Он любил – поистине любил – своё новое увлечение. Оно удовлетворяло все скрытые от благонравного общества потребности мужчины, его жажду подчинять и лишать силы, порабощать и унижать.Чтобы до того, как его клыки сомкнутся на шее жертвы, увидеть ужас в её глазах.

– Пожалуйста, гранд, – пролепетала одна из них. Его вторая Пришлая. – Я ничего дурного не сделала.

– Конечно, сделала, милая, – почти с сожалением произнёс он. – Ты явилась в чужой мир и хочешь запятнать его нечистым Даром. Ты ведь кровопийца, ламия, этим всё сказано! А хорошенькое личико – всего лишь ширма.

Девушка отшатнулась, желая скрыться в темноте липовых алей и добежать до спасительных ворот Кломмхольма, института неблагородных, как его называли Истинные расы. Приют Пришлых, женщин, призванных из иных миров, чтобы послужить Дольнему миру хотя бы частичкой магии, заключённой в их хрупких телах.

Но жертва не учла, что он видит ночью лучше, чем днём.

– Твой обучение окончилось, – сорвалось с его полных чувственных губ, которые с удовольствием оставили бы синеву на белой шее третьекурсницы.

Интересно, она всё ещё девственница или уже нашла себе покровителя? Эти Пришлые только в первое время робкие и наивные, а потом, каков бы ни был их изначальный мир, быстро адаптируются к новым условиям.

Жертва застыла лишь на мгновение, а потом открыла рот, чтобы истошно завопить. Вот ведь, дурёха, он не собираелся лишать её ни чести, ни жизни!

Мужчина вздохнул и достал из кармана желтоглазый перстень, висящий на цепочке лунного цвета. Сейчас всё будет кончено!

Девушка завопила, но из её горла донеслись лишь сиплые хрипы. Он неизменно делал всё по правилам: сначала немного придушить, чтобы не привлекать внимания, оградить периметр охранными знаками, позволяющими отвести чужие взгляды, а потом лишить Дара.

В голубых глазах жертвы застыл ужас. Жаль, он искажал черты некогда милого лица, теперь эта последняя эмоция навсегда станет маской Пришлой.

Мужчина направил амулет на девушку и равнодушным голосом принялся читать по бумажке заклинание. Он знал его наизусть, но не желал видеть её глаз! В такие минуты жалость, направленная на палача, становилась острым кинжалом, ранящим спокойную душу и сеющим сомнения.

Вязь заклинания успокаивала его, вот и последние слова растворились в воздухе. Цепочка нагрелась, а камень вспыхнул ярко-жёлтым. Надо закрывать глаза, как его учили, но мужчина выстоял. Нет, если ты Палач, веди себя не как трусливый убийца, а как представитель древнего закона, блюдущего чистоту крови.

Горло сдавила невидимая рука, но потом Сила нашла себе другой объект. Истинная кровь священна, а вот Пришлый Дар – то, что нужно Пожирателю, как называли камень.

Вспышка повторилась, а хрипы девушки внезапно смолкли. Вскоре, когда способность видеть вернулась к нему, мужчина обернул камень охранным полотном и спрятал амулет в карман, лишь после подошёл ближе. Взглянуть на дело своих рук.

Жертва сидела на коленях, будто молилась Богам. Её обескровленные губы что-то шептали. Может, она вспомнила молитвы, принесённые из другого мира? В любом случае, они ей не помогли.

Светлые волосы разметались по плечам, институтская форма всегда казалась ему убогим рубищем, а теперь и вовсе выглядела, как линялая тряпка побирушки-сироты.

Но главное – глаза. Они потеряли былую яркость, разум навсегда ушёл из некогда живого взгляда, оставив только ужас – последнюю эмоцию, испытанную жертвой.

И всё же девица была всё ещё хороша собой. Можно было воспользоваться её беспомощностью, всё равно теперь она ничего не запомнит, но брать тело, в котором сидит больная душа, это как погружаться в грязную воду. Гадко. Омерзительно!

– Да простит тебя Всеблагой! – прошептал Палач и со вздохом отошёл. Оглянулся лишь раз, жертва продолжала сидеть, уставившись невидящим взглядом в темноту жаркой ночи. Ни ветерка, ни прохлады, только духота.

Жестом руки сняв охранные знаки, палач завернулся в плащ, надвинул на глаза шляпу и пошёл прочь. Глубокая ночь – время таких призраков, как он. Здесь никто не суёт носа в чужие дела, успеть бы завершить собственные.

Экипаж ждал в конце аллеи.

– Домой! – прикрикнул мужчину на задремавшего возницу, но потом смягчился и добавил: – А впрочем, нет. Покатай меня немного. Говорят, что в окрестностях Кломмхольма есть каменный монолит Древних. Отвези туда.

Возница что-то недовольно пробурчал, но, вспомнив о чутком слухе обожаемого хозяина вздохнул и отпустил вожжи. У богатых свои причуды, но хозяева не скупятся за них платить.

На Доске факультета ламий появилось новое объявление. Я заметила его издалека, поскольку, как и все сокурсницы, обладала поразительно острым зрением. Поразительным для студентов остальных факультетов, конечно.

Не заметить объявление было трудно, учитывая то, что для особо важных новостей секретарь декана применяла аудиовизуальный экран, который на некоторое время затенял все прочие листки с текущими заметками, вроде светской хроники, приглашений на очередной бал или официальных извещений об окончании летних каникул.

Всё это читали в основном первокурсницы, воодушевлённые поступлением в Кломмхольм и необычным переездом в Дольний мир. Приглашённым с помощью кривых зеркал, которые служили проводниками между мирами, им всё было в диковинку.

Второкурсницы тоже нередко заглядывали в эту часть коридора, обычно для того, чтобы не пропустить объявление о новых отчисленных или о приглашении на бал.

Для многих это была прекрасная возможность покинуть стены института досрочно, так сказать, со справкой, что они раскрыты как ламии. А замужней даме диплом не обязателен, разводы здесь не приветствуются.

Но сегодня у доски толпилось подозрительно много ламий.

– Регина, что ты здесь делаешь? – прошипела за спиной моя закадычная подруга Фарф. – Уже посмотрела объявление? Ну как, он хорош собой, этот ссыльный Дракон?

Я обернулась и оттащила Фарф в сторону к пустому окну. Упоминать здесь Драконов, одну из трёх Истинных рас Илиодора, можно было только шёпотом, но подруга никогда ничего не боялась.

Впрочем, я тоже, но получать лишний раз взбучку от декана, строгой гранды Лагры, не было ни малейшего желания. Тем более что последний наступающий учебный год был единственным шансом набрать хорошее количество баллов и получить достойное распределение. В столицу, разумеется.

– Что за Дракон? – быстро спросила я, на всякий раз обернувшись.

– Да сама посмотри, – засмеялась подруга и глазами указала на экран. – Вон он, красавчик. Весь институт уже гудит, одна ты не в курсе!

Я вгляделась в экран, и на нём, как по заказу, появился Дракон. «Рандал Гумонд» – гласила надпись, и во весь экран появился он: высокий, не слишком широкоплечий, с прямыми чёрными волосами до плеч и огненным взглядом немного раскосых глаз, выдававших в новом преподе, а именно так представлял его экран, восточные корни. Он явно был в родстве с ящерами, обитавшими за горным хребтом Проаса.

– Немудрено, что он оказался здесь, – нахмурилась я, не в силах отвести взгляд. И вовсе не потому, что втюрилась в ссыльного с первого взгляда, как добрая половина слышавших о нём! Почти все мечтали оказаться замужем за Драконом. Неважно каким и как. – Огнедышащие не простили ему примеси чужеродной крови.

Увы, это так. Будь ты хоть семипядным и шагай к успеху так, что остальные только завистливо пристывали во след, кровь в Илиодоре значит больше прочего. Разве что ты такой никчёмный, что только опозоришь родичей! Хотя среди Драконов, что ни говори, подобных почти не встретишь.

– Говорят, это большая тайна, – шепнула на ухо Фарф, одновременно махая знакомым. – Вроде бы он серьёзно напортачил в родной академии.