«Непросто же такому человеку лгать ради своего брата, выносить шантаж бывшего слуги и скрывать сведения, что могут стать ключевыми в расследовании. – Подумал Джулиан. – Нет сомнений, отчасти он и правда хочет спасти шкуру своего брата, но куда больше им двигает желание сохранить своё имя незапятнанным. Он думает о своих предках и о потомках. Для него это важнее справедливости».

Вслух он сказал:

- Единственное преступление, что заботит меня – это убийство, что было совершено два дня назад. Если письма полковника Фонтклера не имеют к нему отношения, это не моё дело.

- А вы думаете, что письма и убийство могут быть связаны?

- Это очень вероятно. Вы не спрашивали вашего брата и мистера Крэддока, нет ли связи между убитой и Габриэль Дешам или письмами?

- Нет, именно об этом я не спрашивал. Боюсь, я отверг саму эту идею.

- Понимаю. Но думаю теперь мы должны спросить их об этом.

- Конечно, вы правы. – Сэр Роберт позвонил, и послал слугу пригласить к ним полковника. – Мистер Кестрель, я не верю, что мой брат как-то причастен к убийству. Он был отважным солдатом, но он не жесток от природы. Его грехи – слабость и безответственность. В мистере Крэддоке я не уверен. Но обещаю вам – если окажется, что убийство как-то связано с преступлением моего брата, ничто не земле не заставит меня скрывать его и дальше. Я уже почти что предал правосудие, скрывая эти письма. Дальше я зайти не могу.

- Я хотел бы я описать вам, какова она была! – Джеффри беспомощно развёл руками. – Она могла убедить любого мужчину сделать, что угодно. Это… будто колдовство. Она могла мучить человека, пока он не сойдет с ума. В ней никогда нельзя было быть уверенным. Даже в моих объятиях она казалась отстранённой. Смеялась надо мной, должно быть. Думала о ком-то другом. Отчасти дело было в самой войне. Она выматывала даже самых стойких из нас. Я сражался уже несколько лет, бой за боем – сегодня преимущество у нас, завтра – у французов. Стояла изнуряющая жара, земля была жёсткой, а припасы подвозили через раз. Испанцы были похожи на диких зверей, а наши солдаты не сильно от них отличались. Я был измотан и скучал. И тут появилась эта женщина. Я никогда не встречал никого, кто сделал для меня то же, что она. Но я никогда не рассказывал ей ничего важного! Я не продавал своих солдат и не сдавал их французам! Она узнавала от меня лишь мелочи – то, что французы всё равно бы узнали. Мы редко встречались, а когда её не было рядом, я боялся, что она где-то с другим. Я сходил с ума от ревности. Я решил, что она будет верна мне, если я буду и дальше делиться с ней тем, что знаю. Но я не передавал её ничего важного, вы должны мне поверить! Но эти письма… я предчувствую, что если он выплывут сейчас, это будет очень скверно.

Мрачное, патрицианское лицо сэра Роберта исказилось в отвращении. Он явно слышал всё это прежде.

- Ни мистеру Кестрелю, ни мне не нужны твои объяснения. Мы лишь хотим знать, может ли быть связь между письмами и убийством.

- Я не представляю такой.

- Эта девушка не может быть как-то связана с мадемуазель Дешам? – Спросил Джулиан.

- Каким образом?

- Убитая была иностранкой. Она могла оказаться её родственницей или камеристкой.

- Я ничего об этом не знаю. – Пробормотал Джеффри.

- Когда вы в последний раз слышали о ней? Я имею в виду – о мадемуазель Дешам.

- Я потерял её след, после того как французов вытеснили за Пиренеи. Я был ранен и меня отправили в Англию. Габриэль могли убить – как и многих французов в Испании. Но она могла и бежать во Францию. С тех пор я ничего о ней не слышал. Я почти сумел забыть её, но появился Крэддок и сказал, что у него мои письма.

- Вы никогда не думали, как они уцелели? – Спросил Джулиан.

- Я пытался не думать об этом. Возможно, Габриэль сохранила их. Она бы никогда не позволила чему-то так легко ускользнуть от неё, если это можно обратить в деньги. Но будь я проклят, если знаю, как письма попали в ту шкатулку.

Джулиан задумался.

- Если Габриэль умерла, кому могло достаться её имущество?

- Я не знаю.

- Она когда-нибудь упоминала, что у неё есть семья?

- Нет. – Он заёрзал в кресле и бросил несчастный взгляд на сэра Роберта. – Что будет теперь?

- Мы с мистером Кестрелем продолжим искать связь между убийством и твоими письмами. Ты должен понять – если она найдётся, я больше не буду тебя защищать. Вся история будет предана огласке.

- А если её не найдётся? – Джеффри переводил опустошённый взор с брата на Джулиана.

- Я могу заверить вас, полковник, я нимало не заинтересован ни в чём, что касается вашей семьи, но не связано с убийством.

Джеффри с трудом поднялся

- Если вы закончили со мной, я пойду.

- У меня есть ещё несколько вопросов. – Остановил его Джулиан. – Вечером в четверг мы с леди Тарлтон встретили вас и леди Фонтклер в оружейной. Она сказал вам «Это глупо и неправильно. Пообещай, что больше не будешь думать об этом». О чём шла речь?

Красное лицо Джеффри побагровело ещё больше.

- Я думал, что могу просто зарядить один пистолет… И покончить со всем. Сесилия заставила меня пообещать, что я не буду этого делать. Она сказала, что я выкажу больше храбрости, не пожелав так убежать. И добавила, что моя смерть не заставит Крэддока отступить. – Он замолчал, а потом хрипло спросить. – Что-то ещё?

- Мне интересно, если у вас привычка носить с собой нож.

- У меня есть складной нож. – Расширив глаза, с запинкой ответил Джеффри.

- Он был у вас при себе в день убийства?

- Я… я не помню.

Сэр Роберт отошёл в стороны, будто действительно не мог больше смотреть на полковника.

- Если вы удовлетворены, мистер Кестрель, думаю, мы можем позволить моему брату идти.

Джеффри дёрнулся к двери, потом повернулся и жалобно спросил:

- Вы расскажете Гэю о моих письмах и всём прочем?

- Мы не посвящали в это Гэя. – Пояснил Джулиану сэр Роберт. – Джеффри не хотел, что он это знал, и я счёл, что нет нужды отягощать его таким знанием.

- А Хью?

- Ему мы рассказали. Мы не имели права просить его согласиться на условия Крэддока, не объяснив, что стоит на кону.

- А мисс Фонтклер?

- Ей ничего не сказали. Изабель гордится нашей семьей и её наследием, и я хотел освободить её от такого знания.

Джеффри отвернулся и медленно побрёл прочь. Сэр Роберт с каменным лицом посмотрел ему вслед, а потом позвонил лакею и приказал ему сообщить мистеру Крэддоку о том, что хотел бы с ним поговорить.

Глава 24. Манёвры

- Итак, она рассказала вам о письмах, так? – Спросил Крэддок. – Не знаю, чего она хотела этим добиться. Быть может, думала выставив меня в дурном свете, она сможет обвинить меня и в убийстве. Но она дорого заплатит, если письма будут преданы огласке. Фонтклеры смогут отказаться от брака, но это слабое утешение в сравнении с гибелью полковника. Я не осознавал, что она ненавидит меня настолько, что готова пожертвовать собственным братом, чтобы досадить мне.

- Это не менее странно, чем то, что вы готовы пожертвовать своей дочерью, чтобы досадить ей.

- Что вы имеете в виду? – Резко спросил Крэддок.

- Я имею в виду, что как бы Фонтклеры с вами не обошлись, мисс Крэддок ни в чём не виновна, и я думаю, она заслуживает большего чем быть орудием возмездия в руках собственного отца.

- Не вмешивайся не в свои дела, мальчишка! Я этого не потерплю. Знаю я, какую игру ведёшь ты – хочешь сорвать брак между моей дочерью и Хью Фонтклером, чтобы самому получить Мод и несколько сотен тысяч фунтов её приданного. Ты спелся с ней с того мига, как приехал сюда – не думай, что я этого не замечал. Что ж, тебе лучше прямо сейчас узнать то, что позже я скажу и Мод – она не получит ни полпенни из моих денег, если выйдет за кого-то кроме Хью Фонтклера.

- Мой дорогой сэр, я и не думаю покушаться ни на ваши дукаты, ни на вашу дочь. Но я очень высокого мнения о мисс Крэддок и не могу безмолвно смотреть как её отдают замуж против воли благодаря шантажу, что будет отравлять её отношения с мужем и семьей до самой смерти.