– Я как-нибудь устроюсь.

– Ну нет. – Я мотнула головой. – Если ты собираешься рано утром принимать поставку в пабе, тебе надо как минимум обеспечить кровать. Можешь провести ночь у меня.

Мужчины вылупились на меня так, будто я предложила ему спать в моей постели.

– Не думаю, что это хорошая идея, – сказал Дин.

– Да, уверен, он найдет другое место, – согласился Джастин.

Серьезно? Один не хочет иметь со мной ничего общего, второй необоснованно ревнует. Порой мужчины удручают.

– Не обсуждается, – объявила я. – У меня три пустые спальни. Просто глупость не воспользоваться одной из них.

Дин секунду смотрел на меня, потом взглянул на Джастина. Между мужчинами, похоже, произошел безмолвный обмен мнениями, который я не поняла, а потом Дин перевел на меня взгляд и кивнул:

– Полагаю, это разумно.

Джастин скривился, и мне показалось, что в их безмолвной беседе он проиграл. Он отвел взгляд, и его лицо приобрело каменное выражение.

– Замечательно. – Я улыбнулась. – Значит, мы договорились. Кроме того, я не хочу оставаться одна. В гостевом доме скелет, и похоже, это тетя Брэнди. Какой ужас.

И правда. Бедняжка Брэнди.

Вернее, бедняжка Мэнди.

Я скорчила гримасу и пошла за Джеком.

– Хочешь что-нибудь съесть?

Внезапно мое решение приютить Дина на ночь показалось плохой идеей. Неловкой. Что, черт возьми, я должна целый вечер делать с мужчиной, который меня едва терпит?

Он стоял у меня на кухне с таким видом, будто думает ровно о том же.

Разумеется, он не нуждался в том, чтобы я ему готовила. Если он голоден, может поесть в пабе.

– Нет, спасибо.

– Кофе? Чаю? – Господи боже мой, кажется, я веду себя как слабоумная стюардесса. Осталось только попросить его пристегнуть ремни на время полета.

Дин покачал головой.

– Надо было захватить с собой пива, – сказал он, усаживаясь за кухонным островком. Он потер виски. – Ну и денек. Все это время я брился в трех футах от трупа. Можешь представить, как это нервирует?

Я подумала, что весьма.

– Давно ты там живешь? – Может, Дин и не хочет чаю, но я хочу. Я налила воды в чайник и поставила на плиту.

– Четыре года. Я живу со скелетом четыре года.

– Может, ей была приятна твоя компания. Подумай об этом иначе. – Я попыталась изменить угол зрения. Мой девиз – «Только хорошее», что еще мне оставалось сказать?

Судя по его взгляду, он не согласен со мной на все сто процентов.

– Софи. Просто нет. Честно. Не пытайся меня развеселить.

Простите за попытку.

– Ладно. Тогда сиди и дуйся. Да, это ужасно, что все эти годы ты брился рядом со скелетом. Так лучше?

Судя по его взгляду, это ему тоже не нравится.

Должна признать, я немного обиделась.

– Чем я тебе не нравлюсь, Дин? – спросила я. Не хочу вступать в конфронтацию. Просто я уже месяц переживаю по этому поводу, а сейчас подвернулась первая возможность поговорить. – Правда. Будь честным. С тех пор как я приехала в Бухту Дружбы, ты явно даешь мне понять, что я тебе не нравлюсь. И это расстраивает, потому что ты даже не знаешь меня.

Дин вздохнул и потер челюсть.

– Ты мне не не нравишься. Извини, если произвожу такое впечатление. Ты очень добрая.

Не похоже на «ты офигенная рыжеволосая красотка с душой поэта и сердцем льва», но уже шаг в нужном направлении.

– Тогда в чем дело? Я наступаю тебе на пятки в пабе? Если ты просто поговоришь со мной, мы сможем хотя бы попытаться исправить ситуацию.

– Просто… все сложно. Мне очень нравилась твоя бабушка. Она заменила мне мою. У меня здесь нет семьи, больше нет. Она очень любила тебя и твою мать, и ей было очень больно, потому что вы никогда не навещали ее. Поэтому мне трудно видеть, как ты забираешь то, что принадлежало ей, в то время как она отдала бы все на свете, лишь бы видеть тебя.

Ой. Это как выстрел в лоб. Я отвернулась и начала возиться с пакетиком чая.

– Ты прав, – выдавила я. – Я должна была навещать ее. Неважно, какие проблемы у нее были с моей матерью, это не имело отношения ко мне. И я должна была приложить больше усилий, когда выросла. Я правда сожалею.

Это действительно так, я правда сожалела с тех самых пор, как мне позвонили и сказали, что бабушка умерла. И еще сильнее, когда приехала в Мэн и передо мной открылась вся ее жизнь – ее творчество, одежда, дом.

– Я не говорил тебе ничего, чтобы не внушать чувство вины. Но ты попросила быть честным.

Я выдавила улыбку.

– Я это ценю. Думаю, все, что я могу сделать, – это жить дальше и сделать это место, – я повела рукой, охватывая дом и паб, – наследием, которым бабушка гордилась бы.

Дин кивнул.

– Мы можем сделать это вместе.

Леди и джентльмены, кажется, у нас прорыв.

– Отлично. Мне это нравится. – Я налила кипяток в чашку с пакетиком. – Как думаешь, когда ты сможешь вернуться в гостевой дом? Такая ужасная ситуация.

– Надеюсь, уже завтра, – быстро сказал он, немного робея. – Хотя я очень ценю твое предложение остаться здесь.

– Да, да, да, только не надо этой необузданности так сразу. Не думаю, что смогу перенести такой поток симпатии.

К моему удивлению, он засмеялся. Мило.

Я улыбнулась в свою чашку с чаем.

– Я боялся заходить в дом Санни, но здесь возникают только хорошие воспоминания. Я не бывал здесь после ее смерти. Ты почти ничего не изменила.

Кажется, он это одобряет.

– Да, честно говоря, я провожу здесь не так много времени. Но я не собираюсь ничего переделывать. Мне правда нравится, как бабушка здесь все устроила.

– У Санни было отличное чувство стиля.

Я поставила чашку.

– Ты не мог бы рассказать о ней побольше? Очень хочется узнать. Мать почти ничего не рассказывала, а то, что говорила, было не очень приятным.

– Ужасно, Софи. – Дин уставился на свои руки. – Потому что она была очень хорошая. Добрая, но не слабая. Эксцентричная, но при этом самый разумный человек из всех, кого я знаю. И она очень любила жизнь.

Я рассматривала свой чай.

– Я всегда хотела быть такой.

Какое-то время на кухне царило молчание и слышался только стук часов в гостиной.

– Ты очень похожа на нее, – тихо сказал он.

Я подняла взгляд на его профиль.

– Это лучший комплимент в моей жизни.

Он повернул голову, чтобы посмотреть мне в глаза, потом вздохнул, и момент, если это на самом деле был момент, исчез. Он встал.

– Можно мне принять душ? Чувствую себя грязным после выламывания гипсокартона и обнаружения скелетов.

– Конечно.

Он благодарно кивнул и пошел к выходу.

– Дин, как ты думаешь, бабушка что-то знала о трупе в стене?

Его лицо снова приобрело нечитаемое выражение, которое было мне так хорошо знакомо.

– Нет, конечно, нет. Разумеется, она сразу же вызвала бы полицию.

Он вышел из кухни, а я осталась стоять на месте, уставившись в дверной проем. Глотнула чаю. Почему у меня такое чувство, как будто он мне что-то недоговаривает?

Не может быть, чтобы Санни хранила секреты и делилась ими с мужчиной на сорок лет моложе, так что у меня явно паранойя.

– Что? Что? – воскликнул мой лучший друг Оливер на экране телефона. – Мечта всех горячих крошек Дин провел ночь у тебя дома?

Как это типично для Оливера! Я рассказываю ему о трупе в гостевом доме, а он обращает внимание только на то, где ночевал Дин.

– Ничего особенного. Он принял душ, лег спать и ушел утром раньше, чем я проснулась. – Я устроилась в плетеном кресле на крыльце с чашкой чая. Был полдень, в воздухе еще веяло прохладой. Чувствовался запах желтеющих листьев и легкий аромат костра.

– Он принял душ? – Его глаза чуть не выскочили из орбит. – Пожалуйста, скажи мне, что ты хотя бы попыталась подсмотреть.

– Оливер, – проворчала я, оглядываясь, чтобы убедиться, что в зоне слышимости никого нет. Дом Дина все еще был огорожен полицейской лентой, но было тихо. – Разумеется, нет.