Но Малфою было плевать на ее ощущения. Чисто механически его руки что-то делали, чисто механически он толкался бедрами в горячий рот, глаза же были прикованы к возбужденной Грейнджер. Он и раньше догадывался, что его маленькая девочка текла от грубости, но сейчас он это наглядно видел. Хотелось бы ощутить, но пока можно только смотреть. Вот одна его рука дерзко направляется к декольте Джинни и оголяет грудь, мнет ее, сминает, выкручивает сосок, заставляя Уизли трястись. Вот эта же рука тянется ко второму соску, щипая его. А вот тут уже Гермиона повторяет его движение, сжав руками собственную грудь и обводя соски большими пальцами.

Это выше его сил. Он вновь поднимает Уизли с колен резким движением, а в следующее мгновенье она уже сидит на его члене. Он просто берет то, что младшая гриффиндорка ему предлагает. Даже не смотрит на нее – мимо, в стену. Трогает только одной рукой, задавая темп. Джинни громко вскрикнула, когда второй рукой он мимолетно коснулся ее в области пупка, накладывая противозачаточное заклинание. Он не идиот, и не собирался кончать куда попало, но и не такой кретин, чтобы верить, что прерванный половой акт залог бездетного будущего.

Джинни получила то, что хотела – она скакала на Малфое и должна была кончить с минуты на минуту. Ей было немного неудобно просто на нем скакать, и она положила ладони на его широкие плечи, чтобы получить опору, но слизеринец так недовольно зашипел и попросил его не трогать, что Джинни на автомате извинилась и переложила руки на спинку дивана. Ей было обидно. Она это запомнит и припомнит. Но сейчас мышцы таза и живота так напряглись, что все мысли ушли на второй план. Драко ускорился, чувствуя, как Джинни начинает сбиваться с темпа.

Уизли не повезло. Еще бы чуть-чуть, и она точно бы кончила. Но Драко удачно посмотрел на Гермиону в тот момент, когда ее аккуратные пальчики потянулись к промежности. Он был готов смотреть всю оставшуюся жизнь на то, как она ласкает себя в его присутствии, но не тогда, когда неделю тосковал по ней. Джинни была поднята и откинута в сторону. Едва уловимое касание к собственному члену, и очищающее заклинание сделало свое дело – Малфой во всех смыслах был готов удовлетворить Грейнджер.

С Грейнджер было иначе. И Джинни это видела. И это будило в ней не просто злость и зависть, но и ярость. Он не просто тупо вколачивался в нее, а плавно входил и выходил. Не просто смотрел на нее, а дышал ею. От придирчивого взгляда озлобленной гриффиндорки ничего не ускользало.

Она впитывала все. Вот его рука зарылась в ее волосах. Вот вторая рука сжала ягодицу. А вот тут он провел губами от виска до губ, вызвав у Грейнджер волну дрожи. Он оставил практически целомудренный поцелуй на ее лбу, а потом рука, выпутавшись из плена волос, начала расстегивать блузку до конца, чтобы парень наконец-таки смог лицезреть грудь. Он громко выдохнул, как острые маковки стали колоть ладонь.

– Сильнее, – прошептала Гермиона и накрыла его руку своей ладонью.

Драко улыбнулся, и слегка ущипнул за сосок.

– Так? – Она благодарно застонала. – Или вот так? – Он больно зажал сосок между большим и указательным пальцем.

– Еще, – вместо ответа попросила Гермиона. И Малфой понял, что нашел идеальную девушку.

Гермиону бросало то в жар, то в холод, когда он чередовал свои ласки – то касания были нежными, невесомыми, то грубыми, практическими животными. Девушка была уверена, что утром появятся багровые отметины, но сейчас она лишь застонала, когда он зализал на шее место очередного укуса.

Малфой не мог поверить, когда она поудобнее его обняла и сама пыталась его трахнуть, прыгая на нем. Всего несколько секунд, и он уже подстроился под новый, заданный ею, темп. Череда нежных стонов сорвалась с ее губ, снося голову Драко. Он обнимал ее, словно она была единственной в своем роде. Он так судорожно в нее вцепился, словно она могла исчезнуть.

Но была одна небольшая проблема – Грейнджер должна была скоро кончить, а он был пока не готов к этому по техническим причинам. Поэтому надо было что-то менять. И он решил попробовать новую позу, в которой у них еще не было, но которая должна была понравиться обоим.

Гермиона сама не поняла, как так произошло, но вот она уже стоит на коленях на диване, упираясь в его спинку, а Драко сзади. Она ягодицами чувствует его эрекцию. Девушку это немного пугает, но она решила довериться Драко – он ее еще ни разу не подводил.

Он аккуратно вошел в нее сзади, давая время привыкнуть к ощущения в новой позе. Гермионе понравилась эта наполненность, хоть было немного больно. А еще ей понравилось, как он сжал ее грудь. Она потерялась в водовороте чувств, что ей открывал Драко. Она практически сорвала голос, а он выбивал и выбивал из нее все новые стоны. Гермиона потерялась во времени и не знала, сколько прошло времени – минута, три, десять или полчаса? Но вот Драко посильнее нажал ей на поясницу, и она наградила его стоном. Она ходила по краю, но сильные руки Драко ее поддерживали, не давая упасть в объятия оргазма.

– Драко, пожалуйста, – попросила она, не в силах это выносить.

Ее нежное “Драко” стало точкой отсчета для слизеринца. Движения стали размашистыми, небрежными, местами грубыми. Его руки стали властно блуждать по ее заднице, сжимая и хлопая ее до покраснения. Она выстанывала его имя, заставляя его черствую душонку трепетать и содрогаться от наслаждения.

Имя, не фамилию.

Она так крепко сжала его, что Малфой смилостивился. Гермиона бурно кончила, выкрикивая что-то про Мерлина и Малфоя, а Драко все продолжал массировать ее клитор, удерживая девушку по ту сторону оргазма. Как только она более менее пришла в себя, он снова стал неспешно толкаться в ней. Он кончит в нее спустя пару минут, глубоко замерев внутри.

Забытая парочкой Джинни успешно даже помастурбировать на эту картину, и сейчас девушка уже приводила себя в порядок, стоя у камина. Обида только крепла, как и ее решимость припомнить им это оскорбление. Она уже покидала гостиную, как решила обернуться в последний раз. Еще раз посмотреть на ту нежность, что Драко высказывал Гермионе.

Он уже вышел из Грейнджер и отошел в сторону, застегивая пуговицы на рубашке, которую Гермиона успела расстегнуть. А Гермиона так и осталось в той позе, в которой Драко ее и трахал. Джинни также заметила, как из растраханной дырочки медленно вытекала сперма. А потом она увидела, как Драко подошел обратно к девушке. Упершись коленом в диван, он повернул ее голову к себе и поцеловал, его же рука накрыла влагалище. Джинни видела, как он рукой размазывал сперму по ее половым губам, как легонько стал трахать ее пальцами.

Портрет закрылся с характерным щелчком, но никто не обратил внимания, что они остались вдвоем. Они и так были в своем маленьком мирке, в котором никому не было места. Доклад так и остался лежать на полу измятой грудой.

Джинни возвращалась в башню гриффиндора, когда ее остановил Лонгботтом.

– Невилл, это же я, – отшутилась Джинни.

– То что мы с одного факультета не дает тебе право блуждать по коридорам в мое дежурство.

– Я была у Гермионы. – честно сказала Уизли. А еще девушка знала, что Гермиона для Невилла что-то вроде авторитета. – Она помогала мне делать доклад, и просить ее еще проводить меня до гостиной было неловко.

– А где доклад? – Прищурился Невилл.

– Гермиона утром отдаст. Мы закончили, но она захотела прочитать еще раз, глянуть свежим взглядом,так сказать.

– Это да, Гермиона очень правильная, – улыбнулся юноша.

Уизли так и подмывало рассказать не только Невиллу, но и всей школе, какими неправильными вещами занимается гордость гриффиндора, но вовремя прикушенный язык – залог успеха. Джинни припрячет этот козырь до более лучших времен.

– Ладно, ты дежурь, а я быстренько прошмыгну к нашей башне.

– Тут Филч бродит, я тебя лучше провожу.

И они молча направились в свою гостиную. Невилл нервничал и теребил в руках фантик. Джинни до сих пор ему нравилась. Это о ней он рассказывал Драко Малфою.