По крайней мере, я дала ему почувствовать толику тех страданий, что пережила из-за него! Всё время, что он был в Беллегарде, я страшилась, что он узнает правду об Изабель. Я думала, что сойду с ума в тот вечер, когда она села писать его портрет. Она не должна была смотреть на него, думать о нём – у них не должно быть ничего общего! Они могли почувствовать что-то общее, а я не могла допустить этого. Она была моей. Я говорю вам – моей! В ней не было ничего от него!
Я была права, что ничего ей не рассказывала. Я была права, можете вы это признать? Это бы разбило ей сердце. Для неё было бы лучше, если бы её отцом оказался Фонтклер – даже такой болван как Саймон был бы лучше, чем слуга, торговец, никто! Я никогда не пойму этого, никогда не прощу себе! Как я могла упасть в объятия такого существа? Слуги из конюшен! Грума!
Джулиан смотрел на неё, но слышал голос Изабель: «Вы знаете, каково это – любить кого-то недостойного? Когда вы не можете уважать того, кого любите, вы не можете уважать и себя».
- Я была права. – Продолжала леди Тарлтон. – Я была права. Как я могла подумать, что убеждённость о том, что Саймон – её отец, может так ей навредить? Когда я в первый раз увидела, как она точит карандаши его ножом, я сказала – не глупи, ты можешь порезаться. Но она ответила, что любит этот нож, потому что других напоминаний об отце у неё почти нет. Если бы… Если бы у неё был простой перочинный ножик… Она бы не смогла… Но откуда я могла это знать! Это не моя вина! Вы погубили её! Вы, а не я!
- Она погубила себя сама. – Только сейчас Кестрель понял, что это правда. С его совести будто сняли тяжкий груз. – Изабель не была чьей-то жертвой, и она понимала это. Она пыталась убедить меня в этом, когда мы говорили в последний раз. Она не винила меня и не винила бы вас в том, что случилось.
- Вы можете простить себя, мистер Кестрель, но я вас никогда не прощу!
Он бы хотел убедить её простить – не его, но саму себя – за рождение Изабель и за её смерть. Но он знал, что любые слова будут лишь пустым звуком.
- Могу я что-нибудь для вас сделать? – Беспомощно спросил Кестрель.
- Я могу просить лишь об одном – забудьте обо всем, что я говорила! Я не хотела рассказывать это вам. Горе толкнуло меня на это. Мне нужно было с кем-то поговорить. Конец исповеди. Пообещайте, что вы никогда не заговорите об этом. Ни с моими братьями, ни с Марком Крэддоком, ни даже со мной. Пообещайте!
- Я обещаю. – Ответил он.
Примечание о «ты» и «вы» для тех, кому интересно
«Прости мне «ты» – это знак доверия, у нас иначе не говорят» - Арагорн, «Властелин колец», пер. А. А. Кистяковского и В. С. Муравьёва (в оригинале этой фразы, само собой, нет)
Несмотря на то, что в английском языке есть местоимение, соответствующее нашему «ты», а значит, возможно и буквальное обращение на «ты», оно давно вышло из обихода и не употреблялось даже в XIX веке, когда происходит действие романа. Тогда использовалось только «you», а старое «thou» осталось лишь в молитвах. Таким образом, при переводе с английского переводчик должен сам решать, как какие персонажи друг к другу обращаются, опираясь на их социальное положение, личные отношения и сложившуюся традицию перевода. Работая над этой книгой, я составил такую систему:
1. Обращением «по умолчанию» остаётся «вы». Все говорят друг другу «вы», если нет каких-либо описанных ниже обстоятельств.
2. На «ты» обращаются в следующих случаях:
а). Господа говорят «ты» слугам низкого и среднего ранга (лакеям, горничным, камердинерам, камеристкам и т. д.). Дворецкому и экономике уже положено «вы»; сэр Роберт, допрашивая Брокера, переходит на «вы», так как говорит уже не как хозяин дома со слугой гостя, а как судья с подозреваемым;
б). Взрослые члены семьи «тыкают» друг к другу и младшим родственникам. Младшие же члены семьи обращаются к родителям и старшим родственникам на «вы», но друг с другом говорят на «ты»; друзья-мужчины, даже близкие, но не являющиеся родственниками, обращаются друг к другу на «вы» и не по именам, а по фамилиям, так же как мушкетёры Дюма, Холмс с Ватсоном или герои Джейн Остин;
в). Вышестоящие обращаются на «ты» ко всевозможным маргиналам. Не просто «людям простого звания», а именно маргиналам – например, даже из уст вежливого Хью и денди Джулиана (не говоря уже о Гэе) выглядит нормальным обращение на «ты» к бродяге Блиссу, но к честной мещанке миссис Уоррен или Луизе Хоуленд обращение на «ты» уже было бы грубо, и им говорят «вы».
3. Из этих общих правил есть несколько исключений:
а). Марк Крэддок несколько раз называет Джулиана и Хью на «ты» – это грубо и недопустимо, но в тех обстоятельствах он так зол или раздражён, что вежливое «вы» выглядело бы неестественно. Потом приходит в себя и снова говорит «вы»;
б). Хью, который всю книгу даже в мыслях (не то что вслух) называет свою невесту «мисс Крэддок» и обращается на «вы», в конце переходит на «Мод» и «ты» – это подчеркивает, как изменились их отношения. Она также начинает говорить ему «ты»;
в). Кестрель обращается к Дику Фелтону на «ты» – это звучит естественнее, чем «вы» в адрес юноши простого звания, с которым нужно установить доверительные отношения. В их диалоге «вы» от Кестреля смотрелось бы натянуто;
г). Наконец, доктор МакГрегор, что сперва, как и положено, говорит Кестрелю «вы», переходит на «ты», когда начинает доверять Джулиану и беспокоиться за него. Опять же, в устах этого грубоватого и прямолинейного шотландца вежливое «вы» по обращению к другу, которым Кестрель в итоге стал, звучало бы глупо. При этом, сам Кестрель продолжает называть его на «вы» – в их диалогах это создаёт забавный контраст.
notes
Примечания
1
Адвокаты, что готовят дела для представления в суде. Здесь и далее примечания переводчика.
2
Светский сезон в XIX веке – ежегодный период с февраля по август, на который приходился пик светской жизни, вызванный наплывом в столицу аристократических семейств, чьи главы прибывали, чтобы участвовать в заседаниях парламента, а параллельно с этим все могли бывать на балах, встречаться с друзьями, завязывать новые знакомства и подготавливать браки.
3
Путешествие по европейским странам, что предпринимали молодые отпрыски богатых семейств, завершая своё образование.
4
«Карьера распутника» – серия гравюр английского художника и сатирика XVIII века Уильяма Хогарта, на которых он запечатлел постепенное моральное разложение человека – от растраты наследства и оргий, до тюрьмы и сумасшедшего дома.
5
Хэзард — азартная игра в кости с подсчётом очков, очень популярная в английских игорных домах тех лет.
6
Под «новой модой» Гэй имеет ввиду дендизм – манеру одеваться и держать себя, что ввёл Джордж Браммел, один из главных законодателей моды регентской Англии. Именно при нём вместо вычурных и ярких нарядов мужчины стали носить неброские, но элегантные костюмы, и уделять больше внимания личной гигиене и манерам.
7
Одежду Хью, а позже и Кестреля в оригинале называют просто «coat», что может значить и «пальто», но с учётом эпохи, я решил, что это скорее сокращение от «froсk-coat» – сюртук.
