— Могу забрать.

— Отдай, — запротестовала Гермиона и залпом осушила флаконы по очереди.

— Ты беременна? – Выпалил он.

— Ты дурак?

— Тебя тошнит.

— Последствия аппарации.

— Ты не возражаешь, если я?..

— Но после этого уйдешь?

— Даю слово, — обещает Драко.

Она откинулась на подушку и приподняла свою ночнушку. Малфой тут же положил свою ладонь ей на пупок, черча руну. Он громко выдохнул, когда тревога оказалась ложной.

— Уходи, — Гермиона напоминает ему об обещании и пытается опустить подол, но его рука не дает совершить это действие. — Драко?

Но он в мечтах, в сладких мечтах, где заделывает ей ребенка. Он бы совсем не возражал, если бы его заперли с ней в комнате и не выпускали, пока в ней не будет расти его наследник.

Но реальность была такова, что он должен был завести ребенка с Асторией. И он целый месяц отчаянно пытался, но результата еще не было. А по его плану она должна была весьма оперативно залететь, чтобы он мог отправить ее в одно из самых дальних поместий, что принадлежали Малфоям.

Он продолжал зачарованно смотреть на свою руку, что поглаживало ее плоский живот.

— Блядство, — бросил он и вылетел из комнаты.

Гермиона перевернулась на бок, укутываясь сразу в два одеяла и заснула моментально — подействовали зелья. А дальше события развивались больно и стремительно.

Все прошло весьма неплохо. Люциус смог на время заблокировать оповещательные чары, чем немного, но задержал Орден и авроров. Вдвоем с Драко они смогли уговорить дементоров окончательно и бесповоротно присоединится к Темному Лорду, именно поэтому Гермиона смогла спокойно взорвать ворота Азкабана, мощно атаковав его древними зельями, рецепт которых нашла в малфоевских книгах.

Гермиона была вынуждена признать, что Геллерт Грин-де-Вальд был прав, прошептав ей на ухо, что кровь – ключ ко всему. Даже к тюремным воротам магической тюрьмы.

В первую очередь был спасен Барти Крауч-младший, а точнее то, что от него осталось после поцелуя с дементором. Но Малфои не задавали лишних вопросов, как и еще пять пожирателей, которых Малфои взяли с собой.

Когда все необходимые заключенные были отысканы, то Пожиратели сопроводили их в один из своих лагерей, растворяясь в точке аппарации. Люциус и Драко наводили разруху, чтобы внушить страх каждому, кто придет сюда вскоре. Гермиона смотрела на все это, и не понимала, как она докатилась до этого, где неправильно свернула на дороге жизни,где не посмотрела на указатель. Было тяжело.

– Уходи, – Белла оказывается рядом, касаясь ее плеч своими.

Гермиона думает, что это проверка. Поэтому не спешит убежать и получить в спину проклятие. Девушка разочарованно качает головой.

– Оставь его мне, – просит Беллатриса.

Вот это больше походит на разговор девчонки с девчонкой

– Я вижу, как Лорд на тебя смотрит. Я сама так на него смотрю.

В голове сразу вспыхнула вчерашняя сцена, где он ее поцеловал, если это можно считать поцелуем, а не демо-версией.

– Боюсь, Темный Лорд меня не отпустит, – покачала головой Гермиона.

– Так беги, пока у тебя есть шанс, – произносит Белла.

И одному Мерлину известно, как Гермиона хотела убежать, сбежать, затеряться. Но она слишком во всем этом погрязла, чтобы так просто исчезнуть. Была острая необходимость дойти до конца.

– Я должна найти свою семью, – ответила Гермиона.

Она вздрогнула, когда слова слетели с губ. Как сильно она опустилась на дно, если Пожиратели стали ее семьей? Но в этом и был вся соль и ирония – Орден бы кинул ее и забыл при первой же щекотливой или опасной ситуации, когда Пожиратели были готовы подставить свою грудь, принимая удар. Не семья, но соратники, которые жмутся друг к другу.

– Тогда я убью тебя, – бросает Лестрейндж в спину девушке.

– Тогда поторопись, – рекомендует Гермиона, слабо улыбнувшись. Лучше смерть, чем сближаться еще сильнее с Пожирателями. Ну и с ним, конечно же.

Они уже уходили, как Орден смог прорваться через защиту. Знакомый до боли голос Рона выкрикнул:

– Малфой, ублюдок! – и отец с сыном синхронно развернулись, чтобы не принять заклинания на спину.

– Аккуратнее, Рон! – кричит Поттер. – Там может быть наша Гермиона.

И она не выдержала, бросившись на голос друга:

– Гарри! – звонко разнесся ее голос.

– Гермиона?!

Но руки Люциуса больно схватил девушку повыше сгиба локтя, не давая совершить глупость.

– Пусти! Пусти! – вырывается Гермиона. – Это же Гарри!

– Миссис Малфой, – взревел Люциус, – возьми себя в руки!

И Гермиона тут же скисла, потеряв желание бороться. Она ведь Малфой, ей не место по другую сторону, ей будут не рады. Она изгой на каждой из сторон.

– Гермиона, – кричит Гарри, – иди к нам.

– Да, Гермиона, займи свое место, – настоятельно просит Рональд, указывая на место между им и Гарри.

– Я на своем месте, – отвечает Гермиона.

– И где же оно? – даже с такого расстояния она слышит усмешку в тоне Уизли.

– Здесь, между моими Малфоями и вами.

Каждый был удивлен, но умело это скрывал. Она просто хотела уйти, но направленные на них палочки весьма четко намекали, что есть вероятность получить удар в спину.

– Ублюдки, – выкрикнул Рон, швыряя красный луч. – Предательница, – и еще один луч полетел в Гермиону.

Драко невербально отразил заклинания, взмахом руки отправляя их в сторону. Люциус же завел Гермиону за свою спину, так, на всякий случай. Но она и сама могла постоять за себя. И не только за себя.

Настало очередь Малфоев показать свое недовольство, и в сторону Гарри с Роном полетели оглушающие. Но Гарри, завопив «Протего» смог создать физический щит, который поглощал вредоносные заклинания. Поэтому отец с сыном стали истощать его, атакуя незамысловатыми заклинаниями.

Именно увидев «Протего» Гарри, Гермиона поняла, что все они уже не дети. Все глупости закончились, а это значило, что пора заканчивать просто так терять время, да и подкрепление к Гарри наверняка уже спешит.

Гермиона прикрыла глаза, стараясь вспомнить что-то хорошее, и довольно улыбнулась, почувствовав знакомое покалывание на кончиках пальцев. Длинные ногти царапали ладони, и вот Гермиона почувствовала кровь. Разодрав кожу еще сильнее, Гермиона завела руки за спину, очерчивая вокруг себя круг.

– Протего дьяболика, – тихо сорвалось с ее губ.

Как только капля крови упала на землю, та начала дрожать. Земная кора буквально трескалась.

– Уходим, – Гермиона потянула своих мужчин назад, где была точка аппарации.

– Что это за магия? – спрашивает Драко.

– Моя магия, – в тон отвечает Гермиона.

– Нихера себе, – воскликнул Драко, наблюдая, как вокруг них появилось кольцо голубого огня. – Это что, адский огонь?!

– Нет, конечно, – фыркает девушка. – Друзья в нем не горят, а вот враги не пройдут.

– То есть угроза не миновала? – Драко обеспокоено оглянулся на Поттера.

– Уходим, – напоминает Гермина.

Словно из другого измерения до них доносится голос Уизли:

– Черт, Гарри, они уходят, а я не могу прицелиться из-за этого пламени.

Не долго думая, Поттер бросается в пламя.

– Гарри! – отчаянно кричит женский голос, в котором Гермиона узнает Джинни.

Это значило, Орден пришел. Прежде чем трансгрессировать, Гермина кидает взгляд через плечо, чтобы убедиться, что с другом все хорошо. И с Гарри все было хорошо, ведь он бежал к ней, не пылая, чего нельзя было сказать о горящей фигуре, что бросилась вслед за Избранным.

Она исчезла. Все Малфои растворились, оставляя после себе хаос. Никто больше не смог и близко подойти к точке аппаации, кроме Поттера, пока пламя не погасло. Погасло оно только тогда, когда рана на руке Гермионы перестала кровоточить.

Грин-де-Вальд был прав.

И она заплатила цену. За каждое свое действие она всегда расплачивалась сердцем, а точнее, новыми сколами и ранами на нем. Мелочи. Незначительная цена за мир. В этот раз ей пришлось жечь душу. Что-то темное, что дремало в ней, наконец-то приподняло свое острую мордочку, облизываясь.