Следующие восемь лет стали для Энки золотой серединой. Так как были времена и райские и адские. Почему? Потому что Македа умеет притягивать приключения на свой красивый зад. Но нужно признаться честно, будущая царица стала ей самым близким человеком. Они действительно стали лучшими подругами. Делились секретами, говорили по душам, учились новому вместе, и помогали друг другу. Кстати, о приключениях… Энки до сих пор стыдно перед египтянами. Но на их месте она сначала бы подумала. Вот какой дурак будет приставать у наследной принцессе страны, в которой матриархат? Причём он тут? Принцессы развивались не только умственно, но и физически. Македа дралась как хороший воин, достойный охранять саму царицу. Ну подумаешь у младшего сына какого-то там фараона не будет наследников. Сам виноват. Нечего приставать ко всем сразу без разбору. А что говорить уже про то, что дворец на один год, ещё семь - шесть лет назад, стал приютом для животных. И это нужно учесть, что у животных хозяева были. Правда не всегда они находились быстро. И бывала, что не находились вообще. Дочь Медис довела ангела до того, что она теперь не совсем чиста. У неё теперь на душе такие грешки, как обжорство по праздникам, гордость над проигравшими ей в поединке, веселье, вышедшее за рамки дозволенного и т.п. Но не такие они и смертельные. Сама царица злилась с атких проделок недолго, прощала быстро, и была рада за дочь и ангела. На её памяти, Энки во дворце проводила мало времени из-за бестолковой матери Медис. Эта женщина ни к чему серьёзно не относилась. И «цароицей» временно была ангел, выполняя всю её работу. За это Медис ненавидела мать, понимала Энки и не обижалась на неё вообще. Но у неё узы с ангелом не такие сильный, как у оранима с её дочерью. И поэтому она была рада.
Македа выросла красивой девушкой. Была точной копией, но не матери, а советчицы. Только брюнетка с алыми глазами, да смуглая. Уже к двадцати годам она хороша разбиралась в политики и философии. До искусства руки не особо доходили. Волевая духом, она никому не показывала своих слабостей. Даже маме. Никому, кроме Энки. Потому что она самая-самая, а ещё старая, да опытная. Последними слова Македа любила дразнить ангела. И сейчас она изливала ей душу. Смуглянка жутко не хотела ехать в царство Изральское, спать с тамошним царём и рожать от него. Хотелось так несвойственной ей романтики, настоящей любви и счастья. А тут такое заявление! Но это не так уж и плохо, наверное.
- Говорят, у него больше десяти жен и двадцати наложниц. Следовательно, любовником должен быть превосходным, - усмехаясь свои словам, успокаивала девушку ораним. В ответ Македа посмотрела на неё игривым взглядом, задумалась, не отводя от неё взгляда. Такого напора Энки терпеть не хотела и спросила: - Что?
- Сказала девственница, которая старше меня в, хрен знает, сколько раз! - воскликнула смуглянка. Ничего не подозревая, она гордо подняла голову и посмотрела в глаза полные равнодушия, на первый взгляд, подруги. - Эй! - тихое возмущение от боли русая нагло проигнорировала. Перегнав уходящую, Македа загородила ей дорогу. Легкая обида быстро исчезла с лица, стоило увидеть довольную улыбку и глаза с безумным блеском. - Израиль увидит, кто здесь главная леди! - радостный крик был слышен во всём дворце…
- Пока я не умру, главной леди буду я, а пока следи за манерами! - Медис не злилась, дочь наоброт заставила её улыбнуться. Но надо же знать меру! Поэтому строгое лицо предстало перед двумя парами глаз, которые ничуть не стыдятся прошлых проделок и готовы повторить прямо сейчас.
***
- Я принёс молоко с печеньем, - оповестил Данталион о своём приходе, ставя поднос на скамью рядом с царём Израильским. Который уткнулся в очередную книгу. Герцог Преисподней отвлёк его: - Не боишься ревности жён? Особенно…
- Дочери фараона это вообще не касается, - вот это концентрация! Соломон удивителен, как ни посмотри. Не отрываясь от книги, он пообещает рядом сидящему Данталиону: - Скучно не будет.
Семьдесят первый герцог Преисподней хотел продолжить разговор. Но его прервала гостья. Точнее не гость, а один из учителей магии. Её появление заставила блондина оторваться от книги. Он добродушно улыбнулся, и предложил печенье. Демон подумал, что ангел быстро откажется. Но на халяву и уксус сладкий. Услышит он фразу, перед тем как девушка быстро схватит печенюшку и отправит к себе в рот.
- Я не знаю, что ты задумал. Но если произойдёт что-то эдакое, по голове не поглажу, - строго посмотрев на него она схватила ещё одну печенюшку и стала убегать от раздражённого ею Данталиона. В салочки они играли только в этой комнате. Никто не хотел оставлять Соломона. Их разборки всегда поднимали настроение молодому парню. Да, Соломону только двадцать два. Так вот, ему на душе легко становилось от их разборок. Правд иногда последствия были нехорошими. И вот сейчас он предотвратил очередной ремонт любимой башни.
- Данталион, Лейам, прекратите! - властный голос слышали оба. Перестали в следующую же секунду. Не подчиниться они не могли. Таково условие контракта. Да и не особо против, видимо. Вот только что здесь забыла Лейам?
========== Глава 14. Воспоминания (II) ==========
Иерусалим - столица царств Израильского и Иудейского, самый красивый город, который приходилось видеть Энки не раз. За последние двадцать лет она здесь впервые. Сейчас она лично убеждается в том, что слышала от путников разных стран. Страна начала процветать с приходом нового царя - Соломона. Теперь Ханаан достойный соперник земли Савской. На лице не было никакой эмоции, только заинтересованный взгляд. Желания узнать секреты здешней экономики и политики и увидеть собственными глазами одарённого царя овладели ей. Македа же, наоборот, не скрывала своего удивления и восхищения. Ей всё не терпелось узнать, как молодой правитель добился такого. История его становления на троне была кровавой. А люди улыбаются. С самого начала границы они ожидали увидеть недовольство и что-то в этом роде в городах, где правили ныне покойные братья Соломона. А было совсем по-другому. Они радовались, прославляли царя. Но были и те, кто проклинал и говорили про его связь с самим императором Преисподней. Дворец был великолепен. Куда ни глянь, красота и роскошь. Ангелу было непонятно. Русая видела много разных людей. Но правитель живущий в роскоши, с процветающим царством. Даже Хатшепсут - великая женщина-фараон, которая горы сворачивала, в таком богатстве не жила, в отличии от жалких жрецов. Странное чувство. Но лучше не беспокоить Македу зря. Перед входом во дворец их встретила смуглая девушка лет двадцати с зелёными глазами и длинными чёрными волосами, немного завивающимися на концах. Дорогие одежда и украшения, манера поведения, гордый, но, тем не менее, взгляд уважения - сомнений нет, это…
- Рада приветствовать вас, - она подошла к гостям ближе и кивнула в знак приветствия, - я Наам, жена царя Соломона, - гордая и довольная собой. Какой бы вежливой она не была, а принцесса царства Савского видела её недовольство. Вот только сейчас она не принцесса, а советчица царицы Медис, сопровождающая принцессы, что не любит показывать лицо и скрывает его голубой вуалью. В то время, как испытывает недовольный взгляд Наам на себе Энки. Сейчас она Македа и скрывает своё лицо пурпурной (цвет царей и цариц) вуалью. - Прошу за мной, мой муж ждёт, - только она пошла вперёд, как Македа, выражая своё мнение, прокомментировала:
- Ленивая жопа, а не царь, - Энки не сдержала смешка, а командир царской стражи сопровождающий их упрекнул принцессу. Энки не понимала, как она согласилась на такую авантюру, но ещё больше не понимал, не верил в происходящее тот самый командир. На его упрёк смуглянка возмутилась: - Неправда, что ли? - они ещё и упрекают! - Это же невежливо с его стороны. Или он всё-таки старый? - Энки не понимающе посмотрела на неё, а потом снова, идя вперёд, перевела взгляд на убранства дворца, - Тогда это объясняет недовольство Наам, - теперь командир не знал, что делать, плакать или смеяться. Стоящая перед входом, видимо, в тронный зал, поторопила их.
