И вдруг все посетители разом подхватились и понеслись к двери. Однако дорогу им преградил кряжистый охранник, войдя с улицы. Громко попросил всех оставаться на своих местах до приезда полиции. Все медленно вернулись, с опаской обходя мертвого стрелка, будто боялись, что он сейчас подхватится с пола и снова начнет палить из пистолета.

– Надо скорую, надо скорую! – неожиданно безостановочно затараторила директриса.

Проверив двух мужчин у окна и стрелка на полу, белобровый охранник сказал:

– Все мертвы. Скорая не поможет. Полиция нужна.

Засуетившись, директриса схватила телефон, который протянул ей официант:

– Полиция, полиция, да, полиция! – заговорила сбивчиво. – Позвонить, позвонить… А как звонить? Я забыла.

– Я позвоню! – сказал громко Глеб и достал свой телефон.

– Да-да, пожалуйста, пожалуйста, позвоните, позвоните! – выдохнула с облегчением она и отдала телефон официанту.

Набрав номер Акламина, Корозов коротко объяснил, что произошло в ресторане. Затем связался с начальником охраны и тоже вызвал его в ресторан. Прошелся по залу и остановился над стрелком, долго смотрел на мертвое тело. Кровавое пятно из-под трупа расплылось по светлой плитке пола и показалось Глебу черным. Он убежден был, что заказ у этого стрелка был на его душу. Пистолетные пули должны были оборвать его жизнь. Знать бы этому парню заранее, что здесь оборвется жизнь его самого, – не пришел бы, наверное. Хотя, – стукнуло Глебу в голову, – тогда мог бы прийти другой. Главная персона не стрелок, а заказчик, вот кого надо достать, иначе подобный стрелок может появиться вновь. Между тем напрягла еще одна мысль: какая пуля из травмата оказалась смертельной для стрелка?

Директриса, словно привязанная, тупо следовала за Корозовым.

Переведя взгляд на испуганных женщин, Глеб попросил их сесть за стол. Они дрожащими губами стали отказываться, но директриса следом за Корозовым стала повторять:

– Вы сядьте, ну пожалуйста, сядьте за стол, ну пожалуйста, – показала на них официанту.

Почти насильно тот оторвал их от стенки и усадил за стол.

Пройдя к столу у окна с мертвыми телами двух мужчин, Глеб напружинился, по щеке пробежала морщинка. Именно тут он часто обедал. За этим столом.

Прав был Исай, прав. Сегодняшнее покушение показало, что не только опасно сидеть возле окна, но опасно постоянно выбирать одно и то же место. Возможно, стрелок уверен был, что он будет сидеть за этим столом в определенное время, поэтому допустил ошибку. На этот раз и стол, и время не совпали, и это спутало стрелку карты. Глеб смотрел на мертвые тела мужчин и ощущал вину перед ними. Кто они такие? Надо узнать, есть ли у них семьи, дети. Надо им помочь.

Сейчас, в эти секунды, Глеб сделал для себя вывод, что никогда больше не станет привязываться к одному месту и одному времени. Ибо в таком случае для киллера задача упрощается значительно.

Хмуря брови, Корозов твердой походкой отошел от окна. Директриса осталась стоять на месте, беспокойно всматривалась через стекло, ждала, когда приедет полиция. Однако раньше появился Исай. Директриса, увидев его с охранниками, обрадовалась по-детски, решив, что это и есть полиция. Хотя чему было радоваться, когда в ресторане три трупа? Очевидно, у женщины начиналось нечто, похожее на истерику. Глеб попросил официанта:

– Отведи ее в кабинет. Пусть придет в себя!

Подхватив под руку, тот увлек ее за собой. Она не сопротивлялась – ей было жутко здесь находиться.

Застопорившись в дверях, Исай обвел зал глазами. Наткнулся на настороженные взгляды посетителей. Без пояснений все понял.

– Думаю, ясно, кто его послал! – сказал Корозов. – Но надо быть уверенным на сто процентов! Добудь доказательства! И отыщи, наконец, эту девчонку!

Приехала полиция. Неулыбчивое лицо Акламина было чуть усталым. Серьезные глаза, как всегда, цепки и пытливы. Летний костюм на худощавой фигуре сидел хорошо. Аристарх быстро оценил обстановку, бегло осмотрел трупы, сел за ближайший стол, аккуратно раскрыл записную книжку. Авторучку положил перед собой. Приступил к опросу свидетелей.

В то же время оперативники, проверив карманы и барсетки двух погибших мужчин, достали из них документы. Но на одежде стрелка карманы были пусты.

Сначала Акламин выслушал рассказ Глеба и каждого охранника. Все как будто было ясно. Пока к нему не подошел один из оперативников. Он положил на стол документы убитых мужчин и сказал, прищуриваясь подслеповато:

– Неувязка какая-то, Аристарх, получается.

– Что еще? – спросил тот.

– Если его поливали только из травматов, то раны были бы не такие.

– То есть.

– Посмотри сам. Под капюшоном затылок пробит явно не травматической пулей, и в спине две дырки не из травмата.

Поднявшись с места, Акламин склонился над трупом стрелка. Да, слова опера могли иметь под собой основание. Но подтвердить это могло только вскрытие.

Задрав куртку и рубаху на трупе, опер, нагнувшись, показал:

– Глянь, вот по телу отметины от травматических пуль. Сравни сам.

Выпрямившись, Аристарх распорядился:

– Проверь оружие охранников.

– Уже проверил. Травматы. Обычные травматы.

– Тогда что получается?

– А черт его знает! Загадка!

– Ищите! Переройте здесь всё.

– Само собой, – ответил опер и отошел к остальным.

Вернувшись за стол, Акламин продолжил работу.

Дальнейший опрос посетителей ресторана показал, что быстрота произошедшего застала людей врасплох. Все в основном хорошо увидели уже результат и мало что могли сказать о том, как конкретно все случилось.

Перед покушением веселая и шумная компания из четырех человек теперь как-то сразу вся изменилась внешне. Лица стали постными. Бесшабашность с них осыпалась, как листва с деревьев осенью. Три девушки скукоживались, сидя перед Акламиным и глядя в его строгие неулыбчивые глаза. И почти на каждый вопрос Аристарха пожимали плечами и говорили, что были увлечены разговором между собой, а когда услыхали выстрелы, то с перепуга спрятали головы в колени. Их спутник повторил почти то же самое. Впрочем, это было правдой.

Не меньше, если не больше была напугана и молодая пара. Их первый выход в ресторан оказался не очень удачным. Возможно, он надолго отбил у них желание посещать рестораны. Они старались не смотреть на трупы. И сообщить что-либо новое были совершенно не в состоянии.

Несколько больше смог рассказать официант. Он видел, как стрелок вбежал, оттолкнул чопорных женщин, выхватил пистолет и сразу начал стрелять в мужчин за столом у окна. Следом по нему стали палить из стволов охранники Корозова. Но после этого официант спрятался за стойку бара и высунулся из-за нее лишь тогда, когда стрельба прекратилась. В общем-то, официант подтвердил рассказ Глеба и его охранников.

Когда перед Аристархом предстали две чопорные женщины, он попросил одну из них подождать, а второй предложил присесть напротив. Но они обе запротестовали.

– Нет-нет, – сказала женщина с голубой косынкой на шее. – Мы всегда вместе.

– Да-да, – подтвердила другая, с розовой косынкой. – Мы вместе, только вместе. Вы уж, пожалуйста, допрашивайте нас вместе.

Пришлось с их просьбой Аристарху согласиться. Они рассказывали, не перебивая друг друга. И в конце женщина с розовой косынкой смущенно, что не очень вязалось с ее возрастом, как будто она придумывала или ей показалось, проговорила:

– Вы знаете, товарищ следователь, даже не знаю, как вам сказать.

– Я не следователь, – вежливо поправил ее Акламин. – А вы говорите, как есть.

– Вот я и говорила подруге, как есть, а она думает, что это у меня помутнение в голове произошло после того, как я упала. Но помутнения никакого не было, товарищ следователь… извините, товарищ не следователь. Я видела своими глазами. А она думает, что вы будете смеяться надо мной.

– Что вы видели? Смеяться я не буду, не волнуйтесь, – пообещал Аристарх.

– Когда тут началась стрельба, – продолжила ободренная женщина, – я лежала на полу лицом к двери. И увидела, как дверь приоткрылась и высунулась рука с наганом. И наган стал стрелять. Ей-богу, товарищ не следователь, наган стрелял! Я не обманываю. Я не умею обманывать. Мне воспитание не позволяет быть лгуньей.