— А сколько тебе лет, просто Хиро? — не мог успокоиться демон шестого неба, но это нисколько не раздражало её.

— Двадцать три исполнилось на днях, — предельно честно ответила она, и теперь старый самурай убедился в своих предположениях. Ибо женщина присуще приукрашивать, недоговаривать, так их воспитывают. Так он думал, за исключением тех женщин, которые были похожи как раз-таки на Хиро.

— Оу, так ты старше меня, — лучник поспешил прирезать на корню расспросы и дать ей отдохнуть. — Нобунага, оставь её в покое, — он встал, прихватил своё оружие и направился на выход, — надеюсь, твой шикигами может постоять за тебя, — и обернулся. Но Моккун только ухом дернул и отвернулся от лучника, прикрыв глаза, чем и вызвал очередную улыбку оного. Так что в башне Масахиро и Моккун остались с неким демоном-повелителем шестого неба и неизвестным раненым самураем. И всё это было донельзя привычным для неё, девушка уже ничему не удивлялась. Тишина не была чем-то ужасным, наоборот, она ощутила, что наконец может вздохнуть спокойно.

— Кто он? — а Нобунага счёл беседу наиболее приятным времяпровождением и скрестил руки на груди.

— Не могу знать, — оммёдзи встала и прошлась к валуну у стенки, уселась на него и облокотилась на стену, от которой веяло спасительной прохладой. — Я просто шла, куда глаза глядят, почувствовала знакомую и неприятную атмосферу, обернулась, а там вывалился он, и я его спасла, — вдаваться в подробности Масахиро не хотела, на Ода решил не мучить её и перевёл тему на более приятную, точнее постарался.

— На первый взгляд, здесь всё так, как и у нас, — с толикой грусти и неким злорадством протянул он. — Но и дня не пройдёт, как мир докажет обратное, и это забавляет, — признался мужчина, оскалившись, отчего девушка съежилась и прикрыла глаза.

— Да, здесь тоже есть всякого добра и зла, — Масахиро согласилась, размышляя о своём. Осторожно дотронулась макушкой до каменной стены и вдохнула поглубже. — Жуткий и прекрасный мир одновременно, в котором трудно найти своё место.

— Место? — как-то с презрением усмехнулся самурай с мушкетом, чьё название Масахиро не знала, и воскликнул: — Я не собираюсь искать своё место, потому что оно не изменилось, тоже касается и тебя. Кем ты ни была в нашем мире, тем и останешься здесь, и дурню ясно, — легко высказался Нобунага, чего Масахиро понять не могла. Однако одно осознала точно: их взгляды на жизнь схожи в той же степени, как и различны. Всё же они родились под одним небом. Только она всё равно вздохнула с такой тяжестью и грустью, и Ода захотел влепить ей оплеуху, но вспомнил, что на женщин настоящие мужчины рук не поднимают. Хотя, затяни ей грудь потуже, от парня отличишь не сразу.

А вот спасенный удалец спал как убитый, что радовало и пугало. Но Хиро понадеялась на его живучесть, с которой он вышел на длинную дорогу под названием жизнь. Да, это можно было сказать покороче, но без пафоса никак. Хоть атмосфера попроще становится и не так жутко. Да и об это наши герои думали в последнюю очередь, им не привыкать жить во мраке и грехе.

Оммёдзи открыла один глаз и посмотрела на спящего, который спокойно спал, дыша грудью вовсю. Только чутьё подсказало, что снится кошмар этому перцу. Следовательно, он скоро очнётся и придётся объяснять ситуацию. В принципе, ничего сложного, но было бы замечательно, проспи он до утра. Моккун тоже подскочил и подбежал к хозяйке. На данный момент ему было трудно находится рядом с этим человеком, из-за своего прошлого он не особо любил чувствовать боль, сожаление и другие подобные чувства людей. Он присел, прижав лапы к себе сильней, но не отводил взгляда, словно охранял. Нобунага хоть и делал вид, мол бездействие шикигами его расстроило, исподлобья наблюдал с диким интересом. Тут самурай замотал головой, что-то промямлил, как это бывает с людьми во сне, на лбу проступили пару капель пота и весь его вид резко поплохел. Масахиро подскочила, но слишком близко не подошла, чтобы, не дай ками, он ещё ей в челюсть заехал или что-то в этом духе. Но обошлось без травм.

— Отец! — он подскочил приободренный кошмаром, что доказало его живость, а девушка поспешила настоятельно уложить его, за что была одарена недоумевающим взглядом. Но спасенный тут же её признал и хотел что-то сказать, но безумец Ода опередил его.

— О, очнулся! Действительно, крепкий малый, — Нобунага был доволен. Чем не понятно, ну и ладно. — Ты поменьше двигайся, иначе труды Хиро будут напрасны, — и говорил так, словно знаком с девушкой давно, но она не возражала. Сама же просила по имени называть, да и фамильярность… Так даже легче: искренне и понятно, сразу видишь настоящее отношение к себе. Но вот небрежность в отношении к её трудам так и молила как-нибудь да насолить Оде в будущем. И плевать хотелось на его статус какого-то там демона. Логично, если молодой человек хватится за меч и попытается кого-нибудь прирезать, но катана была успешно убрана той же Хиро, которая привыкла к буйным пациентам. Осторожность превыше всего в благородном деле лекаря. И хоть Нобунага так и призывал к действию и риску, самурай, видимо, доверился спокойствию Хиро.

— Кто вы такие? — но и это не помешало ему гневаться и криками требовать ответы. — Кто ты такой?! Отвечай! — с равной небрежностью и сомнительностью обратился к старику, а Моккун жалобно протянул просьбу о помощи, заткнув уши. Оммёдзи же по привычке ждала, когда закончится дурдом, ибо свои нервы дороже.

— Кто я такой? — одноглазый, если так можно говорить, в открытую дразнил «мальчонку». И Масахиро окрестила их «детьми», прекрасно осознавая, что если предложат остаться, то она точно никуда не уйдёт. Некуда, а здесь все свои. — Лучше скажи мне, кто ты такой! — и всё-таки разговорить человека Нобунага может, поэтому девушка решила не расслабляться, мало ли каким Макаром её разговорят. Хотя Тода, он же Моккун, просто-напросто всех спалит, чего допустить нельзя. Вот и ещё один тяжкий, но тихий вздох с её стороны, но никто не обратил внимания. Вот и славно.

Однако игнорирование мелкой потасовки было не лучшим решением, так как самураи уже разошлись. Девушка, осознавая свои силы, понимала, что её будут слушать в последнюю очередь. Но ни сил, ни желания терпеть дальнейшие придирки, переходящие в драку, не было. И она уже была готова распрощаться со всеми своими обетами, которые дала в этом мире, и попросить помощи у Моккуна, но этого не потребовалось. Вовремя же явился Ёичи, на которого она скоро молиться начнёт, ибо он лишь одним словом, и стрелой, остановил этих двоих. И всё, что Хиро понимала к этому моменту, сводилось к тому, что они из будущего, далекого от её времени. Так что по большей части ей было всё равно на то, что они говорили, хотят это не могло не поражать.

— Я вижу, ты пришёл в себя, это хорошо, — добродушно заверил лучник, улыбнувшись, и протянул утку Нобунаге, сверля его неодобрительным взглядом: — Выщипывай перья! — потребовал он, а Ода только удивился, аки с чего бы он и перья выщипывать должен. Но тут же смирился и принялся за дело. Масахиро приметила ещё двух уток и была готова приняться за работу, но Ёичи обратился не к ней, а к Тоёхисе. Имя было самым обычным, но она знала мало людей с таким именем. Шимацу отличался от тех двоих, но все они были необычными, и это ей понравилось. При этой мысли улыбка заиграла на её лице.

— Ты чем-то занят? — тоном, не терпящим возражений, Ёичи полюбопытствовал у Шимацу, готовясь вручить утку. Естественно, больной не мог быть чем-то занят, так что и он выщипывал утку. Сам самурай-лучник устроился сбоку от Нобунаги и принялся выщипывать перья с третьей утки. Атмосфера наполнилась недовольством, смирением и нежеланием, а Масахиро нервно усмехнулась. Оставшаяся без дела, она не могла смириться с сим фактом. Посему осторожно спросила.

— У меня тут овощи припрятаны, давайте я салат сделаю, что ли, — неуверенно протянула она. Хоть, как догадался Нобунага, девушку и воспитывали как мальчишку и будущего оммёдзи, но готовить умела, хотя сама мясо ела редко, как учил Будда.