяя, что все-все исправит и будет лучше, чем было.

– Дал же мужику бог умение разговаривать с бабами-заказчицами. Только, – уныло пронеслось в голове Елизаветы – в сложившейся ситуации никакой талант к задушевным беседам Василия не спасет. Придется идти в рабство всей бригадой, на год, или почки готовить к продаже, чтобы собрать необходимую сумму для возмещения ущерба. И это за два дня до Нового года, когда душа уже требует праздника и отдыха от трудов! Когда уже лежат билеты в Турцию и куплен новый сногсшибательный купальник лавандового цвета. Похоже, что отпуск пролетает как фанера над Парижем.

Такая перспектива, конечно, никому не могла понравиться. Да ладно деньги – деньги можно найти, даже такую сумасшедшую сумму… Но ведь люстра выполнялась под заказ, а это как минимум два-три месяца. А сроку у них только две недели. Да еще эта неприятность выпала на нерабочие дни. Вся Европа уже ушла на каникулы, у них раньше начались рождественские праздники. До итальянцев уже сейчас не дозвониться, они готовятся выбрасывать из форточек старые табуретки. И что прикажете делать? Лиза присела над обломками люстры.

– Тут если о починке говорить – менять нужно кучу разбившихся подвесок, каркас выпрямлять. Работа сложная и тонкая, и совсем не факт, что результат будет достойным после того, как работа будет завершена. Но можно попробовать. Правда, где найти такого мастера, который занялся бы этой люстрой. Все еще осложнялось тем, что Амалия выделила всего две недели на ликвидацию последствий стихийного бедствия. И еще эти праздники, будь они неладны. Подготовка к Новому году вступила в свою финальную стадию, когда легкое безумие постепенно переходит в совершенно конкретный психоз, и постепенно осознаешь, что мечтаешь о том, чтобы все это поскорее закончилось и успокоилось. Хочется уже просто сесть к новогоднему столу, отбросив все заботы. А пока, все точно взбесились: на производстве аврал, в магазинах штурм, на улицах пробки, в метро толпы. Все хотят достойно завершить все до сих пор не доделанное и с новыми силами вступить в новый. Но по всему выходило, что конец этого года и начало следующего у Лизы&Co будет очень горячим и весьма хлопотным.

Входная дверь хлопнула, а значит Амалия ушла, все выдохнули. Через мгновенье Василий влетел в комнату и запустил в оборот такую многоэтажную конструкцию русской нецензурной лексики, что температура в комнате резко подскочила, а мраморные грифоны на каминной полке с непривычки даже покраснели. Мужики уже давно не стеснялись при Лизе употреблять такие обороты речи, которые украсили бы собой лексикон любого завсегдатая злачного притона. Их не смущало то, что Лиза, все-таки, молодая женщина – архитектор. Они сотрудничали не первый год и вместе выполнили множество разных объектов, в основном интерьерные работы в квартирах. И каждый раз им удавалось найти выход из самых сложных ситуаций. Пройти по туго натянутой проволоке над ущельем, на дне которого бушует разъяренный поток (именуемый в договоре – «заказчик»). Но в этот раз богиня удачи повернулась к ним спиной, и нужно было как следует все осмыслить, как исправлять содеянное. А для того, чтобы перейти к каким-то конструктивным действиям нужно было прежде всего остыть. Поэтому Василий замолчал, мысленно сосчитал до десяти, это его всегда успокаивало, еще со времен спортивной боксерской юности, и велел Ашоту, который все еще висел под потолком на своей стремянке, обследовать дыру на потолке.

Ашот отмер, обрадовавшись, что наконец про него вспомнили и поспешно полез исследовать дыру.