Она смотрела на него, как верный пес смотрит на своего хозяина, а потом качнула головой. Он мягко стер с ее лица слезинки.

– Ложись. – сказал он.

Едва ее голова коснулась подушки, она тут же провалилась в сон.

В палату вошел доктор, и Андрей приставил к губам указательный палец.

– Она недавно уснула.

– Операция прошла успешно. Мальчика перевели в палату. – сказал доктор.

– К нему можно?

Доктор энергично замотал головой.

– Только посмотреть. Хотя бы одним глазком. – «ведь я никогда его не видел», хотелось добавить ему.

В накинутом поверх одежды медицинском халате, Андрей стоял возле палаты и смотрел сквозь стекло на своего сына. К нему было проведено множество трубок, чуть в стороне пикал аппарат.

– Сынок. – еле слышно проговорил Андрей, приложив ладонь к стеклу.

***

– Максим! – вскрикнула я, проснувшись, и резко поднялась.

– С ним все хорошо. Он в палате. – заверил меня Андрей.

– Можно мне к нему?

– Нет. Нельзя.

– Но я…

– Я видел его. Он спит. Навестишь его завтра.

– Хорошо. – я продолжительно смотрела ему в глаза. – Ты ведь, меня не обманываешь?

– Нет. Пойдем, я отвезу тебя домой.

Машина остановилась возле нашего дома. Андрей вышел на улицу и открыл мою дверь, проводив меня до подъезда.

– Спасибо! Мне неловко тебя просить, но, может, ты побудешь со мной? А то дома сейчас одной пусто и неуютно.

– Да. – ответил он, и я открыла входную дверь.

– Проходи. Не буду говорить чувствуй себя, как дома. – бросив ключи и сумку, я сразу прошла дальше.

– Это комната Максима? – спросил он, проследовав за мной.

Я покачала головой, и пройдя до детской кровати, взяла в руки подушку. Я села на диван, и вдохнула ее запах.

– Как он там? Может, голодный.

– Еда поступает к нему через трубочку, как коктейль.

– Он никогда не оставался один так надолго.

– За ним постоянно наблюдают.

Я легла на подушку сына, Андрей сел рядом и взял мою руку в свою. Его большой палец равномерно поглаживал мою кожу, и скоро я опять заснула.

Я вздохнула и перевернулась на бок, затем открыла глаза. Андрей тоже уснул, и некоторое время я наблюдала за тем, как он спит. Поднявшись с дивана, я накрыла его покрывалом, и хотела провести рукой по его волосам, как когда-то прежде, но моя рука замерла в считанных миллиметрах от его головы. А затем я все же исполнила задуманное. Он слегка поморщился и, улыбнувшись, я вышла из комнаты, думая, как все же они похожи. Папа и сын. Максим тоже морщил свое личико, когда я будила его, начиная с нежных поглаживаний.

– Привет! – оповестил Андрей о своем присутствии, выйдя на кухню вскоре после меня.

– Привет! Слушай, я знаю, что итак тебя задержала, но не могу отпустить тебя голодным. Только я не успела еще ничего приготовить.

– Что ж, тогда давай я тебе помогу. – предложил он, и я улыбнулась. – Что готовим?

– Пасту.

– Отлично. Что мне делать? – произнес он с энтузиазмом.

Я обвела взглядом столешницу.

– Порежь овощи.

Он вымыл руки, и передав ему доску, стал резать помидор.

За окном уже стемнело, когда мы закончили приготовление ужина и сели за стол.

– Это любимое блюдо Максима. – сказала я тихо, и мы замолчали. – У меня есть оливки.

Я встала и подошла к холодильнику, достав оттуда небольшую баночку.

– Я помню ты любишь. Приятного аппетита.

– Спасибо.

– Осторожно, горячее.

Через мгновение он взвыл, и стал неестественно открывать рот.

– А я предупреждала. – многозначительно сказала я, и прежде чем осознала, что делаю, уже дула на обожженные губы Андрея. – Прости. Это уже само собой получается. Максим не любит ждать и часто обжигается горячей едой.

– Что он еще не любит?

– Не любит спать днем. Если до трех лет еще как-то спал, то после прохождения этой стадии ни в какую. Зато по деревьям полазить – с превеликим удовольствием.

– Настоящий пацан растет.

Закончив ужин, мы перебрались в комнату, и стали смотреть Максимкины фотографии и видео с праздников в детском саду. Все что я успела запечатлеть за его еще совсем недолгую жизнь. Пару раз слезы начинали душить меня, тогда Андрей прижимал меня к себе, и я успокаивалась. Было уже совсем поздно, когда он собрался уходить, и я уговорила его переночевать здесь.

***

Придя домой Андрей увидел, что его несостоявшаяся жена ждала на кухне. Она сидела на стуле, уставившись в пространство впереди себя. Он медленно подошел и вздохнул.

– Знаешь, что за день вчера был? – начала говорить она первой.

– Наша свадьба. – ответил он.

– Этот день должен был стать самым счастливым днем в моей жизни. – она подняла на него бесстрастный взгляд.

– Да, я знаю…

– Знаешь? – повысила она голос, вскочив на ноги. – А что ты знаешь? Может быть то каково за несколько минут до церемонии получать от тебя записку, где ты просишь отложить свадьбу? Или то, как стоять перед кучей гостей и говорить, что они пришли зря? О, или может быть то, как стоять посреди улицы в свадебном платье и смотреть вслед твоей машине? Что из этого ты знаешь? Я кричала тебе, но ты не остановился.

– Ты расстроена…

Она хмыкнула.

– Расстроена. – произнесла она так, словно пробовала это слово на вкус. – Да, пожалуй, сейчас это можно и так назвать. А пришел бы ты раньше, увидел какой я могу быть в ярости. – последнее слово она выкрикнула еще громче.

– Это был самый важный день в нашей жизни. – продолжила она, успокоившись. – Что же произошло такого, что оказалось важнее нашей свадьбы? Я хочу знать. Это единственная причина, по которой я все еще здесь. Давай, я слушаю.

Она села обратно на стул, и он сделал то же самое.

– Один мой знакомый попал в больницу. Ему требовалось переливание крови.

Выражение ее лица стало постепенно смягчаться.

– Поверь, я бы ни за что не оставил тебя, не будь это столь серьезно.

– Твои слова не восстановят литры слез, что я пролила.

– Я знаю.

– И, что, не нашлось другого донора?

– Видимо нет.

– Ты мог бы позвонить.

– Я не знал, что сказать. Думал, ты мне не поверишь.

Она покачала головой.

– Но тебя не было всю ночь. Где ты был?

– Гулял по городу, размышлял.

Он опустился на пол, и взял ее руку в свою.

– Мы устроим другую свадьбу, еще лучше прежней.

– Все думают, ты меня бросил.

– Пусть думают, что хотят, главное, что думаешь ты.

Окончательно простив его, она подняла Андрея с колен, и прижалась головой к его плечу.

– Кто этот человек?

– Дальний знакомый.

– Дальний? И вызвали тебя?

– Они обзванивали всех, кто общался с ним, и я стал подходящей кандидатурой.

– Как он сейчас?

– Лучше.

– Надо навестить его.

– Зачем? – обеспокоился Андрей.

– Хочу познакомиться с человеком, что сорвал мне свадьбу.

– Но он же не виноват. Он вообще тогда был без сознания.

– И все же. – настаивала она на своем.

– Ладно. Так я прощен? Если да, то целуй, если нет…

Он не успел закончить фразу, потому что она, улыбаясь, взяла его за грудки, притянула к себе и продолжительно поцеловала.

– Теперь понял.

– Андрей. – позвала она его.

– Да. – показалась его голова в дверях кабинета.

– А кто это? – в ее руке была фотография.

– Откуда это у тебя?

– Я прибиралась на твоем столе и нашла. Ну, что ты Андрей, если это твоя бывшая, так и скажи. Я не буду устраивать скандалов, как бы там ни было это дело прошлое. Так ведь?

– Да, это моя бывшая. – подтвердил он неуверенно. То ли оттого, что она нашла фотографию. То ли надеялся, что девушка с фото еще может перейти в ранг настоящей.

– Ну вот видишь, как просто.

Развернувшись, он собрался уйти, как она окликнула его снова.

– А что фотография твоей бывшей делает у тебя в столе?

– Давай не начинать.

– Что не начинать? Я просто интересуюсь почему у моего жениха, фактически мужа, в столе лежит фотография чужой женщины. Согласись, это странно. А?