— Естественно, — резко выдал тот же Ёичи, и все вопросы отпали. Много времени и не прошло, как утки жарились, а салат был готов в такой же припрятанной пиале. Но тишина всё ещё висела в воздухе, и относительно это было именно тем, что требовалось, но Ода сдался.

— Ёичи, почему ты принёс только трёх уток, а не четырёх? — Масахиро снова устроилась у костра, любуясь огнём. Попытку самурая наехать на юношу она тоже оценила снисходительным смешком, так как ничего не вышло.

— Не знаю, как у вас, а оммёдзи, которых я знал, старались мяса не есть, — лучник покосился на Хиро и она благодарно улыбнулась. Как никак, а учение Будды оммёдзи не рвались нарушать*.

— И всё же тебе стоит поесть, так что я поделюсь с тобой, — Тоёхиса подключился к разговору, настоятельно требуя Хиро не возражать, и обосновал это тем, что она будущая мать как никак, а даже если не так, всё равно нужно есть нормально для поддержания здоровья. Опять-таки в воздухе повисла тишина, и снова нарушил её Нобунага, когда утки почти были готовы. Наверное, поэтому девушке показалось, что он хочет насолить и подпортить еду. Но тут же пристыдила за сию мысль, ведь человек захотел скрасить вечер.

— Говоришь, люди считают, что я мёртв, — всем своим видом он выказывал презрение к факту, и в то же время сдерживал себя отчего-то. Скорее от истеричного смеха, который наступает вслед за осознанием того, чего якобы не могло быть. В своей практике Масахиро «посчастливилось» увидеть и такое, но она больше верила в силу воли Нобунаги, который успел заявить себя человеком сильным в её глазах.

— Так и есть! — эти двое продолжали вести разговор на высоких тонах. — Восемнадцать лет назад Акэти Мицухиде предал и убил Нобунагу в храме Хоннодзи в Киото! — знакомые названия ласкали слух не только Хиро, но и Ёичи. Весь ужас от происходящего этих двоих им было не понять. Если у них такая беда, что говорить им? Но Хиро воздержалась от комментариев, желая внимательно выслушать, в то время как Моккун устроился на её коленях и спокойно ждал ужина.

— Восемнадцать лет? Не неси чепухи! — восклицал Нобунага. — Только шесть месяцев прошло с тех пор, как тот «лысый» предал меня! — негодовал великий военачальник и ворочался на месте, не зная, куда деть свою энергию.

— Хахахаха! — Хиро чуть ли не подскочила от такого внезапного и звонкого смеха, а Тоёхиса неодобрительно покосился на Ёичи, имени которого он пока не знал. Но это вообще не волновало девушку, так как и лучника, как историческую личность, она просто знать не может. — Вы придаете огромное значение десяти или пятнадцати годам, это же смешно! — с необычайно вписывающимся задором забавлялся лучник. И вполне можно счесть, что он с ума сошёл, но как раз-таки такого простого смеха и не хватало. Даже у Масахиро на душе полегчало, и Моккун чувствовал это, тихо улыбаясь, что едва заметно на его мордочке.

— Ну, и кто же ты такой? — казалось, Шимацу готов прямо сейчас отрубить голову весельчаку, если ответ оного его не устроит. И это не могло не пугать оммёдзи.

— Ну, скажи ему, давай, — фыркал Нобунага, уже ничему не удивляясь, и Хиро на пару с Моккуном приготовились к худшему…

— Моё имя Ёичи, — с гордостью начал молодой самурай. — Мунэтака Ёичи Насу, сын Сукэтаки, уроженец земли Симо-са. Вот кто я такой! — Опять-таки молодой девушке его имя ничего не дало. Зато вот Тоёхиса сначала медленно разявил рот, чуть привстал и…

— Быть такого не может!!! — на всю округу раздался крик удивления, шокированный бедолага не верил своим ушам. Благо, честная компания вовремя догадалась закрыть уши, что и спасло их от преждевременной глухоты. Бедная лесная живность, наверное, не уснут снова этой ночью от такого-то дикого крика.

— Этот самурай жил во времена войны домов Тайра и Минамото! Это же четыреста лет назад было! — Моккун аж подскочил, а карие глазенки Хиро вылупились по пять копеек. Девушке захотелось сквозь землю провалится. И сколько же прошло со времени её «смерти»? — Это слишком невероятно! — Тоёхисе было трудно поверить, но такому дураку не привыкать удивляться, так подумал Нобунага. Значит, самурай из Сацумы быстро смирится.

— Как бы это не было невероятно, но я — это я, — успокоил его Ёичи, и в голосе едва улавливалась горечь, словно он извинился.

— Напомни-ка, кто ты такой? — едва заметная усмешка Оды выдала Масахиро коварный план по выбросу напряженности в атмосфере. Сложные словечки, однако гениальность нельзя портить простотой. Она едва улыбнулась, готовясь сдержать смех.

— Шимацу Тоёхиса, сын Шимацу Иэхиса! — ничего не подозревая, с озлобленностью напомнил самурай. И Нобунага скис, не скрывая своих эмоций. Опущенные плечи и недоумение на лице начали представление.

— Шимацу… Это ещё кто такие? — отделяя каждое слово, спрашивал он, отдаленно напоминая маразматика. Но тут же на губах заиграла дьявольская улыбка, но выражение лица всё же было скудно. — А! Это тот клан с Кюсю, что на самом краю Японии, — и тихо засмеялся. — Там же все провинциалы! — да подливал масло в огонь.

— Убью… — спасенный самурай не собирался исполнять угрозу, но сдерживаться не особо хотелось. Однако постепенное понимание происходящего смиряло жаркий пыл и жажду врезать. Но дальше троица пришла к тому, что все они попали в этом мир из-за странного чувака с дверьми и проходами. Потом снова краткий курс истории о Японии после исчезновения Нобунаги, смерть его сына, упоминание какого-то Ранмару, чего Ёичи не оценил. И Масахиро уже не смогла сдержаться.

— Ахахха, ой, не могу, — уши девушки покраснели, но это было незаметно, так как волосы помогли. Моккун же обеспокоенно взглянул на хозяйку, которая, казалась, собралась устроить истерику со всеми своими закидонами. Это ему ой-как не прельщало. — Ками-сами, ахаха, это удивительно! — но её просто переполняло восхищение от умений того, кто их сюда закинул. Осознав всё от и до, девушка собралась с мыслями и успокоилась. К её счастью, Тоёхиса не психанул окончательно, ей спустили это с рук, и когда она спокойно вдохнула полной грудью, Нобунага осторожно спросил.

— Может, расскажешь о себе побольше, — ясно дело, отпускать её никто не собирается, ибо она спалилась по всем нужным критериям: из страны восходящего солнца, замечательный лекарь, оммёдзи и вроде бы умеет готовить, а с остальным смириться можно. Хиро взяла на руки шикигами и прижала к груди, потому что так было намного спокойнее. Кивнула головой и посмотрела на них с неиссякаемым интересом. Эта троица самураев нравилась ей всё больше и больше.

— В этот мир мы с Моккуном попали так же, как и вы, — голос немного дрожал, что выдавало её нежелание говорить о себе, — но скитаюсь я уже целый год, значит со смерти Абе-но Сеймея прошло десять лет, — кратко подведя итог, она вскинула бровью, застав на лицах священный ужас от простых слов. Девушке подумалось, что они от одного шока готовы помереть. Тишина такая опасная и тягучая, но Моккун прогнал и её, зевнув. Ему бы поесть и поспать, а не на эти тупые лица глазеть.

— Это же было чуть меньше, чем за двести лет до моего рождения… — ступор Ёичи ничем не отличался от Нобунаги или Тоёхисы, но он пропал так же быстро, как и появился. Лучник подскочил и крепко обнял молодую оммёдзи. — Я уж думал «лишним» буду, а то мне этого дурака иногда и понять сложно! — выговорился парень, а Хиро, смущенно улыбаясь, похлопала бедолагу по спине.

— И то верно, за столетия и язык претерпел изменения, — ни капельки не злясь на юнца, подытожил Ода, размышляя, как им быть. А ночь стояла на дворе, луна и звёзды освещали землю. Пока у них было относительно спокойно, где-то рушился мир. Но и откуда знать? Спокойно отужинали и спать легли, но не тут-то было. Говорят, в старину воины были сильнее в любом смысле слова, похоже, так и есть. Ведь проснулись первыми, почуяв неладное, шикигами Моккун и Насу-но Ёичи, а за ними подхватилась и Хиро, после и Ода с Шимацу.

Дым в небе — пугающая и завораживающая, в то же время многозначащая картина. У Хиро перехватило дыхание, но не одна она поняла, кого настигла беда. И снова судьба призывала к действию.