- Когда рассветет, пойдете вдоль края болота, потом, у больших сосен, поверните направо и идите навстречу солнцу, а когда болото кончится, сверните налево и снова идите между топью и густыми зарослями. К середине дня доберетесь. Увидите поле, на нем каменные кресты, а в середине - развалины башни, там волшебный мир и начинается. Всё поняли?
Когда Аглон, Кром, Пинна и Калн кивнули в ответ, Ушклар продолжил, но речь его с каждым мгновением становилась все более бессвязной:
- Почему? Ведь они же обещали, что я дойду. Все, улетаю... Прощайте, не поминайте лихом... Птицы, птицы, черные птицы в белом небе..., - еле слышно прошепал он, направляя прощальный взгляд своих темных глаз на длинный клин перелетных птиц, устремившихся к югу, и облака, неторопливо плывущие по темнеющему вечернему небу и бросающие на его почерневшее и раздувшееся от недуга лицо тяжелые капли промозглого осеннего дождя.
Предав тело шамана земле, они сгрудились у костра и провели бессонную, но более спокойную по сравнению с предыдущей ночь, и с первыми лучами солнца тронулись в путь. Признаков хвори никто не ощущал, но двоим из них судьба уготовила более страшную участь.
- Помогите! - пронзительно закричала Пинна, сделав неосторожный шаг и стремительно погружаясь в черно-зеленую пасть трясины. Идущий следом Калн рванулся к ней и подал руку, но в следущую секунду тоже сорвался с кочки и, отчаянно пытаясь зацепиться за что-нибудь свободной рукой, по горло ушел в болотную жижу. Кром и Аглон, идущие первыми и оторвавшиеся от спутников на несколько шагов, уже ничем не могли помочь и с ужасом наблюдали, как топь безжалостно поглотила несчастных.
Оставшуюся часть пути они прошли словно в тумане, механические переставляя деревенеющие от усталости ноги с кочки на кочку. Как и говорил Ушклар, болото вскоре сменилось густыми зарослями кустарника, а потом их взгляду открылось Место, по краю которого они тщетно бродили уже несколько часов...
- Что здесь святого? Где наше спасение? Это место проклятое, а не святое, а Ушклар сумасшедший! Он выжил из ума, умер сам и погубил всех! - в очередной раз отброшенный невидимой преградой, в изнеможении и отчаянии вскричал Аглон, тяжело опустился на толстый трухлявый ствол лежащего на земле дерева и обхватил голову руками.
Он долго и неподвижно сидел, с тоской вспоминая родную деревню и думая о том, что лучше было остаться дома и благополучно пережить мор или по крайней мере быть похороненным по-людски на погосте...
Внезапно полусон был прерван звериным чутьем, развившимся за долгие годы жизни в лесной глуши, до предела обострившимся за время перехода и волной леденящего страха предупредившим об опасности. Аглон резко обернулся и увидел Крома, заносящего над его головой дубину...
Дальнейшее с трудом подчинялось контролю его сознания - тело все делало само. Он увернулся от удара палкой, потом схватил и провернул ногу Крома, со всего размаха нацеленную ему в голову. Кром упал, и в следующую секунду Аглон набросился на него, нанес несколько ударов, а потом, оседлав и обездвижив противника, спросил:
- Ты чего делаешь, гад?
- Прости, брат, не убивай. Я говорил с Ушкларом. Он сказал, что в волшебную страну возьмут только одного, самого сильного из нас, совсем голову заморочил, - пролепетал Кром. Аглон не собирался его убивать и размышлял, стоит ли просто отпустить безумца или оглушить его еще одним ударом.
Вдруг глаза Крома расширились, и взгляд устремился на что-то за спиной Аглона.
- Вот он, здесь! - истошно закричал он.
Первой мыслью Аглона было то, что Кром просто хочет отвлечь его внимание и вырваться, но в следующее мгновение в его голове раздался отчетливый, хотя и идущий не от ушей, а откуда-то изнутри голос Ушклара:
"Да, я здесь. Не бойтесь, я с вами".
В глазах потемнело, волна мурашек прокатилась по коже, и лишь усилием воли Аглон заставил себя обернуться.
Шаман был прозрачным, но вполне узнаваемым, почти как те, кто растворился в воздухе в конце первого дня пути перед самым исчезновением.
"Кром, как посмел ты поднять руку на брата своего?! Покайся и поклянись, что никогда больше не причинишь зла своим землякам!" - рот Ушклара беззвучно открывался, но слова звучали громко и гневно.
Когда Аглон отпустил Крома и тот, стоя на коленях, попросил прощения, шаман продолжал:
"Великие духи сказали, что главным из нас в волшебной стране станешь ты, Аглон, но туда пройдут и остальные. Я долго молился им, и они обещали взять всех. Идите же все, кто нас покинул!!!" - безмолвный голос был столь сильным, что в голове Аглона зазвенело, и ему показалось, что земля и лес задрожали. На несколько мгновений его сознание помутилось, и он погрузился в серую полумглу, а потом...
... они снова были рядом, прозрачные и растерянные...
... Силина плавно спустилась с неба и стала сворачивать огромное белое крыло...
... Лирн вышел из леса, неся урожай грибов, почти так же, как это часто случалось в родной деревне, но на этот раз его наряд и лукошко были какими-то диковинными...
... Пунт в оборванной серо-зеленой одежде вылез из зарослей и подошел к шаману, испуганно озираясь по сторонам и сжимая в руках причудливую черную палку...
... Пинна, не замечающая ничего вокруг, побрела к опушке, стряхивая с себя болотную тину и жижу...
Прозрачные силуэты шли один за другим - сначала те, кто умер в последние два дня, за ними исчезнувшие на поляне у костра, потом убежавшие в панике в лес и, наконец, не выдержавшие первого дня путешествия. Некоторые оглядывались назад и смотрели по сторонам, кивком головы или взмахом руки приветствуя Ушклара, Алгона и Крома, но большинство просто устремлялось на поле. Незримая стена, которая, казалось, уплотнилась и превратилась в легкое дрожащее марево, поглощала их, и тотчас же с другой стороны в небо поднимались стайки маленьких черных птиц. Они стремительно набирали высоту и присоединялись к своим собратьям. Только сейчас, с испугом обратив взгляд вверх, Аглон и Кром увидели, как много их было в вышине - казалось, что все небо стало черным от туч птиц, стройными рядами рассекавших воздух и издававших тоскливые крики. Многие из них останавливались над башней и, немного покружившись, продолжали свой путь.
