... Потом были душераздирающий грохот, гул и вибрации. Некоторое время Мист оглушенно лежал на кушетке, вцепившись руками в ее края, но когда кабину стало раскачивать из стороны в сторону, не удержался и свалился на пол, а после очередного мощнейшего толчка ему показалось, что все его тело как будто разваливается на кусочки, вызывая ощущение панического ужаса. "Это инфразвук...", - было последней рациональной мыслью Руундра, сменившейся воспоминанием о полузабытой религиозной легенде "Земля разверзнется, и настанет последнее время...", прежде чем он погрузился во тьму...
... Он очнулся от леденящего холода и боли. Болела правая нога, придавленная опрокинувшимся сейфом, все тело ломало, а кругом была кромешная тьма. Ценой огромных усилий Мисту удалось освободить ногу, приподняться, приоткрыть дверь, насколько это позволяли подпиравшие ее камни, и протиснуться в щель. Камней было много, но проход оставался открытым. Руундр дополз до колеи и, прихрамывая, направился к выходу на поверхность. Примерно в середине пути образовался огромный завал, но одну из глыб удалось сдвинуть и протиснуться в образовавшийся просвет. Когда впереди забрезжил свет, он посмотрел на часы. Было полдвенадцатого, и это означало, что он пробыл без сознания со вчерашнего вечера более суток. Мист удивился тому, что столь длительное время был в обмороке, а в следующий момент после очередного взгляда на яркий луч света его охватила неописуемая радость, которой он не позволял овладеть собой с момента пробуждения, стремясь сконцентрироваться на преодолении препятствий. Затем вернулась злость на всех, из-за кого ему пришлось пережить это страшное испытание и, наконец, пришли приятные мысли о встрече с Лимирой и предстоящем путешествии...
... Вволю насладившись охватившим его восторгом, Мист продолжил подъем. Выход из тоннеля приближался, и на его пути больше не было препятствий, если не считать нескольких больших камней, обойти которые не представляло труда. Руундр уже мысленно оценивал стоимость и план работ по восстановлению рудника...
... Он предвидел, что после пребывания в полной темноте полуденный свет ослепит его, и перед самым выходом на поверхность прищурил глаза. Однако, когда своды подземной дороги расступились перед ним, он испытал странное смешанное ощущение удивления и растерянности. Свет был неярким, как в туманный или пасмурный день, и казалось, что все вокруг застилает зеленоватая дымка. Мист зажмурился, протер глаза, потом медленно открыл их, осторожно осмотрелся и перевел взгляд наверх. Открывшаяся перед ним картина была фантастической - на фоне затянутого мглой неба было видно ярко-зеленое солнце. "Огромные выбросы пыли... смена показателя преломления атмосферы вследствие изменения ее химического состава, ионизации верхних слоев или смещения оси...", - эти рациональные мысли выпускника университета сменялись вызывающими безотчетную тревогу воспоминаниями о религиозном учении, давно потерявшем популярность, но все еще преподававшемся в обязательном порядке в школе... "Придет день, когда земля разверзнется, солнце станет зеленым, и наступит хаос, и боги спустятся на землю и заберут то, что им принадлежит...", говорилось в древнем писании, хотя Мист не был уверен, что помнил этот фрагмент дословно, просто эти слова были одним из наиболее ярких воспоминаний из школьного курса.
Вокруг, как и прежде, возвышались отвалы пустой породы и стояла техника. Подъемный кран был повален, а гараж и склад оборудования - разрушены. Мист обошел площадку рудника, огороженную высокой стеной, которая тоже не выдержала землетрясения и местами превратилась в руины. Нигде не было ни души, и это показалось Мисту очень странным, поскольку предприятие по добыче лактриевой руды являлось стратегическим объектом, и даже во время стихийного бедствия над ним должен был находиться дежурный дирижабль, а сразу после окончания катастрофы, ставшей причиной эвакуации персонала, сюда должна была прибыть комиссия для оценки причиненного ущерба.
Единственной здравой мыслью была идея попытаться установить связь с окружающим миром. Он осторожно вошел в правление рудника. Это здание, сделанное из прочного легкого пластика с небьющимися стеклами, внешне выглядело как и прежде, но внутри разрушения были значительными. На полу среди груды бумаг, посуды и свалившихся со стен полок лежал компьютер-видеоконнектор с вдребезги разбитым монитором. Недалеко от него был и портативный радиоприемник. Мист включил его на фиксированной частоте, по которой постоянно передавали новости и сводки погоды с орбитальной станции и нескольких крупнейших дирижаблей. В ответ раздалось лишь характерное шипение и потрескивание. Попытки настроиться на другие официальные каналы были также безуспешны. Руундр уже подумал, что приемник все же не выдержал падения со стола и собирался выключить его, но вдруг услышал мелодичную эстрадную музыку. Это была одна из местных развлекательных радиостанций, круглосуточно передающих популярные песни. Первой реакцией Миста были радость и облегчение, которые сменились удивлением от молчания эфира при повторной попытке подключения к информационным каналам, мыслями о возможной частичной неисправности приемника и, наконец, страшной догадкой о том, что новости передают в реальном времени, а музыку - в записи, которую могли включить и до землетрясения.
В полной растерянности покинув контору, Мист снова обошел всю территорию предприятия, заглядывая во все постройки и на всякий случай окликая возможных присутствующих. Убедившись в полном отсутствии людей, он вышел за ворота предприятия и направился вдоль тянущейся среди леса железнодорожной колеи. Местами шпалы были вывернуты из земли, а рельсы выгнуты, что свидетельствовало о необычайно высокой силе происшедшего бедствия.
... Он шел уже несколько часов, и солнце уже начинало клониться к закату, по-прежнему оставаясь затянутым зеленой пеленой. Периодически поглядывая на небо, Мист к своему удивлению не замечал ни одного дирижабля или вертолета, которые обязательно должны были появиться в стратегически важном районе. Несколько селений, которые он миновал на своем пути, также были безлюдны, однако в этом-то как раз не было ничего удивительного, поскольку все население зоны катастрофы должно было быть эвакуировано. Он зашел в несколько покинутых домиков, чтобы немного передохнуть и попытаться еще раз установить связь с окружающим миром. Однако результат был тем же - ему удалось найти несколько радио- и телеканалов, передающих музыку и развлекательные передачи в автоматическом режиме, но ни одна из новостных программ не работала. Со всевозрастающей тревогой Мист покинул последний из обследованных им домов, взял часть оставленной там еды и, написав хозяевам записку с извинениями и объяснением сложившейся ситуации, вернулся на железнодорожное полотно и быстро зашагал в направлении райцентра Микабара, достичь которого рассчитывал еще до темноты. ..
Вскоре лес, окружавший железнодорожную колею, расступился, и перед его взором открылся вид на широкую долину и горный перевал, за которым располагался Микабар. Внимательно осмотревшись, Мист с радостью увидел сквозь дымку зависший над ней дирижабль и людей, черными точками перемещающихся в сторону гор и обратно.
"Восстановительные работы после катастрофы...", - подумал Мист, немного удивился тому, что эти мероприятия проводятся на окраине райцентра, в то время как на руднике никого нет, и с облегчением направился в долину. Он подошел к краю ведущего в нее косогора и еще раз взглянул на людей. Хотя их черты еще были практически неразличимыми из-за большого расстояния и легкой дымки, по-прежнему окутывающей все окружающее, в этот момент что-то в их перемещениях и действиях показалось ему очень странным. Они переносили какие-то предметы и сгибались под тяжестью грузов, но вместе с тем в их движениях присутствовала какая-то удивительная синхронность и размеренность. Примерно на середине склона Мист наконец отчетливо увидел то, чем занимались эти люди, и застыл в недоумении, пытаясь понять смысл происходящего. Они таскали огромные камни, вес каждого из которых должен был быть никак не меньше ста килограмм, складывали их на землю посреди долины, а потом возвращались к горам за новыми глыбами. Самые крупные из них привязывали к спущенной с дирижабля веревке и перемещали с его помощью, слегка поддерживая снизу. Руундр зажмурил глаза, потом протер их и посмотрел на долину снова, не веря увиденному, но картина в точности воспроизвелась. О смысле совершаемых действий можно было еще думать, но непонятным оставалось самое главное - ни один человек, тем более женщины, составлявшие не меньше половины участников наблюдаемого действия, был физически не в состоянии переносить такие грузы. Преодолевая растущую тревогу, Мист продолжил путь вниз, тщетно пытаясь найти рациональное объяснение наблюдаемому явлению и вообще всему, с чем он столкнулся с момента выхода на землю.
