– Вполне.

– Катись к черту, – самым нежным голосом попросила она.

– Нет, не так, – рассмеялся он.

Он что-то пробормотал себе по нос, и Гермиона почувствовала, как что-то обвивает ее запястья.

– Что ты?..

– Хорошо связанная грязнокровка не сопротивляется, – хмыкнул Драко, закатывая рукава рубашки.

– Отец научил? – вырвалось прежде, чем она сообразила.

Он тут же сорвался с места и рывком поднял ее.

– Накажу, – предупреждает он. – Если еще хоть раз откроешь рот в сторону моей семьи.

– Открою, – обещает она, долго глядя ему в глаза.

– Тогда открывай по делу, – советует Драко.

– Пошел ты, – буркнула Гермиона, чувствуя, что разговор совсем не туда пошел, и она теряет свою уверенность.

Вместе с Гермионой он сел обратно на стул, посадив девушку спиной к себе. Она смотрела перед собой, прямо в шершавую стену, и спиной чувствовала его прерывистое дыхание.

– Страшно? – хмыкнул Драко.

– Не дождешься, хорек.

Он хрипло рассмеялся, а потом его холодные губы коснулись ее плеча.

– Что ты?..

– А тебе грубость подавай?

– Нет, но…

– Тогда заткнись и получай удовольствие.

– С тобой? – не удержалась она.

Вместо ответа он больно дернул ее за волосы, заставив вскрикнуть.

– Блять, почему ты всегда портишь все?

– Я?

– Нет, блять, я, – огрызнулся он.

– Ну это у тебя наследственность дурная, – снова прошлась она по его семье.

– Грейнджер, ты меня вынуждаешь, – предостерегает он.

– Да все нормально, Малфой, – фыркает Гермиона. Она просто не помнит, каким он может быть жестоким, иначе никогда бы не сказала следующее, – в семье не без урода.

А в следующее мгновение она уже лежала на его коленях, уставившись в пол. Его рука безжалостно оголяла ягодицы.

– Нет! – кричит Гермиона.

– Да, – хмыкает Драко.

Пусть она и была еще не окрепшей после пыток, но все равно ловко уворачивалась. Ему пришлось применить магию, чтобы удержать ее на коленях.

– Ты ведь помнишь наш договор?

– Катись к черту! – рычит девушка.

– Помнишь, – смеется он, а в следующее мгновенье ладонь бьет по нежной коже.

Она стойко вынесла его наказание, прикусывая язык до крови и сплевывая на пол. Слезы молча капали к его ногам. Но она и не думала просить пощады. Пожиратели не знают жалости, и Драко сейчас это наглядно показывал.

Когда его рука устала, он позволил себе ударить девушку ремнем, вызывая новый, громкий стон.

– Мне стоит позаботится о твоих нежных чувствах? – спросил Драко в паузе между ударами.

– Я отомщу тебе за это унижение, – клянется Гермиона.

– Я предупреждал, чтобы ты воздержалась насчет комментариев в адрес моей семьи.

– Правда глаза колет?

Она раздражала его, бесила до нехватки воздуха в груди. С ней никогда не было просто, а сейчас он вообще ощущал себя слабаком. Чуть не потерял ее, поэтому свихнулся.

Резкое движение, и Грейнджер скатилась с его колен на холодный пол. Он что-то кричал ей, выплескивая злость прямо ей в лицо, а она пыталась увернуться от его вездесущего ремня, которым он размахивал и опускал на ее тощую фигуру.

– Малфой! – кричит она, но не просит.

Ему надо, чтобы просила.

Открылись старые раны, только успевшие затянуться. Капли крови орошали пол под ней, а она уже спиной подпирала одну из стен – некуда было идти.

– Ты такая… – он замялся.

Красивая – с этим блеском в глазах.

Воинственная – в этих каплях крови.

Моя.

– Какая? – сплюнула она сгусток крови на пол.

– Грязная, – обобщенно ответил блондин.

– А ты такой… слабый.

– Вот как? – он лениво ударил пол рядом с девушкой, нервируя ее.

– А знаешь, что я помню? – улыбается она.

Сердце пропускает пару ударов, а затем начинает биться где-то под коленкой.

– Помню нашу чертову связь, – он бледнеет. – Помню, как ты боялся, что все, что было в школе, неправда.

– Грейнджер…

– Что каждое слово – ложь.

– Грейнджер!

– Что каждый поцелуй неправда, – продолжает девушка.

Он бросает ремень и подлетает к ней, рывком ставя на ноги.

– Так вот, Малфой, – улыбка победителя расцветает на ее глазах. – Это неправда.

Он не понял, чей это был стон. Его – злой и отчаянный, или же ее – сдавленный и болезненный.

Он только помнит, как зубами впился в ее нижнюю губу, чтобы прервать всю ту ложь, что она несла. Это не могло быть правдой. Это не должно быть правдой. А в следующую секунду он уже надевает на ее запястья оковы, что болтались у стены.

– Ты не посмеешь, – шипит она.

– Ты ведь пленница. Носи с гордостью, – легкими постукиваниями он заставил цепь плотнее обвиться вокруг ее запястий.

– Нет, – вырывалась она. – Нет, – повторила девушка как-то неуверенно, когда его штаны упали на пол, и член гордо смотрел на нее. – Больной ты ублюдок, – шепчет Гермиона. – Тебя все это заводит? Это для тебя игра?

– Ты должна мне, – напомнил он.

– Это насилие, – качает головой девушка.

– Признай, каждая отличница мечтает, чтобы ей задрали юбку в коридоре.

– Я не мечтала.

– Поверь, Грейнджер, я знаю все тайны твоего развратного сердца, – с каким-то намеком говорит Драко.

Он уже подошел слишком близко и закинул ее ноги себе на пояс. Но медлил, словно давал шанс им обоим.

– Нам обоим это может быть приятно, – озвучивает он мысль вслух.

– Когда-нибудь, Малфой, я убью тебя, – обещает девушка.

Она замолкла на полуслове, потому что он опустил руку между их телами, трогая ее за самое сокровенное.

– Сухая, – с сожалением сказал он.

Гермиона успела даже подумать, что ничего сегодня не выйдет, но Драко двумя руками прошелся по ее бедрам и ягодицам, собирая кровь.

– Нет! – завопила она, когда он стал смазывать ее влагалище ее же собственной кровью. – Так неправильно! – она имела ввиду ситуацию в целом.

– Могу плюнуть, – хмыкнул блондин.

– На себя плюнь, – огрызнулась шатенка.

– Не заслужила смазку, – он стал аккуратно щекотать клитор, стараясь увести гриффиндорку от разговоров и взаимных оскорблений. – Я ведь говорил, что будет больно.

– Я не думала, что это ты о сексе, – всхлипнула она.

И ей было больно. От каждого медленного толчка, от каждого глубокого выпада ей было невыносимо больно. Он буквально разрывал ее, выворачивал наружу, обнажая оголенные провода нервов.

Но и ему было больно. Он буквально под пальцами чувствовал, как она ломается. Он кроил себе новую гриффиндорку. Он ломал себя, перешагивал. В погоне за чем-то эфемерным и безличным.

Эта медлительность сводила его с ума. Он чуть не кончил, когда она положила свою голову на его плечо.

Она что, дрожит?

Она смеялась. Тихо и безвучно.

Он недоуменно посмотрел в ее глаза, а в них – непоколебимая решимость. Готовность чуть ли не к смерти.

– Можно вопрос?

– Все, что угодно, – соглашается он.

– Это у вас семейное? Ты был зачат также?

Для нее это было лишь мгновение. Мгновение – и она ударилась затылком, рассекая его, когда он сильно тряхнул ее. А дальше темная пелена, которая забрала всю боль, даря невесомость и незнание.

Для него целая вечность. Красная пелена перед глазами спала лишь в тот момент, когда он кончил. Его сразу отпустило.

– Грейнджер?..

Без сознания. И темно-алое пятно позади на стене.

– Грейнджер!

Аккуратно снимает ее и несет на тонкий и дырявый матрас, и тут он понимает, что ничуть не лучше свое тетки. Такой же фанатик без тормозов. Наспех подлатал ее, задерживаясь палочкой на особо сильных повреждениях. Его сперма стекала по бедрам вместе с кровяными сгустками, и вчерашняя картина вновь возникла перед глазами, скрутив желудок.

Следовало позвать Тинки, чтобы она снова помогла Гермионе, но он не стал. Он бы не вынес, если бы в еще одних глазах выглядел бы монстром.

– Две тысячи четыре, – считает Гермиона. – Две тысячи пять. Две тысячи шесть.