В графстве Фэртон всегда холодно. Даже летом лед с местных озер не сходит, а зимой такой мороз, что выбираться из зданий не то что не хочется – это признанное по местным законам наказание. Именно поэтому в учебных заведениях для ведьм и магов, куда стекаются все одаренные молодые люди империи, учебный год начинается в первый день весны, сразу после окончания сезона метелей.

Студенты прибывают на поездах – что гораздо удобней, чем повозка со страдающими от мороза лошадьми – потому рядом с каждым пунктом назначения имеется сторожевой пункт. Небольшой домик, в котором можно погреться и подождать. Эта история началась как раз в таком неприметном местечке, заваленном сугробами – в сторожке при академии ведьм.

“Боги, какая холодрыга!” – то тут, то там слышалось из толпы прибывших первокурсниц.

Пока они прыгали на перроне, пытаясь согреться, с холма, на котором стояли учебные и жилые корпуса, начала спускаться высокая девушка. Первое, что бросалось в глаза – остроконечная шляпа, отороченная мехом, и приталенная дубленка, каких не купишь ни на одном рынке империи. Когда она приблизилась, стало возможно различить – вышитый на рукавах и у сердца – герб академии – Полярная звезда и снежинки вокруг нее. Они символизировали юных ведьм с тайными знаниями и холодным разумом.

Замерзающие девушки сразу поняли – студентка выпускного курса. Наверняка отличница, раз послали встречать новеньких. Почему они не подумали, что она преподаватель? Все просто. Академия графства была самой лучшей. Каждый из ее профессоров – знаменитость. Конечно же, всех их знали в лицо и мечтали – если не попасть в ученики, то хотя бы взять автограф.

Тем временем старшекурсница остановилась рядом с девушками и принялась громко читать правила пребывания. Ничего нового, все это значилось еще в брошюрах для абитуриентов. Потому никто особо не слушал, девушки, как могли, грелись и шептали: “Поскорей бы уже закончила и отвела в корпус”.

– Вам придется привыкнуть к этому климату, – вдруг отвлеклась от списка старшекурсница. – Если не готовы преодолевать трудности, делать здесь нечего.

Она обвела взглядом притихших новеньких и вдруг наткнулась на тоненькую девчонку в жалком берете и почти что летнем пальто. Рот ее давно уже посинел, а кожа ничем не отличалась от падавшего с неба, несмотря на весенний день, снега.

– Это что такое? Ты почему так вырядилась?

– Простите, – пробормотала девушка, еле размыкая губы. – Я из южных степей, у нас не бывает теплой одежды.

– О боги! – взвыла старшекурсница. – А купить по пути ума не хватило?

– Ума хватило, а денег нет.

– Ладно…

Про себя старшекурсница неприлично чертыхалась, но держала лицо. Она повернулась к домику возле платформы и крикнула.

– Сторож! Иди сюда с ключами и захвати тулуп какой-нибудь, а то у нас здесь первый труп организуется.

Вскоре дверь скрипнула, двинула снег, что успел завалить крыльцо, и на пороге появилось нечто. Высокая фигура в темных кожаных доспехах, потрепанных временем настолько, что они скорее походили на находку археолога. А форма была такой грубой, что казалось удивительным, как существо внутри вообще двигается. Хотя надо признать, двигалось оно с такой недо-грацией, будто внутри не человек, а неудачная попытка скрестить гомункула и химеру. А может, так и есть?

Должно быть, эта догадка одновременно прокатилась по головам студенток, потому что все они разом ахнули и перестали прыгать по перрону.

– Это наш сторож. Не бойтесь. Доспехи неприятные, но такова традиция. Они зачарованы, и сторож в них не поддаётся абсолютно никакому воздействию, – она указала на домик. – Живет здесь, если нужно будет погреться, то в комнате ожидания все есть. Если понадобится помощь, то к сторожу можно обратиться. Но он решает проблемы безопасности. С вопросами “как пройти в библиотеку” к нему не приставайте. Хотя… Он все равно не ответит. Он вообще не разговаривает. Возможно, у него и рта нет.

Вторая волна смятения прокатилась по новеньким.

– Но бояться не нужно. Относитесь к нему, как… к охранному голему.

Сторож подошёл к старшекурснице и протянул огромную шубу.

– Да не мне. Вон той доходяге!

Когда он развернулся к толпе, девушки инстинктивно попятились, оставив полуобморочную южанку в полном одиночестве. Лицо ее не выражало никаких эмоций, а сама вся сжалась, как свернувшийся в трубочку сухой лист, припорошенный снегом. Сторож быстро подошел и набросил на плечи тяжелый и теплый мех.

– Вот и чудно, – подытожила старшекурсница. – Теперь подходим к нему и берём ключ. Свой ищем по бирке с именем. Все просто. Давайте живей, еще на ужин надо успеть.

Толпа не двигалась.

– Эй, ты, замороженная! Ключ бери.

Девушка в шубе похлопала глазами и посмотрела на коробку сторожа, в которой были навалены витиеватые крючки с бирками.

– Давай живей. Имя ищи. Тебя как звать?

– Я… – она протянула к коробке дрожащие пальцы, – Юнни.

Ее рука скользнула по груде ключей, и вдруг девушку качнуло. Она ухватилась за дубоватую рукавицу сторожа, но все равно упала.

– Смотри сюда. Как очнется, вот записка.

Рядом с Юнни звучало еще что-то, пробиваясь сквозь яркий солнечный сон, но она не хотела вслушиваться. Так прекрасно было лето в степи. Сочные травы колыхались, аромат цветов и свежесть океана питали воздух, а вдали пели полевые ведуньи.

Одной из них была ее бабушка. Юнни достался ее дар. Она хотела быть такой же. Воспевать жизнь и заботиться о своем зеленом и душистом мире. В детстве степь казалась самым огромным и великим морем, растекающимся по кромке опасно-прекрасного океана.

Училась у бабушки Юнни усердно, быстро впитывая мастерство и знания. Однако выпускной экзамен показал способности гораздо выше, чем ожидалось. Теперь ее ждала служба более значимая, чем должность провинциальной травницы.

Очень разные чувства испытывала Юнни, размышляя над своими результатами. С одной стороны ее ждало место в самой лучшей академии для ведьм, с другой – предстояло покинуть семью, любимую степь и долину Цветов, получив взамен холодный темный мир, полный неизвестно чего.

Над головой что-то мягко затарахтело. Сон смешался с этим звуком, и валяться в ласковой траве стало вдвойне приятней.

“Но что может издавать такой звук?” – все еще пытался разбудить Юнни голос разума.

Она нехотя открыла глаза и растянулась в улыбке. Кошки.

С десяток разномастных пушистых созданий расположились по огромной шубе, внутри которой таким же комочком свернулась Юнни. Она зарылась поглубже, притянула к себе одну из мурлык и провалилась в безмятежный сон.

Тем временем за ней наблюдали.

В темной нише имелся стол. Со всех сторон он был обнесен железными прутьями, чтобы сторож – рабочим местом которого этот стол и являлся – мог видеть все происходящее, но при этом находился как бы отдельно от посетителей. Жутковатое ограждение соорудили давным-давно, и электрическое освещение до ниши не доводили. Именно поэтому стол освещался небольшой керосиновой лампой, желтый свет которой растекался по правому краю и падал на стену, куда недавно прикрутили малюсенький радиоприемник.

В момент, когда Юнни блаженно заснула, сторож сделал шаг вперед, мгновенно попадая в тусклое, но все-таки освещение. Лица его было не разглядеть – на случай стрельбы ранить голову не представлялось возможным – но прорезь для глаз обнажала два цепких угля, что сейчас неотступно сверлили спящую гостью.

Он размышлял о ведьмах. За свою жизнь повидал их вдоволь и почти мгновенно определял способности и слабые стороны студенток. В отличие от взрослых особей, первокурсницы не успевали покрыться защитной броней: все их чувства и мысли были как на ладони. В какой-то момент, он и сам не помнил когда, сторож осознал, что все одаренные студентки делятся на “ушастых” и “глазастых”. Из первых получались отличные воительницы и охотницы. Они слышали дыхание леса, переливы рек и мысли живых существ. Кто в переносном смысле, а кто и по-настоящему. Вторые находили свое призвание в зельеварении и поиске. Внимательные и педантичные. Не приведи боже с такой повздорить. Любую мелочь извернет в свою пользу.