— Очень смешно, —цокнул он. — От силы, что в тебе нравится это стиль боя и злые шутки. А, ну и музыкальный вкус.

— Тебе нравятся мои шутки? —у той улыбка шире и шире. — Серьёзно? Тебе что-то нравится? Ущипните меня. А ты эволюционируешь, Скарлетт.

— Да пошла ты, —отмахнулся и ушёл из комнаты.

Девушка хотела быть такой, как все. Какое ужасное желание, не правда ли? Столько лет мечтала слиться с толпой и быть одной из, пока предательство самого близкого существа не открыло глаза. Она всегда знала, что особенная, но отчаянно отказывалась принять это факт. Кай даже до сих пор чувствует на себе взгляд невинного мальчишки с колледжа, убитого там. Слышит по ночам его крик, чувствует его боль. Токсин говорил, что надо это забыть и двигаться дальше. Да сколько пар глаз смотрит на него? Сколько голосов в унисон проклинают его? Этот вопрос, скорее, нужно было задать Малфании. В ней с дочкой течёт одна кровь. И если она — монстр… Она тоже. И этого больше всего боится в себе. Сколько-то времени проходит, а глаза начинали слипаться. Все записи валялись по краям, на лмсточках уже сонные каракули плыли. Та уткнулась в, сложенные на стол, руки и томно вздохнула.

— Держи, — протягивает кто-то кружку с горячим напитком, поглядывая в огромное окно, за которым уже как часа два висит ночная темнота.

— М? — Кай потирает глаза и с подозрением морщит нос, заглядывая в кружку, но всё же принимает её из рук Сэма.

— Нормальный чай, — присаживается рядом, закидывая ноги на стол. Холла ничуть не удивлена его выражениями, поэтому по-доброму цокает языком и улыбается. — А то весь кофе уже выпила, на меня Неуязвимый потом возмущался с утра. И вообще, через 2 часа все встанут, обычно ты спишь дольше всех, как Питер говорил.

— Погоди, погоди. Ты почему мне чай принес? — невзначай интересуется, — Я что, блять, сплю? Так, не нравится мне все это. Либо я укуренная, либо вы поехали головой.

Нова тихо хмыкает себе под нос. Героическая гордость так и щемит грудную клетку, но юноша старается этого не показывать.

— Вообще-то, я хотел себе этот чай оставить и позависать в игре, но оказалась здесь ты и пришлось как-то ускорить процесс, чтоб ты свалила отсюда, —подло улыбается зеленоглазый, из-за чего на него обрушился разочарованный взгляд обиженной девушки. — Ну, а что? Ты весь вечер просидела, я тоже хочу отдохнуть.

— Тоже мне, герой уработанный, и вообще, ты все идёшь нахер, —как и сказала Малфания-действительно злопамятная. — Чтоб я ещё раз твою задницу спасала, да не надо мне оно, только лишний раз убеждаюсь в том, что я правильно сделала, что-…

— Да я же извинился, маразматичка! —хлопнул по столу и с психу встал из-за стола, махая к выходу руками. — Боже, да что с тобой не так? Ты правда какая-то ненормальная и провалы в памяти.

— На этой ноте ты сейчас по ебалу получишь, —кинула в него ручку, а тот ловко увернулся, издеваясь. Как только та поднялась и подняла за собой стол, Нова быстро юркнул в дверь и послал ее куда подальше. А у той смех это вызвало, говоря о том, что он будет ещё по ней скучать, когда ей придётся уйти тз их мира. Сэм скрестил ноги и прижался к стене у входа. Он ничего не ответил, только устало потер переносицу, прокручивая гребанные слова матери Кай. Ощущая ещё присутствие парня, девушка встала из-за стола и выглянула из-за двери, спросив:

— Что-то тревожит?

— Ничего, забудь, —отмахнулся брюнет.

— Брось, ты конечно, терпеть меня не можешь, но ты можешь со мной поговорить…—но тот все равно молчал, однако не двигался и это уже радовало. — Сэм, я не люблю лезть в головы своих товарищей, но ты сам буквально для меня прокручиваешь стычку с моей ебнутой матерью. Чем она так задела тебя?

Герой был непоколебимым, он только выпрямил спину и смотрел на ту долго и пусто. Именно это и тревожило все больше и больше. Спать она вряд-ли уже ляжет, но может хотя бы поможет морально ему. Хотя, с чего бы ей вообще этому идиоту помогать? Он ведь считает ее монстром, ненормальной и будет прав. Наперекор его стереотипам, хотелось доказать Нове то, что даже соперник может стать близким другом. В горле что-то назойливо булькает: всеми «любимая» горечь или кровь — сложно понять и понять это, как и слабость. Холланд встала напротив него и вздохнула, чуть посмеявшись.

— Она умеет гордость задеть, но, как я говорила ранее, не стоит слушать ее, —начала говорить.

— Не в словах дело, —чеканит Александр.

— Тогда поясни мне, раз я неправа, —бурчит также спокойно как и он. — Ты, конечно, тот ещё противный придурок, но не заслуживаешь того, что творила с тобой она. Я тебе это говорю, как человек, который ничего не получал от нее, кроме как боль и разочарование. И отцом она манипулировала до самого конца…

У него внутри чувство до того чужеродное, омерзительное в одном своём названии — Александр ранее никогда не ощущал подобного. Ему было просто отвратно слышать это оотдлчери монстра, которая точно такая же, но почему-то… одновременно не такая.

— Мы можем быть друзьями, Сэм, —говорит, как заключение. — Если ты доверишься мне. Мы уже неплохо работали в команде, если не учитывать маленькие стычки. Я не хочу, чтобы ты нес этот груз из-за нее, ты просто мальчик, который попал ей под руку и надавила на больное. Ты боишься трупов, ведь так?..

— Не то чтобы боюсь… —замялся с ответом юноша. — Просто с этим не самые приятные воспоминания. Мой отец… скажем так, был пьяницей и вечно убегал от работы. Частенько говорил за столом о своей предполагаемой жизни в Центурионе Нова. Нам порой даже денег на хлеб было трудно найти из-за него. Однажды он исчез исчезновение, а потом я попал в больницу. Там, Реактивный Енот, мой нынешний наставник, и Гамора рассказали мне правду о том, что мой отец действительно был членом Корпуса Нова. У меня было жуткое предчувствие, что папа мертв, и до сих пор меня совесть гложит, что я никак не мог понять и не смог обнять на прощание. Сколько бы раз ни пытался найти его… Вечно был таким… на своей волне.

— Сэм. —у той язык, кажется прикусился. Мальчишка смотрел прямо и говорил это с какой-то слабой улыбкой. Ему не было привыкать к суровой жизни. Даже в детстве, запертый в тщедушном теле ребёнка. Только мама его ласково поглаживала и говорила о том, что все будет хорошо.

— Твоя мама показала в голове мой труп и говорила о том, что это все моя вина. Во всех моих плохих моментах виноват только я. Даже с тобой.

— Эй, эй, эй, прекращай, ты себя накручива-. —и толькл сейчас поняла Кайлор, что Сэмюэль точно такой же любитель обвинить себя, как и она. У нее глаза застывают на нем.

— Если бы я умел молчать, а я это вообще не умею, то, может быть, мы были друзьями, я виноват, ясно? —на этом слове парень поднимает голову и смотрит ей в упор.

— Вообще-то, ты и правда молчать не умеешь, —смеется в кулак. — Но это не значит, что нельзя ничего исправить.

Но вот она: растерзывает ему сильное сердце изнутри, пока самолюбие давит на душу. Всего лишь душа, но почему же он не может сдвинуться? Холланд улыбается шире и не может смотреть ему в глаза, ощущение такое, что этим взором ее сожрет.

— Твоя ненависть к матери, наверное, единственное, что я понимаю в тебе, —говорит сухо, ненадежно. — Но все же, сейчас не понимаю, почему ты стоишь и слушаешь меня, мои слабости. Ты хочешь об этом напоминать, да? Ты добилась своего.

— Мне это нахрен не нужно, —сказала Кай. — Если оно и надо было, то давно залезла в голову, не будь дураком. Я устала просто враждовать с кем-то под одной крышей. И устала слышать одно да потому, что не надо наживать врагов бла-бла. Ты мудак, и это у тебя в природе, как я понимаю, но… в этом нет твоей вины. По крайней мере, я так считаю.

— Ну уж спасибо, —слегка усмехнулся. — И все же, ты ненормальная. И что делать будешь, когда найдёшь мать?

— Заставлю ее понять, что никакое зло не сломит ни меня и моих друзей, —глаза застилает алый гнев— сплошь ярость да жажда крови, когда носительница поднимает голову, — Она пожалеет о том, что делает. И найду Агента Венома.