– Нуу, это было бы неинтересно, никакой интриги, – встревает Александр.

– Смотрю, стоит, в такой же одежде, как тогда, и с тем же шариком солнышком-цветком. И знаешь, интересное дело – на какое-то время мне действительно показалось, что я очутилась в том времени… в тот самый день нашего первого знакомства… такое странное ощущение было, что всё это действительно впервые. Я невольно напряглась от неожиданности. И уже с какой-то отстранённой позиции увидела, что вот я иду на первую встречу со своим будущим мужем… Совершается какое-то важное историческое, судьбоносное событие и я его отчётливо понимаю. Это такое волнующее ощущение! Я иду на встречу с мужем, о котором столько думала, столько раз представляла себе – каким он будет, как его будут звать, как он будет выглядеть… И вот он. Я увидела как бы со стороны, как вершится моя судьба. Быть в этом потоке и видеть его со стороны – совсем не одно и тоже, поверь мне. Я увидела не только саму ситуацию, но и всё мои хрупкие надежды, мысли и мечтания детства. Ведь когда мы тогда впервые познакомились, я ещё не знала, что он это он. А теперь, когда знаю – с кем иду на свидание – я понимаю, что вот оно, вот реально на самом деле сбывается самое заветное. И я буквально чувствую это переживание, каждой клеточкой. Очень мощное переживание!

– Ничего себе, – поразился я. – Неужели столько эмоций смогло вызвать простое повторение того, что уже было?

– Дааа, – восхищённо произнесла девушка, – я сама была в шоке!

– Ну а ты, Александр? Стоял там, небось, думал о всякое ерунде, куда тебе до женской впечатлительности.

– Ну не совсем! Зачем же так? Нечто подобное чувствовал и я, пока стоял возле парка и ждал, как эта хрупкая маленькая девушка с огромными наушниками на шее перейдёт дорогу и войдёт в мою жизнь. Я стоял, смотрел и пытался уловить в ней хоть какие-то черты, которые ещё тогда указали бы мне, что идёт моя будущая супруга. Но… я ничего не находил. Она шла спокойно и сосредоточенно, как всё девушки приходят на свидание. Слегка настороженно, но в то же время вроде так буднично, с подозрительным любопытством и лёгким лукавством. Так на первое свидание приходят практически всё. Я тогда прислушался к своему сердцу, «тому» сердцу, но оно тоже совершенно флегматично безмолвствовало. Никаких признаков! Поразительно!

– И ты говоришь, что чувствовал «нечто подобное», совсем уж подобное, – усмехнулась Ирина. – У меня там фейерверк переживаний, а у него дремлющее сердце.

– Забавно, да? – подмигнул Александр. – Получается, что самое важное происходит совершенно неожиданно и непредсказуемо, вообще по-бытовому. Когда его совсем не ждёшь и не готовишься к нему. Оно вдруг – раз, и всё! Твоё. И в то же время, те события, от которых ожидаешь многого, зачастую не приносят должного результата. Хм, тем интереснее.

Ирина тут же вернула несостоявшегося философа к реальности:

– Так, не отвлекайся. Продолжай про меня.

– А, ну да. Так вот, подходит она, протягивает руку, так по-деловому поздоровались. Пара приветственных фраз, пошли в парк. Хм, мы знакомы уже достаточно давно, мы любим друг друга и знаем друг про друга, кажется, абсолютно всё, поэтому органично воссоздать то общение, взаимодействие практически нереально, но в то же время очень интересно попробовать. Естественно мы не могли досконально воспроизвести всё, о чём говорили тогда, но, по крайней мере, мы напрочь исключили из общения всё те темы, которые обобщили нас уже после. Мы старались придерживаться заданной темы так, как если бы это действительно было то самое первое свидание. Мы заговорили с ней об Африке, о фотографе, о которых она как тогда, так и сейчас не имела никакого внятного представления. И её ответы получили уже совсем другую реакцию с моей стороны. Потому что я уже знал разницу между той, какой она была на самом деле и какой хотела казаться. Контраст был слишком велик и это было забавно.

– Эээээй, чего ты начинаешь? – по-детски возмущённо отреагировала супруга.

– И в то же время мы практически смогли погрузиться в атмосферу того вечера, я как бы со стороны увидел её на первом свидании с другим парнем… со мной. Я попробовал взглянуть на ситуацию максимально беспристрастно, как если бы смотрел кино. Получилось не очень комфортно. Я увидел, как моя супруга общается с незнакомым парнем и старается ему понравиться. Не настолько понравится, как если бы он ей нравился изначально, а ровно настолько, насколько хотят нравятся девушки на первых свиданиях, если парень не вызывает первоначального отторжения… Она старалась быть внимательной, заинтересованной, доброжелательной и любознательной, в общем, она хотела знать больше об этом самом парне, внезапно оказавшемся в её жизни. И старалась нравиться. Что-то даже наподобие ревности кольнуло меня внутри. Но потом, когда я вспомнил, что тот парень – это я, мне стало комфортно и хорошо с ней, я в большей степени ощутил, как же мне дорого её внимание и как я обожаю её присутствие в моей жизни.

– Дааа, ребята, ну вы даёте, – искренне восхитился я.

Ирина вообще сидела и смотрела на благоверного так, словно он впервые заговорил на французском, которого раньше не знал.

– Да уж, вот это страсти, – наконец, произнесла она. – А на вид так и не скажешь.

– Ну, сколько ещё таится в каждом из нас. Был бы повод откровенничать!

– Скажу тебе, ты тогда не произвёл на меня особого впечатления, казался слишком самовлюблённым и чересчур самоуверенным… я, я, я… так-то было интересно, но такое

поведение, совершенно непривычное для меня в нормальном парне, настораживало и слегка… слегка отталкивало. Сейчас же, когда я знаю, что это твоё абсолютно естественное поведение, нисколько не надуманное и абсолютно органичное, меня это, конечно, уже нисколько не коробит. Но тогда… Это, конечно, не повод постоянно вести себя так, но, соглашусь, ты такой милый в этой роли. Мне это по вкусу. Я увидела, что ты тогда был со мной искренен, естественен и тебя действительно интересовала не возможность переспать со мной, а я как личность. И это запоздалое чувство благодарности до сих пор приятно греет моё отношение к тебе.

– Давай без этих слюней, – с некоторым содроганием произнёс Александр.

Ирина рассмеялась:

– Мы тогда ещё возмущались, как это люди постоянно сюсюкаются друг с другом, что за фигня? Особенно на людях и особенно когда их фантазии хватает ровно настолько, чтобы называть друг друга исключительно заями. Но сейчас, когда мы сами не прочь перекинуться парой нежных слов и оборотов, когда мы замечаем, что стали чуть мягче, нежнее, сентиментальнее – всё это уже не волнует так сильно, как тогда.

– Ну да, ну да…, – иронично поддержал супругу Александр.

– Но когда они, эти заи, ссорятся, это вообще жесть! Зая, я же просил тебя погулять с собакой, зай, ну ты видишь я ещё посуду не помыла, но, зая, кто будет за ней потом убирать… Жесть несусветная!

– Так, хорошо, и что было дальше? – тактично вернул я ребят к разговору.

– Потом мы пошли прогуляться по городу, – продолжил Александр. – Точь-в-точь по тому маршруту, по которому состоялась наша первая прогулка.

– Насколько мы запомнили.

– И знаешь, порой мы пытались говорить на темы того свидания, но потом когда понимали сколько времени прошло, сколько событий было между тем днём и этим, сколько всего мы обрели и какими стали… Всё это затрудняло наш разговор и какое-то время мы шли совершенно молча, обескураженные навалившимися мыслями, сосредоточившись исключительно на внутренних переживаниях. Мне кажется этот эксперимент как некая перезагрузка эмоционального фона нашей семьи. Наслоение прошлого с настоящим в контексте пережитого, переосмысленного – всё это создаёт некое изменённое настоящее, позволяет принципиально иначе взглянуть на того человечка, который идёт рядом с тобой. На него смотришь уже совсем по-другому. Ты чувствуешь, как он стал, по-настоящему стал частью тебя – твоего внутреннего мира, твоих мыслей, эмоций, твоих достижений, твоей повседневной жизни и других важных составляющих твоей личности. В этом наслоении, сравнении с прошлым, ты полностью переосмысливаешь спутника, который был рядом с тобой всё эти годы. Это потрясающее чувственное переживание, которое невозможно внятно объяснить словами или образами. У каждого оно глубоко личное, но неизменно присутствующее. Я уверен в этом на двести процентов.