Зачем? Почему? Какого хера?

У Драко было так много вопросов и не было ни одного ответа.

Он смотрел в карие глаза ревности, но даже себе не мог признаться в столь постыдном чувстве. Сердце кололо каждый раз, когда Гермиона вздрагивала от толчков Блейза. Хотелось попросить его остановиться, а лучше уйти. В идеале – запустить Авадой, но к сожалению, в школе такое было запрещено, как и во всем мире.

Он вздрогнул, когда Гермиона крепче сжала его плечи. Извращенный мозг представил, что она сама, добровольно, к нему прильнула. Он вздрогнул еще раз, когда она прикусила кожу на его плече.

– Все хорошо? – обеспокоено спросил Драко шепотом.

– Все совсем нехорошо, – едва слышно ответила она.

Он в пятый раз пожалел, что вообще решился на это, но рваные толчки друга вывели его из этих размышлений.

– Просто потерпи, – шепчет он ей на ухо, бегло целуя мочку.

– Больно, – всхлипнула Гермиона.

– Мне так жаль, Грейнджер, – он стал слишком часто говорить эту фразу ей.

Блейз кончил внутрь и сразу же поспешил выйти из нее. Мощная волна удовольствия прошла, оставляя горькое осознание того, что только что произошло. Он сел на пол, спрятав голову в коленях. Было больно.

Малфой же поспешил поменять позу. Теперь Гермиона лежала на спине, стукаясь головой об подлокотник дивана при каждом его толчке.

– Катись к черту, – запоздало ответила Гермиона. Ей было так больно, что было никак. Больно физически. Отвратительно морально. Но ее личный ад не заканчивался, потому что утром она должна будет делать вид, что у нее все в порядке.

Она была на грани потери сознания, и Драко это видел. Но вместо того, чтобы прекратить это истязание, он, наоборот, стал более медлительным, но при этом толчки стали более глубокими, более грубыми и дерзкими. Она морщилась и периодически роняла болезненные стоны. Боль не позволяла отключиться.

Гермиона была готова поблагодарить Малфоя, когда тот ускорился. Но язык просто не поворачивался сказать подобное своему насильнику.

– Пожалуйста, кончи поскорее, – просит девушка. Он на секунду замер, а потом снова начал медленно толкаться. До боли медленно. – Подонок, – выпалила Гермиона и закрыла глаза.

Она твердила себе, что все это неправда, что это очередной кошмар. Что стоит немного потерпеть, и она проснется в собственной кровати. Но его руки, сжимающие ее тело, утверждали обратное. Она совершенно потерялась, ведь чувства не соответствовали мыслям.

Она еще раз попыталась убедить себя, что это кошмар. Та самая трансформация, где милый сердцу Нотт сменяется на ублюдка Малфоя. Очередной кошмар, не более. Она пыталась вспомнить нежные прикосновения рук Тео. Как трепетно, почти невесомо, он ее касается кончиками пальцев, посылая электрические импульсы прямо в мозг. Он не просто смотрит на нее, он видит ее насквозь, пронзая своим синим взглядом, но ей не холодно, ей жарко, практически горячо.

Ей нравилось смотреть на его правильные черты лица. Ей нравился смуглый, всегда загорелый оттенок его кожи. Он ей нравился всем – внешностью, манерами, воспитанием. А больше всего на свете ей нравилось то чувство, которое плескалось в его невероятных глазах. Ей бы очень хотелось, чтобы в ее карих, он тоже заметил отражение этого. Мозг взорвался яркими красками, когда она осознала, что он не просто ей нравится или она влюблена. Она любила Теодора Нотта. Любила первой, искалеченной болью, любовью.

Когда она в следующий раз открыла глаза, то она уже лежала на кровати в своей комнате.

– Приснится же такое, – выдохнула девушка и попробовала сесть. Тело тут же пронзила болезненная судорога. – Как же больно, – сморщила она нос.

– Так рад видеть тебя в сознании, – хмыкнул Драко, входя в ее комнату. Он был только в уютных серых штанах, что служили ему пижамой. – Знаешь ли, не особо приятно трахать бесчувственное тело, – обиженно добавил он.

– Но тебя ведь это не остановило, не так ли? – с ненавистью произнесла девушка.

– Ни разу, – хмыкнул Драко.

– Какой ты… Как же сильно я тебя ненавижу, – только и смогла сказать Гермиона. – Пусти меня! – закричала она, когда он поднял ее на руки.

– Грейнджер, если ты будешь брыкаться, я тебя уроню, – бросает Драко.

Она замерла и покрепче вцепилась в слизеринца. Может она и не будет брыкаться, но уронить-то он ее всегда сможет.

– Серьезно? – спросила Гермиона с усмешкой. – Ты принес меня в ванну?

– У тебя впереди будет тяжелая ночка, – хмыкнул Драко, опуская гриффиндорку в воду.

– Убери свои руки, – властно попросила она, скрывая за таким тоном свой страх.

– Боишься? – Драко видел ее, как облупленную.

– Ненавижу.

Он рассмеялся, а потом присел на корточки, держась за бортик ванной.

– Ты что, будешь смотреть на меня?

– Что я там не видел, Грейнджер?

Молчание. Неловкое и тягучее, словно карамель. Гермиона не хочет его ни видеть, ни слышать, поэтому не прерывает эту звонкую тишину, а он не в силах с ней заговорить – чувствует вину, но ни за что не признает.

Прошло минут пять.

Он приманил к себе мочалку и вылил на нее гель.

– Ты что, еще и купать меня собрался? – вытаращила она глаза.

– Просто заткнись, ок? – просит он.

И Гермиона, словно завороженная смотрела, как Драко провел намыленной мочалкой по ее ногам, как стал нежно тереть ее спину. Она не понимала, что происходит. Она была готова умереть или от нежности, которой слизеринец ее одаривал, или от стыда.

– Я сама, – она пытается остановить его, но он уже включил душ, чтобы смыть с девушки пену.

– Грейнджер, – рычит Драко.

И Гермиона повинуется.

Спустя несколько минут она розовая, со сверкающими каплями душистой воды, поднялась и ступила из ванны на коврик. Она уже хотела повернуться и взять полотенце, но Драко уже стал вытирать, едва касаясь пушистым полотенцем, ее спину, шею и плечи. Гермиона обернулась, и ноги задрожали и чуть не подкосились при виде улыбающегося лица Малфоя. Она была в состоянии полного паралича и онемения, наблюдая как Драко нежно ее касается.

Он был Малфоем, поэтому не мог извиниться напрямую. Тем более перед ней. Но Гермиона понимала, что это все значит. Она понимала, что от касался ее не властно, как обычно, а как-то униженно, как домовик!

– Драко…

– Помолчи, Грейнджер, – он стал протирать влагу на животе и бедрах. Задерживался, но не ласкал.

Комок слез подступил к горлу, затрудняя дыхание. Она держалась из последних сил, но тут Малфой опустился на колено и стал вытирать капли, что еще остались на ее ногах.

– Пожалуйста, – не выдержала Гермиона. – За что ты так со мной?

Серые глаза устремились вверх, к ее лицу. Он увидел, как пару слезинок покатились по ее лицу. Не выдержал и встал:

– Не плачь, – поймал каплю большим пальцем. – Не из-за меня.

– За что? Все вот это? С самого курса? За что? – она осыпала его вопросами.

– Потому что я первый обратил внимание на тебя, – ответил Драко после небольшого раздумья. – Ты должна быть моей. Почему ты не моя? – спросил он с отчаянием.

Она долго думала с ответом. Точнее над над тем, как ему все преподнести, ведь она не понаслышке была знакома с приступами его ярости.

– Потому что из двух Пожирателей смерти я выбрала того, кто не врал мне, и влюбилась в него.

Сердце пропустило удар, потому что она знала.

Она съежилась, ожидая пощечины, но он никак на это не отреагировал внешне. Даже мускул на лице не дрогнул, но внутри он горел. Как будто святая инквизиция его поймала на колдовстве, и сейчас он медленно горел на костре. На собственном костре чувств, оставляя пепелище.

– Ты просто не помнишь, – горько сказал Драко. – И в этом есть моя вина, – он замялся. – С тех пор, Грейнджер, я очень люблю дождь.

– Что… что было под дождем? – Он уже как-то раз ответил на этот вопрос, но Гермиона чувствовала, что тогда он ей соврал. – Драко, что тогда было? Скажи, пожалуйста, – просит она, практически умоляет.