— Ты врёшь, Ости, он не мог так поступить, — прошептала я, оборачиваясь на спящего Люцифера.

— Не веришь, как же, сама посмотри, — она дернула меня на себя, устремив свои глаза в мои.

Вот я вижу, как Ости подходит к двери, как она прислушивается к голосам. Как она умело поворачивает ручку двери и аккуратно почти беззвучно открывает её. Одно мгновение, один лишь миг, я вижу, как Астарта скачет на Люцифере верхом. Я вижу, как ими овладевает похоть, как он шарит своими грязными руками по её телу, как её язык проникает ему в рот. Как она запрокидывает голову от удовольствия, как он жёстко поворачивает её на постель и впечатывает её ебало в кровать, скручивая её волосы в кулак.

Forever — haroinfather — (для атмосферы)

Я резко отбрасываю Ости от себя, нервно бегаю глазами по её лицу. Слёзы предательски скатываются по моим щекам. Я не в силах остановить их, я не в силах остановить свою ярость, не в силах сдерживать себя. Я запускаю свои пальцы рук в свои волосы, скатываясь по холодной стене этого чёртового коридора, думая, что это конец. Я не могла так ошибиться в сотый раз, веря каждому его слову.

За что мне это всё.

— Я хотела, чтобы ты знала, — она кладёт свою руку на моё плечо, прихлопывая, пока я заливаюсь яростью.

— Иди, Ости, спасибо… — сказала я, кинув короткий кивок в её сторону.

Я разбита. Я, как утопленник на глубине океана, не умеющий плавать, я ищу пути спасения, я пытаюсь барахтаться, боясь сделать глоток воздуха, но в один момент я устаю бороться, я опускаю руки. Слишком много я отдала этому дьяволу любви, заботы и поддержки. Ведь это я сделала его таким мягким, открытым обществу. И какую плату я получаю взамен? Измену.

Спустя время я пришла в себя. Я, как высушенный вампир без капли крови, блуждала по комнате в поисках вещей, я хотела принять душ и смыть весь этот позор. Коснувшись кровати, я, будто ошпаренная, скрючила лицо от неприязни, от воспоминания того, что Люцифер за пару часов до своего прихода ко мне трахал эту мразь прямо здесь, на этой кровати, пока я изучала пучину знаний, которые пригодятся мне через пару дней.

Смотря на его спящее лицо, мне хотелось пронзить его сердце кинжалом и провернуть сотни раз, чтобы он почувствовал ту боль, которую я испытала, узнав о его поебушках на стороне, но, к счастью, я ещё не до конца распрощалась с остатками своей человечности и, как говорят верующие, я не хотела брать грех на душу. Поэтому найдя лист бумаги, я написала письмо:

«Дорогой Люцифер. Я очень рада за вас с Астартой, а если быть точнее, о вашей бурной жизни. Надеюсь, тебе понравилось трахать её на нашей кровати и очень надеюсь, что после совершённой твоей измене, твой член отвалится к чертям собачьим, ибо такие как ты должны гнить где-нибудь на закорках ада, а не быть наследниками. Ты больше не имеешь никакого права не то чтобы подходить ко мне, но даже смотреть в мою и сторону ребят. Надеюсь, ты меня понял, а я в свою очередь поняла, какая ты лживая мразь, и как лихо ты обвёл меня вокруг пальца, напомни-ка в какой раз? Так вот, иди к чёрту, всего хорошего тебе».

Положив лист на столик возле кровати, а вместе с ним и кольцо, я увидела, как солнце начало восходить, а это значит, что мне пора уходить. Открыв окно, я взлетела, кинув короткий взгляд на отдаляющееся от меня окно, в которое я больше никогда не увижу порхающих гарпий, когда в тот же момент меня обнимал Люцифер, наслаждаясь моментом уединения.

***

Проходя мимо ещё спящих комнат академии, я, обнимая себя, поддалась эмоциям вновь, отрадно зарыдав во всё горло, упав на колени, боясь, что кто-нибудь услышит, я отползла в угол, зарывшись пальцами рук в свои волосы, сжимая кулаки.

— Вики, что стряслось? — спросила меня Кали, которая возвратилась после ночного дозора лесных массивов.

Она, подскочив ко мне, упала рядом со мной на колени, взяв моё лицо руками, стирая слёзы, которые не переставали литься ни на секунду.

— Ш-ш-ш-ш, девочка моя… — нервно бегая глазами по моему лицу, будто рыща ответ на свои вопросы. — Почему тебе так больно? — она резко задрожала, учащённо задышав, она разделяла мою боль, переняв часть себе. — Покажи мне.

Я послушно посмотрела в её глаза, всё так же безмолвно сидя, поджав под себя ноги окутав их руками. Я просто хотела исчезнуть, чтобы побыть одной хотя бы какой-то промежуток времени, чтобы забыться на минуту.

Её глаза наполнились тёмной пеленой, что означало: «Она в ярости».

— Я убью его! — сказала она, подорвавшись с места, отчего я резко дёрнула её за руку.

— Нет! — прокричала я, всё так же захлёбываясь в собственных слезах. — Я не хочу, чтобы ты марала об него руки, смерть для него слабое наказание, — сказала я, глядя на неё, после чего она, сев рядом, загребла меня в свои объятья, будто укачивая, как когда-то это делала моя мать. Отчасти, Кали напомнила мне мою мать, земную, которая хотела уберечь, скрыть меня от проблем, которые приносили мне боль…

***

Повествование от третьего лица.

И как мы все знаем, а точнее зная характер Кали, она не собиралась оставлять всё так как есть и, отправив Вики к себе в комнату, наложив на дверь печать, а именно от постороннего Люцифера, направилась прямиком в ад, жарить адскую задницу, и к делу кастрировать одного из неугомонных демонов. Вики же, не теряя времени, практикуясь у нашего демона изменщика, отправила огненное послание своей подруге, подробно описав, что дело пахнет керосином, не указывая своё местонахождение. Ибо наша Виктория хотела побыть одна и посторонние ей люди сейчас были не нужны, к тому же в компании глифта, который стоял на столике у Кали и её комнаты, которую она никогда не видела, ей большего было и не нужно.

Комната Люцифера — ад.

Разъяренная и поглощенная в свои мысли Кали неслась, как светоносный ангел до комнаты Люцифера, снося всех бесов помощников, которые попадались на её пути. Нет, ну, а что? Кали без пяти минут королева ада, и ей позволительно пинать всё ни попадя, как футбольный мяч. Дойдя на комнаты Люцифера, она собралась с мыслями, ибо поведение наследника ада её знатно потрепало, нет, оно её знатно раскочегарило до предела, и она не готова мириться с таким предательством и потоком боли, которую он нанёс Вики прямиком в сердце. Девчушка запала ей в душу, она ей несомненно нравилась, и к тому же она предупреждала его, чтобы тот не причинял боль Виктории.

Распахнув дверь, она увидела тело, которое, распластавшись на ковре, светило своими причиндалами, отчего она, скривившись отгоняя мысли о кастрации, накинула на него трусы, после чего, как истинная королева, села на кресло, закинув ногу на ногу, в ожидании пробуждения этого сорванца, по её мнению. Она любила эффектно появляться, а так же пугать существ до усрачки, ибо её статус позволял ей этим заниматься.

Часики тикали, как и тикало её терпение: «Почему эта мразь так сладко спит, не подозревая о своём падении, ниже ада, когда трахнул ту суку, кстати а где она?» Уводя мысли о казни Астарты, и продолжая обдумывать о расплате с Люцифером, она потянулась за своей любимой пачкой сигарет. Кали любила смаковать их, они помогали ей успокоиться, хотя бы что-то за её пять тысяч лет с копейками, столетние скитания в одиночестве научили её этому, переводить дух — используя цигарки. Прикурив одну, она заметила, как спящий соловей рыщет пустое место, по всей видимости, где лежала Вики.

— Вики?! — воскликнул он, сводя свои пальцы у глаз, чтобы узреть свой дальнейший позор.

— Нет, похуже, — сказала Кали, всё так же восседая на кресле, раскуривая свою сигарету.

— Какого чёрта, Кали! — крикнул он, прикрывая себя крыльями, в поисках трусов.

Его это не спасёт от ярости нефилима, которая хочет его испепелить.

— Ну во-первых доброго полудня, — сказала она, затягиваясь нотками шоколада, который насыщал дорогой табак. — А во-вторых выбирай, сначала отрезать тебе твой хер или яйца? — вытаскивая кинжал из-под своего пиджака, спросила она.

— О чем ты? Что вообще происходит? И где Вики? — не переставая задавать вопросы, тараторил он, затягивая ремень на свой штанах.