Якссон рассмеялся.

– У меня есть собственные источники дохода.

Это еще больше встревожило Малину.

– Что ты собираешься делать?

– Скоро ты сама все узнаешь и поймешь, что я действую правильно. Но остановить меня ты уже не сможешь. Механизм запущен.

Пол Атрейдес, которому только что минуло четырнадцать, уверенно положил руки на панель управления военно-тренировочного воздушного судна. Он взялся за дугообразный штурвал, желая ощутить воздушные потоки, и судно, повинуясь его воле, послушно меняло высоту и направление полета.

Сидевший рядом Дункан Айдахо отключил дублирующую панель, позволив мальчику самостоятельно вести корабль. Дункан был основным воспитателем и телохранителем Пола. Мастер фехтования обладал многими талантами, в том числе и талантом пилота.

Это был не первый учебный полет Пола на истребителе. Мальчик был уже хорошо знаком с гибридными органами его управления – машина могла служить медлительным орнитоптером, а при укорочении крыльев превращалась в стремительный истребитель. Полу нравилось это сочетание, так как оно давало возможность освоить обе манеры управления. Он активировал режим орнитоптера, плавно, насколько у него это получалось, регулируя темп взмахов шарнирных крыльев машины.

– Ты слишком сильно дергаешь аппарат, – сказал Дункан одновременно строго и ободряюще. – Представь себе полет хищной птицы. Машина сама так летать не может.

Сосредоточившись на управлении, Пол успокоил себя упражнением из арсенала Бинэ Гессерит; этому искусству тайно учила его мать. Подавив волнение, он точно понял, что имел в виду Дункан, понял, что надо исправить в своих движениях. Он ослабил хватку рук на штурвале, и этого хватило, чтобы судно пошло более плавно.

– Вот так, сынок. Делай, как я тебя учу.

Пол не стал говорить, что в его понятливости есть заслуга матери. Дункан и леди Джессика недолюбливали друг друга; оба эти человека, обладавшие железной волей, старались наилучшим образом – каждый по-своему – воспитывать мальчика. Однажды мать намекнула на эти разногласия, сказав, что они с Дунканом соперничают за любовь и внимание Пола. Но никто доподлинно не знал, каким именно практикам Бинэ Гессерит обучала сына Джессика. Герцог Лето не одобрил бы этих уроков, как, впрочем, и Орден сестер. Но у Джессики было свое мнение по этому поводу.

Однако Дункан и леди Джессика не были единственными учителями Пола. Боевым искусствам его обучали воин-трубадур Гарни Холлик и Сафир Хават, ментат и мастер-ассасин Дома Атрейдесов. Сафир, несмотря на свой ранг, в основном учил Пола защите, учил, как избегать трудных положений и выживать в них.

Однако положение Дункана тем не менее представлялось особенным. Помимо того что он был учителем и телохранителем, он был лучшим другом Пола. По распоряжению герцога мастер фехтования обучал Пола многому – и обучал строго, на совесть. Сегодняшний полет не стал исключением. По прогнозу погоды на море сегодня ожидался шторм, и Дункан приказал Полу держать курс прямо в око тайфуна.

Мастер фехтования пристально вглядывался в пространство сквозь стекло фонаря кабины; он внимательно наблюдал, как впереди, в нескольких километрах от них, поднимается черная стена туч. Зловеще громыхал гром, словно созывая тучи на смертоносный пир.

– Ты готов, мой мальчик? – спросил Дункан. – Это самый лучший способ отточить пилотское мастерство.

– «Мальчик»? Может быть, ты перестанешь так меня называть, когда я одолею шторм… – Пол уже ощущал толчки усиливающегося ветра и усерднее сосредоточился на управлении.

– Может быть. Посмотрим, как ты справишься.

Благодаря урокам матери Пол уловил беспокойство в голосе Дункана. Шторм мог оказаться сильнее, чем они предполагали, но Пол не стал говорить о смене плана. Он был готов.

Повинуясь указаниям Дункана, Пол приблизился к грозовому фронту, выровнял машину, отключил режим орнитоптера и укоротил крылья так, что теперь судно приобрело обтекаемые очертания стремительных боевых машин, которые патрулировали небо Каладана. Теперь длина крыльев составляла едва ли четверть их прежней длины. Правда, на учебном орнитоптере практически не было никакого вооружения, если не считать носовой и кормовой лазерных пушек.

Пол до предела выжал акселератор, и машина резко взмыла вверх, словно готовясь к захватывающему танцу с грозой и бурей. Облака вокруг сгущались, становилось все темнее и темнее, и Пол нырнул в облачный покров, стараясь сохранить полное внутреннее спокойствие. Судно стало его частью, продолжением тела, и он смог придать кораблю самое подходящее ускорение.

– Хорошо, – похвалил Дункан. – Ты сегодня ведешь машину лучше, чем раньше.

Краем глаза Пол заметил, что Дункан положил руки на свою дублирующую панель, готовый активировать ее в любой момент, если подопечный вдруг ошибется.

Внизу были видны мощные разряды в тех местах, где тучи соприкасались с поверхностью воды. Эти твари встречались редко, но Пол знал, что они из себя представляют, и предчувствие встречи с ними вызвало у него почти благоговейный трепет.

– Элекраны, Дункан! Смотри, как их много!

– Держись от них подальше, и все будет в порядке. Возьми немного выше.

Пол послушался, но не мог оторвать взгляда от завораживающих вспышек живых молний.

Эти морские звери размножались в море; они должны были постоянно держаться у поверхности воды, иначе их телам грозил распад. Иногда, при высокой волне, элекранов выбрасывало в воздух, и, теряя связь с водой, они разрушались, оставляя после себя электростатический туман. Пока же элекраны были погружены в воду, они представляли смертельную опасность своими мощнейшими электрическими разрядами.

– Это твое боевое крещение, – сказал Дункан, – и очень серьезное.

– Это то, что ты мне обещал?

Накануне они обсуждали опасные и безопасные тренировки, и Пол настаивал на том, что приобретенные навыки нужно применять в действительно тяжелых ситуациях, чтобы быть готовым к реальным опасностям. Герцог Лето тоже считал такое обучение наилучшим, и это лишний раз демонстрировало его доверие к Дункану Айдахо, ведь герцог просил мастера фехтования позволять сыну рисковать.

Но подобный шторм с участием чудовищ выходил за рамки любого разумного обучения. Эти стихийные монстры усиливали бурю, превращая ее в неистовый ураганный шквал.

Удары живых молний не поднимались вверх, а распространялись в стороны, словно электрические твари заряжали друг друга в каком-то сверхъестественном соперничестве. Когда кривая, зигзагообразная дуга разряда ударяла в элекрана, он резко сгибался, скручивался, а затем так же резко выпрямлялся, извергая своим башнеобразным телом новую молнию.

Пол уже несколько лет обучался у Дункана мастерству пилотирования, усваивал сложные рефлексы, вырабатывал способность к молниеносной реакции. Он восхищался той уверенностью, с какой мастер фехтования вел себя в самых опасных ситуациях, не допуская при этом ни малейшего высокомерия. Пол искренне ценил превосходство Дункана, его самообладание в ситуациях на грани жизни и смерти. Дункан буквально оживал от всплесков адреналина в крови, и Пол выработал у себя такую же зависимость. Он полюбил хождение по лезвию бритвы, когда каждая ошибка могла стоить жизни.

И вот теперь Пол ощутил внутренний трепет, прояснявший сознание, обострявший восприятие обстановки, вселявший чудесную способность к выживанию, почувствовал прилив невероятной энергии; весь его организм мобилизовался перед лицом великой опасности. Внимание, сосредоточенность, напряжение, умения, навыки и быстрота реакции – все это достигло такой силы, какой он прежде никогда в себе не чувствовал. Взглянув на Дункана, Пол понял, что и учитель находится в состоянии полной готовности.

Исполинский шторм блистал теперь столь бесчисленными вспышками живых молний, что Пол уже не мог их сосчитать.