Однажды я лежала, как обычно связанная и тут, неожиданно заскрипели ступени. Натка быстро закрыла меня пледом. Но на чердак поднялась не бабушка, а Толик.

Я лежала под пледом и почти не дышала. Толик разговаривал с Наташкой. У чердака было два маленьких окошка в торцах дома. Одно рядом с лестницей выходило на огород, в него было видно, как бабуля копается на грядках или в теплице, а второе выходило на дорогу, вдоль которой росли высоченные кусты старой жимолости. Оказалось, что Толик приставил там лестницу и уже который раз подглядывал за нашими играми. Он сел на матрас рядом со мной и откинул плед. Он стал гладить меня по заднице, Наташка только таращила глаза и молча его слушала. – Я так думаю, девочки, что теперь мы станем лучшими друзьями и тогда ваши игры останутся между нами. Предки от меня ничего не узнают, а мы можем продолжить, но уже втроем. Я дернулась под его рукой и промычала что-то через кляп. – Вот видишь, Натуся, Даша уже согласна. Наташка вышла из ступора. Брякнулась ему на колени и затараторила: – Да, да, не говори. Хорошо. Не говори. Ты же знаешь. Мы с тобой. Конечно с тобой. – связно говорить у нее не получалось, но Толик похоже все понял. Он встал с матраса, – Приходите обе ко мне в дом, и ушел. Натка меня развязала, вынула кляп и заревела. Я от неожиданности, наверное, тоже бы заревела, но тут пришлось ее обнимать и успокаивать. Она смотрела на меня своими огромными темными зареванными глазами. – Он ведь не скажет? – Не скажет. Нет. Нет. Ее била нервная дрожь: – Он ведь не твой. Толик не твой. Он мой. – она размазывала слезы. Я упокоила ее: – Нефиг ревновать. Прижала сильнее к себе и подумала: – Судя по всему я буду и твоя и его…

Мы наскоро оделись, помахали бабуле и сказали, что идем гулять вниз в деревню.

Когда мы пришли к Толику, Наташка сразу уселась с ним на диван. Я отошла к кухонному столу. У меня страха или серьезных опасений почему-то не было, но я не знала, чего ожидать. Натка боялась больше. Я думаю, она боялась родителей. А я думала, что Толик – пусть балбес, но симпатичный. Пока мы шли по дороге к нему, я прикинула, что в этой ситуации я скорее выиграю, чем проиграю. Остаток каникул обещал быть нескучным.

Толик нас конечно удивил. Мы не ожидали, что наши бдсм-лесбийские игры кто-нибудь раскроет. Но он нас удивил еще больше, когда предложил сейчас поехать в город и за его счет покушать мороженое в кафе. Но с одним условием. Мы навострили ушки. Вы обе оденете самые короткие платья и под платьями не будет ни трусов, ни лифчиков. Мы с Наткой переглянулись и не сговариваясь сказали – да. Наверное, потому что обе любили мороженое!

Мы сбегали переоделись и все втроем пошли на автобусную остановку. В городе мы прогулялись по центру, пришли в кафе и уселись есть мороженое. Сидение из кожзама приятно холодило голые ягодицы. Толик болтал ни о чем и даже рассказывал сальные анекдоты. Мороженое было вкусное. Мы были молоды, глупы и сексуальны… Наташка рассказывала о себе, куда собирается поступать. Толик спросил меня, о жизни в Калининграде. Я рассказала о школе, о родителях, о танцах. Он посетовал, что живет с мамой, она работает посменно на заводе. На дачу сил уже нет. Отец у него умер несколько лет назад. Он смотрел на нас какими-то особыми, счастливыми глазами. Я не выдержала и спросила. Он легко и просто ответил, что такая девушка, как Наташа – это подарок судьбы, а двух таких красавиц иметь он никогда и не рассчитывал. Я тогда поняла его этот взгляд, это взгляд ребенка, который неожиданно получил огромную коробку конфет, которой он любовался через стекло магазина уже много лет… И почувствовала себя конфеткой, которая мечтает быть съеденной! Вечером он уговорил сходить на дискотеку в клуб при спортбазе. Там он нам приносил коктейли, и непрерывно обнимался с обеими. Я конечно догадалась, что на дискотеке были его друзья и подружки, перед которыми он выпендривался. Ночью мы возвращались на дачи, по длинной дороге вдоль горы, через деревню. Стоял очень теплый летний вечер. В траве надрывались кузнечики. Толик обнимал нас и периодически целовал в губы. Мы были в подпитии и я ощущала полное счастье и единение с миром.

Натка уговорила, мою бабушку пустить ее ночевать. Бабуля согласилась, проворчав – опять полночи болтать будете. Но болтать особо было некогда. Мы помылись в душе (дед сделал на участке бак, который нагревался солнцем) и нырнули в одну постель. Натка с какого-то момента, поняла, что она теперь главная и не стесняясь пользовалась этим. Вот и в этот раз она приказала – соси! Я опустила голову между ее ног. Как классно – шептала она. Я дважды облизала ее всю, целовала везде. После наших игр, она пристрастилась к ласкам ануса, и теперь частенько требовала мой язычек в своей попке. За 2 часа она кончила два раза и мы уже лежали и тихо разговаривали. – Хорошо, что Толик нормальный пацан! Я теперь не боюсь. Он не захочет нас терять, поэтому никому ничего не расскажет. Завтра ты будешь послушной сучкой, ему же нравится, как я тебя имею. И не смей дрочить клитор ночью!

Утром мы побежали купаться на дамбу. На водой плыли сизые клочья тумана, воздух бодрил, а вот вода была необыкновенно теплая. Наташка побрызгалась у берега, я же сделала несколько кругов по озеру. Потом занялась растяжкой. Дамба была обсажена старыми тополями и я, используя стволы как опору хорошо растянула ноги, спину. – Ты классно ноги раздвигаешь – съязвила Натка.

До обеда пришлось помочь бабушке по огороду. Я принесла несколько ведер воды из колодца, потом варила суп, а бабуля ушла к соседям и они с бабушкой Анной – бабушкой Наташки сидели на завалинке и болтали о жизни, наверное перемывая косточки всем соседям. После обеда прибежала Натка, с опухшими от поцелуев губами, и позвала меня к Толику.

Толик сидел на диване, член в его штанах явно оттопыривался. Мы зашли и Натка закрыла за мной дверь на замок. Раздевайся – сказал он мне. – Что я одна? А Наташка? – Наташка потом. Я разделась, и прикрываясь встала перед ним. – Убери руки. – Куда? – удивилась я. – Подними вверх. Он стал меня осматривать, схватил за задницу. Потом спросил – почему лобок мохнатый? Я потупилась. У всех же растет. Чтобы теперь было гладко и так каждый день! Я промолчала. – Станцуешь нам? А музыка? Он достал из-за дивана кассетник и включил какой-то медляк. Места в домике было мало и показать полный танец я не могла, но и то, что получалось его явно впечатлило. Он снял штаны и Наташка стала сосать ему член. Он смотрел на танец и отпускал мне комплименты. Хорошо, что у Натки рот был занят и она не добавляла язвительных шуточек. После танца, он спросил у Натки, ну показывай, как вы развлекаетесь? По вредному выражению лица, я поняла, что она сейчас выкинет какую-нибудь гадость. – Толичек, а ты поможешь? Я давно мечтаю ее привязать повыше. Он согласился.

Он принес большие гвозди и вбил в потолочную балку. Потом я встала на табуретку. И Наташка привязала мне руки. Табуретку она убрала и я повисла на разведенных руках. Веревки врезались в запястья и я зашипела от боли. Наташка тут же затолкала мне в рот тряпку и завязала веревкой вокруг головы. Ноги они развели в стороны и привязали к колоннам. Я схватилась за веревки и напрягла руки, веревки стали не так сильно врезаться в запястья. – Вот смотри, обратилась она к Толику. – она вся твоя, делай что хочешь. Он подошел и стал смотреть мне в глаза, а сам запустил мне руку между ног.

Я потекла еще когда танцевала голая. Он конечно это сразу просек. Посмотрел на Наташку и спросил – Ей нравится? И показал мокрую руку. – Да, она та еще сучка. Мокрая даже от разговоров о сексе, а от пыток у нее крышу сносит. – Офигеть, круто. Я же глаза закрыла от стыда.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.