Я сначала не понял – встретился я с ним глазами или нет. Тут же отвернулся и вдруг слышу вызывающе так:
– Хай!
Вот же, блин, думаю – значит, все-таки он меня увидел. Обнажаю десны, поворачиваюсь – смотрит исподлобья: не понял, типа, что за маневры.
– Х-а-ай! – миролюбиво протягиваю я.
И все. Лед тут же растаял. Хороший парень оказался, почти мой ровесник – тридцатник с хвостиком. Мы с ним еще полчаса болтали. В основном о том, что программист – это самая классная профессия. Что это больше, чем профессия – это будущее человечества. Честно говоря, я бы поспорил на эту тему, но мне слов не хватило. Да и трудно спорить, когда у самого нет работы. Я его сразу предупредил, что понимаю английский, только когда люди говорят медленно и употребляют простые слова. Вот он мне полчаса медленно и простыми словами объяснял, что доволен своей специальностью. Со стороны можно было подумать, что это логопед с пациентом общаются. Но все, кто был в пределах досягаемости «со стороны», через пять минут знали, что я из России, и никакого удивления такой формой разговора не высказывали. Одна тетка после того как программист расплатился и ушел, даже подвалила ко мне знакомиться. Реально подвалила, игриво пихнув меня вбок.
– Русский? – спросила, улыбаясь.
– Ага.
– Водка, Горбачев, Достоевский?
– Не, виски, Путин и Сорокин, – ответил я ей.
Я почему с ней так – задница у нее оказалась не фонтан. Необычно для черной плоская, к тому же в мешковатой, изрядно заношенной джинсовой юбке ниже колен. Такое впечатление, что она не платила за вход, и ее пропустили из жалости. Мне, конечно, было любопытно оказаться с черной в одной постели, но не с этой. Я купил ей какую-то зеленую гадость, которую она заказала сама, но на второй этаж за ней не пошел. Я уже знал, что там у них вдоль стен стоят диванчики для образовавшихся парочек, и пару с ней составлять не хотел. Она еще минут пять маячила на лестнице, помахивая мне рукой. Я кивал, что, мол, сейчас приду, но с места не двигался. В конце концов, она исчезла, а я решил, что если выдержал испытание черной вечеринкой, то теперь мне сам черт не брат.
***
Нет, ну, в самом деле – никому до меня и дела нет – белый я или черный – все одно. Разговаривать можно с кем угодно – главное, соблюсти кое-какие формальности. Тетки у них хотят того же самого, что и в России. Другая форма, но содержание одно. Меня эта тема очень вдохновила, и я подумал, а почему бы и нет? Вы понимаете, о чем я. Какого-то определенного плана действий у меня не возникло – сама идея зацепила. Врать не буду – я и раньше немного фантазировал по этому поводу. Если у вас есть хоть капля воображения, и вы не жалуетесь на потенцию, то сложно избежать фантазий, глядя, например, на такую красотку, как Холли Бэрри. Другое дело, что в реальной жизни я живу с белыми женщинами, а мое отношение к черным складывалось на основе общепринятых стереотипов люмпенизированного общества, в котором черных просто нет.
Как представитель интеллигенции в первом поколении (мой отец был простым слесарем), я всегда знал и говорил, что расизм – это плохо. Но теленовости о том, что скинхэды убили или избили какого-то черного, меня абсолютно не трогали. Гораздо больше мне было жаль раненую браконьерами тигрицу в уссурийской тайге, издохшую на руках у егерей. А тут, задавшись определенной целью, я вдруг подумал о том, что это будет женщина. Нормальная женщина с сиськами и прочими прибамбасами. Я хоть и не был никогда за границей, но знал, конечно, что у них все как у людей, и вдоль, как говорится, а не поперек. Но все это будет черным. Абсолютно черным. Таким черным, как и загореть невозможно. И вот это белое на черном буду я, и если посмотреть сверху или сбоку, то ничего более необычного я из себя еще не представлял. Зациклился. Честно признаюсь.
И понеслось. Каждую ночь до закрытия последнего клуба в радиусе километра от отеля. И халявные булочки в девять утра с громадным количеством кофе (тут Лео не врет – надо же было приводить себя в относительный порядок перед официальной частью программы), и хронический недосып, и непрерывный калейдоскоп лиц, и «сорри», и «экскьюзми», и «кэн ай бай ю э дринк». Ноу? Да пошла ты в жопу! Уот? Отдыхай, говорю, дура, в смысле, «зэц э пити». Один раз умудрился пристать к девке, которая сидела рядом со своим парнем. Благо, ее парень оказался на редкость спокойным. Если бы мою девушку десять минут приглашал на танец какой-то пьяный хмырь, трогая за локотки, я бы скинул его тело на руки охране клуба. Хотя я далеко не хмырь. Десять лет таскания железок фигуру, согласитесь, не портят.
Мне потом становилось стыдно. Очень стыдно. Это был не я. Я себя так не веду. Но поймите меня правильно: три дня бесполезной охоты, куча бабок на ветер, а в оконцовке полный облом. Я уже не столько о черной думал, сколько о бабе вообще. Мне даже начинало казаться, что если к нашему реликту из Томска пристроиться сзади, то в принципе, пусть за неважную, но все-таки альтернативу мастурбации она, пожалуй, сойдет. Лучше бы, конечно, минет с закрытыми глазами. С моими закрытыми глазами. Но вряд ли она согласится на такой вариант.
Да, вчера у меня был выбор между Томском и Вашингтоном. Я долго сомневался, но потом пришел к выводу, что Томск от меня не уйдет, а эта ночь в Вашингтоне последняя. Бог ты мой, я же сюда вообще больше никогда не попаду! Так я думал. Ну, и решил попрощаться. Без фанатизма, часиков, эдак, до двух ночи. И пить-то особо не собирался. Просто закрепить воспоминания, которые плавали в мареве моей памяти постоянным похмельным синдромом. Точнее – обрести эти воспоминания. Клуб выбрал латинский – он как раз напротив того заведения, где я проходил крещение черной вечеринкой. Латинским клуб оказался лишь по музыкальному сопровождению на основном танцполе второго этажа. В остальном публика та же самая, что и в других заведениях. Разве что черные лица здесь более часто прорежены белыми. Ах да! Барменши! То ли из Колумбии, то ли из Бразилии, но это что-то. У нас они могли стать звездами кино, где кроме Чурсиной и Быстрицкой я что-то не припомню хотя бы близкой к ним породы. А эти потенциальные звезды подают мне пойло и говорят спасибо за чаевые.
Интересно, а если предложить им очень большие чаевые за услуги другого рода, они бы согласились? Я стоял напротив них за стойкой бара в самой толчее и не испытывал никаких неудобств. Каждый раз, протягивая кому-нибудь стакан либо принимая деньги через мою голову, они упирались мне чуть ли не в нос своими тугими сиськами, и я испытывал большее желание куснуть их прелести. На память. Бить бы меня не стали. Охрана вежливо попросит удалиться «виновника торжества» – я видел, как они это делают. Никаких наездов, сначала обстоятельные уговоры, а потом почетный эскорт под белы рученьки. Могут даже с такси помочь. Пей – не хочу. А у нас? Помню, моему товарищу в российском клубе плохо стало. Пошел в туалет блевануть и малость не дошел. То есть дошел, но донес не все. И, что вы думаете, ему кто-то такси вызвал? Ткнули резиновой дубинкой под ребра так, что бедолага реально обосрался. Весил парень немало – под сотню килограмм – я потом замучился его из луж перед клубом, обосравшегося и облеванного, вытаскивать. Охрана стоит и наблюдает, как я мучаюсь – хотя бы одна падла помогла. Я же еще и извиняюсь – мол, не рассчитал паренек чуть-чуть, вы уж простите его. А то, что он им кучу бабок оставил – поэтому и не рассчитал – так это никого не волнует. Нет, реально – был бы он один, хоть ложись и помирай. В такси его тоже не берут: кому он нужен – весь в дерьме. Давай, говорят, заранее и на очистку салона завтра, и за то, что на сегодня моя работа закончена. Пришлось платить – не на себе же его тащить через весь город. Хоть и товарищ, но обосранный.
Ну, это я так, к ситуации. Чтобы мое состояние полного комфорта напротив латинских сисек понятно было. Оторвался я от них примерно через час. Решил подняться наверх на открытую площадку, где через раз Aшера крутили – очень он тут популярен. Здесь я черное гнездо и обнаружил. То-то я все удивлялся – почему их внизу меньше обычного. Но мне уже как бы все равно было. Собирался покурить да опять вниз спуститься. Жарко наверху без кондиционеров. В Вашингтоне вообще очень жарко. Поэтому, кстати, тут и черных так много – земли-то южные. Я еще все эти дни думал – надо какие-нибудь светлые легкие штаны купить. Запарился в своих плотных черных фереррах. Да все как-то недосуг было, а теперь вроде уже и ни к чему. В общем, это все мимо. Закурил. Курю. Наблюдаю за танцующими.
