Дирк остановил Блуд и ращвернул к себе, испуганно осматривая ее с головы до ног. Его трясло, начал предательски задыхаться, как будто сдавливали ему горло. Замечая это, девушка неосознанно переключилась на чудика и попыталась понять, что с ним происходит. Джентли прикрыл глаза и начал мотать головой.

—Нам нельзя, нельзя, нельзя, туда…

И над головой, цепляясь за ветви, стелился туман. Зрачки расширены и, кажется, время остановилось. Дирк распахнул глаза и попытался с охрипшим голос пояснить причину.

—Ты будешь разочарована, очень, очень сильно. Мне грустно смотреть на таких, как ты, ты ведь, такая хорошая. Ты заслуживаешь в этом мире счастье. Я знаю, знаю это… Но ты разочаруешься больше, чем думаешь.

***

—Ты в порядке? — через секунду смысл вопроса возникает в голове Холланд. Сил хватает, чтобы открыть глаза, небрежно перекатиться на бок и поднять взгляд. Оказываешься, она лежала на коврике. Лениво проследила линию скул Харли и тревожные, бегающие глаза Питера. Носительница чуть хмурила брови, провела тонкими пальцами по своей щеке. Погодя, заправила свою фиолетовую прядь за ухо. И начала смотреть на парней так пронзительно-долго-надрывно, что хотелось отвести взгляд или просто раскрошиться в истерике. Так и поступил Паркер.

—В порядке, — затяжная, нервная пауза. Харли испытывал на прочность, смотрел так, будто знает все наперед, давит слишком сильно, сломает, кажется. У него пронзительные, серые глаза. —Ну, что вы засмотрелись, как бараны на новые ворота?

Бунтарка встала на ноги и отряхнулась, осматриваясь вокруг. Нет, все на месте, ничего не изменилось. А что могло? Как глупо. Кинер запрокинул голову назад и выдохнул, говоря о том, что ему придется покинуть этот дом, так как мама переживает за долгое отсутствие. Попрощавшись и проводив парня до двери, Паркер пришел в зал и с облегчением выдохнул. И вновь они остались одни. Почему-то ему вновь стало не по себе, такое предательское чувство. Шатен подошел к ней и обнял, так ласково и нежно, не как в те разы.

—Питер? —спросила она.

—Прости, просто я так испугался за тебя, — он прикоснулся к её щеке и хотел лишь кончиками пальцев провести до уголка губ, как она вытаращила глаза. —Ты… ну, важна для меня, очень сильно. Вот.

Старая рана резко отозвалась слабой болью, и все иллюзии пропали, рассыпались, словно осколки фарфоровой фигурки после удара об стену. Ему стало дышать тяжелее. Дрожь в теле не унималась. Она заметила, когда посиневшие от холода пальцы парня начали болеть от предыдущих ударов. Бах! Парень холодную стену лопатками даже через кофту почувствовал. Когда дама наконец-то отпустила запястье, он обиженно потер ушиб и наконец-то выдохнул полной грудью.

—Важна?

Девушка задала вопрос, выходя на единственную полоску света, просачивающуюся через окно. Наклонила голову чуть в сторону и, словно охотившаяся львица, жадно всмотрелась в выражение лица своей жертвы.

—Очень сильно, ты сводишь меня с ума, Кай. Боже, это так нелепо звучит. Я люб…

Но его оборвали на полуслове шиканьем. Парень глянул на нее непонимающе, глупо моргая и пытаясь собрать все мысли воедино, но ничего не получалось. Чувствовал себя герой идиотом.

—Я знаю, знаю. Психушка рядом, если что, раз так с ума свожу.

Он закатил глаза, а Кай рукава толстовки, выставляя вперёд бледную худощавую руку. Окутанная ненавистью боль, которая просыпается в ней каждый раз, когда близкий человек снова умирает. Человек-Паук давно привык к сарказму и нелепым шуткам девушки, уж стало даже какой-то привычкой, что переросла в нечто космически уникальное. Парень издает истошный звук, отворачивается и схватывается за голову, возмущаясь публично о себе и о том, как его вообще угораздило втюриться в ненормальную. Казалось, так было только в книгах, но нет. Здесь ни логики, ни чего-то ещё. Юноша привык — радоваться даже брошенному невзначай взгляду, дышать человеком, даже если это рискованно. Как это — когда счастье бывает способно оторвать от земли и сдвинуть с места планету, а боль бывает такая, что кажется, будто это конец всего мира. Когда чувствуешь, что становишься лучшим человеком только от того, что оказался способен на что-то настолько всеобъемлющее и искреннее.

—Да, настолько рядом, —кивнул.

Кайлор подошла чуть ближе. Заправила снова прядь за ухо и прошлась взором от поджатых губ до бегающих по её лицу глаз. .Питер широко улыбался, глупо пожимая плечами. Она же чуть приподняла уголки губ вверх.

—Ты разве не должен быть тоже дома, Тетушка будет беспокоиться за Паучка? —и закатила глаза.

Они стояли в пару сантиметров друг от друга, и мучительная тишина уже начинает болезненно отдаваться в висках. Токсин уже подумывал о том, чтобы уйти, на прощанье лишь обернувшись, либо выгнать, потому что Питеру здесь не место. Нет, даже не так. Потому что ему рядом с НЕЙ не место. Вот только мальчишка, сокращая расстояние, крепко-крепко прижал к себе. Она и вдохнуть-то не в состоянии толком, — то-ли, от сильных объятий, то-ли от подступающих к горлу противным комом слёз. Все так накатилось ужасно.

—Все хорошо, я ей сказал, что ночую у Гарри и завтра помогу с доставкой.

Холланд ничего не могла сделать, только беспомощно утыкнулась, точно котенок, носом в плечо, вдыхая такой родной запах улицы вперемешку с одеколоном.

—Я люблю тебя, ясно?

Внезапно теплое дыхание приятно жгло висок. Вместо этого лишь сильнее зубами скрипит, и наконец-то осмеливается руки за спиной в замок крепкий сцепить. Ей Спайди, нет, Питти, совсем-совсем отпускать не хочется.

—Я знаю, но тебе стоит лучше побыть с Мэй, так будет лучше, наверное. Дверь заперта, вылезай через окно.

Когда Паркер больше не почувствовал присутствие, он открывыл свои карие глаза. Мотал головой из стороны в сторону, ероша волосы на затылке, и счастливо улыбается в пустоту перед собой. Где-то вдали раздался звон кружек. Нет, она права, но они не так должны были попрощаться. Не так…

Звеня фарфоровой кружкой, Кай методично напевала песню, заливая чайный пакетик кипятком. Она осторожно взяла в руки кружку и развернулась. От внезапного появления Паркера, она уронила кружку на пол, но Паучок молниеносно успел в воздухе ухватить посудину. Представив перед ней чай, он сказал:

—Неужели ты думала, что так легко одна останешься?

—Я никогда не одна, —ответила она и поставила кружку, демонстрируя алую слизь на руках, что исчезла вмиг.

—Ох уж эти симбионтические шутки, —Паркер выдавил смешок.—Значит, не позволишь одну ночь с тобой?

Он вмиг понял, что фраза звучала двусмысленно, но исправиться он не успел.

—Ты че удумал, сопляк?! —Токсин возмутился. —Никто тебе не позволит, иди спать, мультики пропустишь.

Оборвав их спор, Кайли наклонилась к герою и прильнула к губам, но почему-то поцелуй затянулся, не позволяя дышать в полной мере. Та постепенно начала чувствовать, как напрягается его орган. И на этом моменте, парень оторвался от ее губ и смущённо отвернул лицо, понимая, что он так легко взбудоражился. Кай развернула лицо Паркера к себе и дала понять, что нисколько не смеётся над ним. Он только усмехнулся и поцеловал вновь. Носительница Клинтарца запустила свои пальцы ему в волосы, чувствуя, как он гладит талие. Его робкие поцелуи дошли до шеи, а дальше не спускался. Будто сдерживал себя. Было видно, что старался из-за всех сил, поэтому Кай решила, что далеко заходить это не должно. Но ее руки… сам.и. продолжали массировать затылок парнишки.

—Конечно не позволю, что ты там себе надумал? А ты, оказывается, тот ещё извращенец, —проговорила, оскалившись.

—Никак нет! —возмутился. —Прости, оно само, это все паучьи феромоны.

—С какой это кстати?! —поинтересовалась.

—Эп, ну типо да, —Токсин внезапно показал свою злосчастную морду, брезгливо фыркая в сторону Паучка. —С чего это ради? Это все ваши, как они называются… А, тестостерон. Мужские гормоны, или как их там. Но точно не паучьи, совсем, тоже мне, шутник. Насмешнил, то есть, насемшил… Кай, как это говорится?!