Девочка говорила об этом чувстве маме, искала выход, пыталась найти решение. Мама обещала, что пройдёт, знакомые говорили, что говорить о своей боли в наше время — модно, поэтому дитя научилась улыбаться и молчать. Но иногда это было трудно избежать.

Сейчас же девчонка привыкла к этой тоске, как к чему-то, что всегда было лишь частью её, и это гораздо страшнее, чем плакать по ночам. Она не видела себя в будущем, больше не хотела вернуться в прошлое, её настоящее — пустое и размытое. В переходом влзрасте отказываетс от когда-то близких людей, потому что они причиняют боль. Даже мама… Кормит обещаниями, что будет лучше, а сама устраивает свидания с каким-то немцем.

Кай не любила за это свою маму, она так поверхностна была. Кай так привыкла убегать от возможной боли, что разучилась держать в своей жизни людей слишком долго. И лишь Тейлор была ей другом и сестрой, была надеждой на спасение.

«Я слышала, что темнее всего бывает перед рассветом… Тьма окутывает мир, а потом рассеивается… »

Донор заметила грустный взгляд сестры, что медленными шагами отходила назад. Тей не хотела оставлять во всех планах её одну. Она знает, каково это…

Девушка обняла Кай, уткнувшись носом ей в волосы и сказала:

—Кай, прости меня. Я должна была понять, что тебе не хочется быть одной.

Холланд не сразу обняла сестру в ответ. Она стояла смирно, не шевелясь. Сердце билось с ненормальной скоростью. Стоит ли ей отказаться и от тех, кто ещё остался? Сиоит ли перестать бороться окончательно, стоит ли сдаться на всём, о чем когда-то мечтала, стоит ли позволить себе пережить ещё большую боль, чтобы стало лучше?

Подросток решилась обнять её, хрипло говоря:

—Нет, я не одна. У меня есть ты и папа и твой отец. С вами мне комфортно и никто не нужен для полного счастья. Веселитесь!..

Тейлор неуверенно посмотрела на парней, которые не знали, что ответить, да и как поступить. Паркер косо глянул на Озборн, который равнодушно ответил:

—Ну, раз проблема решена, можем идти в бар наконец.

—Малышка, ты уверена? —Брок поджал губы и задумался. —Ты не будешь рассержена? А то, небось, обиду затаишь.

Холланд только показала на квартиру и ехидно хихикнула:

—В моем распоряжении холодильник и целая квартира, так что скучать не буду. Может, почитаю статейки о Человеке-Пауке.

Команда неловко посмотрели на Питера, и тут жк убрали из в разные стороны, дабы не привлечь внимание. Паркер не бвл удивлён, что герой был кумиром девочки, но в её взгляде пронеслась искра. И явно не фанатская.

—А как ты относишься с Человеку-Пауку? Ну, как считаешь, какой он на самом деле? —полюбопытствовал юноша, глядя в глаза подростку.

—Хм, —панк-герл задумалась. —Паук великолепен, и не в том, что он помогает людям, спасая от злодеев, а именно в его нелепых каламбурах и стиле боя.

Эдвард только устало простонал, соглашаясь с Гоблином о том, что это займёт долгого времени. Тейлор рада была видеть, что Питер нашел общий язык с её сестрой. Они выглядели мило, даже мысль просочилась, что они бы были неплохой парой. Но ей 17, а ему 20. 3 года разницы, но иные жизненные пути.

Не удивительно, что они с Гарольдом ровестники и у них больше тем для «взрослых» разговоров.

—Значит, тебе нравятся его паучьи шутки и стиль боя? — подтвердил слова Кай Питер, ухмыляясь. —Да ты не из робкого десятка.

Подросток скрестила руки на груди и подняла подбородок вверх, демонстрируя свою покорность.

—А ты как думал? Эй, —она слегка хлопнула его по плечу. —Заговорил меня, идите. А то не каждый день увидите Тей в платье.

И, как назло, все переключаются мгновенно на Блуд, которая не так сильно хотела привлекать внимание своим платьем. Гоблин обошёл парней и приснился рукой за талие дамы, говоря ей на ухо:

—Все также прекрасна, словно свет в ночи.

Черное щупальце, что вырвалось из тела Брока, словно рука, слегка оттолкнула Озборна от Блуд, к открытому окну, показывая свое небольшое недовольство. Кай, не увидев причины падения, лишь отвлекла свое внимание от Паркера и спросила:

—Все нормально?

—Да, — хмуро прорычал сквозь зубы Молодой Озборн, смотря укоризненно на руку Эда. —Просто гравитация шалит.

«Или ты совсем ахренел!» —проговорил Веном, как бы обращаясь мысленно к этому нахалу. —«Что он нарушает пространство, аж бесит»

Чуть позже, Кай проводила до дверей гостей и хозяйку, пожелав предварительно им удачи. Закрыла дверь и вздохнула запах… Тишина… Одиночество…

Сразу вспоминаются геранские деньки:

Тем утром стоило проснуться чуть свет и выйти на пышущую жизнью веранду не составило и труда. Воздух, казалось, был эликсиром, подготавливающий к неизведанному. Цветущая и дышащая природа ликовала.Увесистые апельсиновые деревья затеняли мирно покоящийся в саду столик для послеобеденного отдыха. С кухни уже доносился незнакомый аромат. Бегло спускаясь по лестнице, обнаружила она маму, что увлечённо болтала по телефону со своей подругой.

Закатанные рукава вязаного свитера, родной с детства запах оливкового масла, яркие листья салата, свежий базилик, аромат пряностей и миндаль на столе —всё это напоминает в солнечный весенний день об итальянских фильмах, в которых люди готовят еду, заведомо не зная, что именно должно выйти. Мама любила готовить что-то…

В буйстве красок, сочности и яркости парящих в воздухе ароматов и заключается вся прелесть этого процесса. Люди в таких краях не предаются заботам, а носят белые рубашки с и ездят по утрам на работу. Но семья Холланд жили за границей города, в лесу. Там был небольшой посёлок для городских миллиардеров, что хотят уединиться.

В голосах местных жителей всегда слышится подлинная страсть, которая, вопреки вашему желанию, способна завладеть и вами. Внутри них клокочет могучая сила, они так рады свободе.

И с каждым днем люди, являющиеся один за одним сюда по воле случая, принимают решение навсегда здесь поселиться. Словно в этом далеком краю дух их, до той поры бестелесно бродивший по свету в поисках приюта, наконец обретает плоть и кровь.

Это был бешеный удар грома. Необоримая сила влечет нас в такие места. Взойдя на пристань, Кай уже не смогла воротиться назад. Сердце сжалось, а затем возликовало, и чувство освобождения насквозь пронзило девочку. Но раздался голос мамы:

—Kai, Hör auf zu gehen, das Mittagessen ist fertig, bitte an den Tisch!

(Кай, хватит гулять, обед готов, прошу к столу!)

—Okay, Mama, ich komme gleich, —ответила дочь.

(Хорошо, мама, я сейчас приду.)

Помотав головой, она откинула воспоминания прочь, уселась у телевизора и начала смотреть канал. Кай была спокойна и счастлива, что её сестра сейчас отрывается и отдыхает.

Тейлор сидела за барной стойкой и цедила ирландский кофе. Виски там почти не чувствовалось, а голова раскалывалась. Господи, как же иногда доставали эти голоса в округ. Они так наседали, так громко говорили — сводили с ума, что хотелось всех разорвать. Но нельзя, «Дар Крови» (так называла она свою способность) применять нельзя.

Однако, была причина радоваться этому месту—парни. Её, может и временная, команда о чем-то разговаривали, даже не задумываясь о том, кто они под маской: герой, бывший злодей, огромный Симбионт, что может сожрать мегаполис.

Это сейчас не важно.

Наверное, поэтому они и поладили. Это дружба была странным порождением, но тем не менее эта была дружба. Как минимум. Во всяком случае, с её стороны отношения были мирные. Она могла спокойно слушать их болтовню, и разные недовольные возгласы Эдди.

—А я говорил тебе, Паркер, что ты фотографируешь чертовски круто, —твердил Брок, выпивпя жадно коньяк. —Ещё, пожалуйста.

—У, разнесет же нашего журналюгу, —ехидно съязвил Гарри, хихикая. —Только гляньте, сколько пафоса.

—Ой, Гарри, ЗАТКНИСЬ, ты такой милашка, когда молчишь, —фыркнул Эд. —Эй, Тейлор, ты с нами вообще?

Паркер же облоктился на спинку стула и, скрестив руки на груди, посмотрел на свою непьющую соседку. Кофе… Оно почти было опустошено. Паук почувствовал, что девушка слегка в замешательстве и явно мысленно не с нами. Но Эдвард слегка грубовато шлепнул её по плечу, отчего та дрогнула.