«Проверить все гостиницы. Не пропадали ли у них постояльцы?»

Спустя четыре часа, Маршалку позвонил пристав 2-го Арбатского полицейского участка Жичковский, и сообщил, что в меблированных комнатах Хромовой, пропал финский купец Вяйне Алто. Почти одновременно с этим агент сыскной полиции Ахромеев доложил: « Половой трактира «Каторга» Иван Ильин, доносил, что Яков Кошельков появился в трактире в новом клетчатом пальто».

Яшку арестовали, а дальше пошли дела неподведомственные Московской сыскной полиции. Направился Карл Петрович Маршалок к своему соседу – начальнику Московского охранного отделения полиции жандармскому подполковнику Мартынову.

– Александр Павлович, кажется, я влез в твой огород, – Маршалок уселся на кожаный диван в кабинете Мартынова.

– Раз влез на мою делянку, поведай, что нарыл, – жандарм достал коробку папирос «Гербовые», угостил сыщика.

– Охотно, – ответил тот, прикуривая.

Рассказал Маршалок, что нашли в Москве – реке труп финна Вяйне Алто. За его убийство арестованы известные на Хитровке разбойники Николай Сафронов по кличке Сабан и Яков Кузнецов по кличке Яша Кошельков.

– Третий их подельник Васька Пудель, это Виктор Кудельман, который недавно освободился из тюрьмы, – Маршалок потушил окурок в пепельнице, – Сабан и Кошельков говорят, был у них и четвёртый, но его они не знают. Только думают, что это женщина.

– Погоди Карл Петрович, ты мне всё толкуешь про дела уголовные. А где же тут мой интерес?

– Яша Кошельков с покойничка пальто снял, а мы его у него изъяли. За подкладкой пальто вот что нашли, – Маршалок вынул из внутреннего кармана пиджака бумаги.

В это же самое время, Васька Пудель прибежал к Наташе. Та только что проводила клиента, и на столе остались недопитая бутылка шампанского, конфеты и немного фруктов в вазе.

– Сабана и Яшу Кошелькова взяли, – выпалил он, и налил себе остатки шампанского в фужер. Залпом выпил: – Сука Кошельков на пальто чухонца позарился, на нём и погорел. Сдал нас с Сабаном. Меня корешок, Ванька Страус успел предупредить, и я сразу к тебе.

– Что же теперь будет?! – побледнела Наталья и плюхнулась на разобранную постель.

– Не бойся! Сабан и Кошельков о тебе ничего не знают, лица твоего в пролётке разглядеть не могли, – Пудель взял из вазы персик, надкусил: – Мне из Москвы бежать надо.

Он улыбнулся:

– Россия большая, найду место, где схорониться, через год вернусь, – сел на кровать рядом с Натальей. – Не бойся подруга, мы ещё попьём с тобой шампанского.

Жандармский подполковник Мартынов, получив бумаги от Маршалка, немедленно выехал в Петербург, точнее Петроград. С первого сентября 1914 года столица Российской империи стала именоваться на русский лад. Там на улице Таврической в доме 17 располагалось контрразведочное отделение Главного управления Генерального штаба, которое возглавлял жандармский полковник Ерандаков. Изучив бумаги Мартынова, он немедленно вызвал в Петроград начальника контрразведки Северо-Западного фронта Батюшина.

Полковник Батюшин, просмотрев бумаги, сообщил, что в них отображена дислокация частей десятой армии их фронта.

– А начальник контрразведки там полковник Мясоедов, – задумчиво произнёс он.

– Опять этот Мясоедов! – хлопнул ладонью по столу Ерандаков. Он вскочил со стула и нервно заходил по кабинету: – Сколько разговоров было, что Мясоедов германский шпион! Депутат Гучков ему в лицо такие обвинения бросал, и даже на дуэли по этому поводу с ним стрелялся. И что же?!

– Началась война с Германией, и он начальник контрразведки армии, – улыбнулся Батюшин. Он достал портсигар, закурил папиросу: – Таковы порядки у нас Василий Андреевич.

Полковник Ерандаков пристально смотрел в лицо Батюшину:

– Что с вами Василий Андреевич? У меня, что на лбу узоры рассмотрели?!

– Вот что Николай Степанович, поезжайте к себе, и установите за Мясоедовым наблюдение, а мы здесь начнём разрабатывать комбинацию, – очнувшись от своих мыслей, велел Ерандаков.

Ему на ум пришла занятная идея: в Петрограде на излечении находился подпоручик 23 Низовского пехотного полка Колаковский. Этот полк в августе 1914 года входил в состав второй армии генерала Самсонова.

Десятого августа 1914 года Колаковский со своим взводом производил разведку в районе Мазурских озёр в Восточной Пруссии. Взвод нарвался на эскадрон германских драгун, в скоротечном бою, Колаковский был ранен в ногу и брошен своими солдатами. Так он угодил в германский плен.

После лечения в госпитале, был направлен в лагерь для военнопленных под городом Регенсбург. Яков Колаковский ещё в гимназии, проявлял склонность к изучению иностранных языков. Владел немецким, французским и английским языками. Сидя в плену, практиковался разговаривать по-немецки. Посчитав, что сможет сойти за немца, Яков в декабре 1914 года сбежал из лагеря и смог перебраться в Швейцарию. Оттуда приехал в Россию.

Полковник Ерандаков решил подставить Якова Колаковского Мясоедову, что бы тот через него передал сведения германцам. Однако война на то и война, что бы противники преподносили друг другу сюрпризы.

Седьмого февраля 8-я германская армия генерала Отто фон Белова начала наступление из района Мазурских озёр. Она ударила во фланг 10-ой русской армии генерала Сиверса. Причём в этом деле разведданных от полковника Мясоедова Вальтер Николаи так и не дождался, но немцы и без этого были осведомлены о бедственном положении армии Сиверса.

Верховный главнокомандующий русскими армиями Великий князь Николай Николаевич был одержим идеей, взять Берлин. Подстрекаемый представителем французского Генерального штаба майором Верленом, Николаша требовал от командующего Северо-Западным фронтом генерала Рузского наступать.

В русской армии уже свирепствовал «снарядный голод»: на одно артиллерийское орудие приходилось всего по три снаряда. В Восточной Пруссии осенью раскисли дороги, были трудности с подвозом войскам питания и боеприпасов. Всё это генерал Сиверс пытался втолковать Рузскому, но тот упрямо гнул своё: «Только вперёд!»

Фадей Васильевич Сиверс как мог, саботировал приказы командующего фронтом, однако немцы как назло отходили без боя, и Сиверс вынуждено наступал. Наконец командующий Восточным фронтом Гинденбург убедился, что фланги русских сильно растянуты.

Седьмого февраля 1915 года 8-я немецкая армия генерала Отто фон Белова навалилась на 3-й Сибирский корпус генерала Радкевича. Восьмого февраля, 10-я германская армия генерала Эйхгорна, смяла фланги армии Сиверса. Немцы начали охват 3-го армейского корпуса генерала Епанчина. Сибирский корпус Радкевича стоял намертво и Отто фон Белов дальше продвинуться не смог. У Епанчина дела обстояли хуже. Эйхгорн его теснил, генерал Епанчин запаниковал и приказал своим дивизиям отступать, о своём отходе он не уведомил ни штаб 10-ой армии, не своего соседа, генерала Булгакова – командующего 20 армейским корпусом. Немецкие 21 и 39 пехотные корпуса вклинились между войсками Епанчина и Булгакова, заняв городок Липск.

Сиверс стал спешно отводить свои части назад, пытаясь выйти из окружения, пока корпуса Епанчина и Булгакова могли сдерживать немцев. Пятнадцатого февраля Булгаков, понимая, что почти окружён, решает, отводить свои дивизии на восток. Опять русских подвела плохо налаженная разведка. Булгаков, как ему было предписано генералом Сиверсом, пошёл к городку Липск, а там уже были два германских корпуса. Двадцатому армейскому корпусу следовало идти на северо-восток в район городка Август, где держал оборону 3-й Сибирский корпус генерала Радкевича, но строго выполняя приказы командующего фронтом, Булгаков влез в «котёл» под Липском.

Третий Сибирский корпус, сдержал все атаки 8-ой армии генерала Отто фон Белова. От городка Август, генерал Радкевич отвёл свои дивизии к местечку Штабин, и там встал в оборону.

Генерал Булгаков собрав все дивизии своего корпуса в кулак, пытался прорваться из окружения между деревнями Богатыри и Волокуши, которые находятся западнее Липска, но не смог. Двадцать первого февраля расстреляв все боеприпасы, Булгаков принял решение сдаться.