– Мистер Стоун, мне очень жаль. Я пыталась сделать все возможное. Не успели вы уйти, как он перестал дышать.

– Когда я могу забрать его?

– Он в клинике, можем поехать сейчас.

– Хорошо, жду вас в машине.

Фокс лежал на специальном столе, где осматривают животных. На лапе был браслет Эмили.

– Не помог он тебе, да старина?

Эмили бы сильно расстроилась и плакала. Хорошо, что она не застала этого. Сначала доктор Хоггарт не поняла меня.

– Да вы не ослышались. Сегодня Эмили и Лиз не стало.

– Как… как это возможно? Вы ведь не…

– Нет, все вполне серьезно. Простите, что я доставил вам неудобства, мы поедем домой.

Забрав пса, я положил его на заднее сиденье и накрыл тёплым пледом, который лежал у меня в багажнике автомобиля.

– Вот ты и со мной дружок. Скоро будем дома.

Обернув в белую простыню свою собаку, я опустил его в свежевскопанную яму, на заднем дворе под нашим любимым деревом. Засыпав его землей, не знал, что нужно говорить. Ведь все что я мог сказать, только ранило меня еще больше. Решил прилечь рядом с его могилой. Не хочу заходить домой. Надо остаться здесь, рядом с ним. Ведь дома, больше никого. Никого в моей жизни. Может, если я усну здесь, он тоже заберет меня к моей семье. Туда где тепло и пахнет корицей.

Прошло несколько дней, самые длинные и опустошенные. Они не выходят из головы. Не выкинуть это из памяти, когда ты выбираешь жене и дочери гроб, а должен выбирать платья и украшения. В похоронном агентстве тебе предлагают разные формы и обивки дерева. С лаком или без, темные или светлые. Смотришь на них и хочешь запихнуть их самих внутрь деревянного ящика и спросить. Как вам кажется, темный цвет или быть может вот это алый? Вам удобно там или обивка мешает? Ты выбираешь цвет, обивку, а они только и плюсуют счет, чтобы нажиться на горе. Все это бесчеловечно. Выбрав гроб, идешь и покупаешь место на кладбище. Консультант предлагает под деревом или на холме. Какая к черту разница?! Им здесь не справлять праздники и не встречать рассвет. Но, правда такова, что ты здесь и ищешь подходящее место для них, а совсем недавно мы мечтали купить дом за городом с небольшим лесом и озером за окном. Вот так проходят эти дни смерти.

Прошло 2 месяца. Меня уволили с работы. Проект заморозили, а мою научную группу перевели работать в другой отдел. Моя боль только усиливается. Я не могу уснуть, если не напьюсь. Дом превратился в мою тюрьму. Кругом пустые бутылки от виски и водки, окурки на полу, еда покрылась плесенью. Все пропахло ядом и болью. Лишь на столе лежат вещи Эмили и Лиз. Среди них рукопись моей жены. На обратной стороне обложки было пару капель крови, и я не знаю, чья она. Боюсь повернуть труд моей жены обратной стороной и прочитать название. Не хочу погружаться в то, что она любила. Быть может время еще для этого не пришло. Боль не утихает, от осознания того, что виновника в гибели моей семьи оправдали. Неудивительно, ведь он высокопоставленный чиновник и у него есть достаточно средств, чтобы замять все это. В результате оказалось, что это моя жена и дочь шли на красный цвет светофора. В крови моей супруги был найден сильный уровень алкоголя. Как я не боролся, все было в пустую. Мне ясно дали понять, что я не добьюсь справедливости. Раз ее нет, я сам совершу над ним суд.

Холодный, дождливый вечер. В руке моей была на половину выпитая бутылка виски марки «Cutty Sark». На этикетке нарисован большой корабль с белыми парусами. Так и хочется напиться, чтобы подхватил попутный ветер. Злая шутка, злая шутка Стоун. Я шел в церковь Святой Марии Абботс, расположенная на Кенсингтон-Хай-Стрит и углу Кенсингтон-Черч-стрит. Любимая церковь моей Элизабет. Мне нужно услышать Бога. С такими мыслями я вошел внутрь. Пройдя через главный вход, я открыл моим глазам невероятной красоты Алтарь и Неф. Старая гравировка, иконы Святых мучеников и распятие Христа посередине. Шагая вдоль скамей, я слышал звук от соприкосновения обуви с полом, который раздавался вокруг эхом. Неудивительно, ведь внутри не было ни души. Конечно, кому ты нужен? Ты давно нас оставил. Подойдя ближе, я сел на скамью и уставился на распятие.

– Ну и где ты? Ты так занят, что не можешь поговорить со мной? Тебя нет…нет и не было. Люди придумали тебя, чтобы управлять нашей волей и нашим сознанием. Ты забрал все, что у меня было. Ты так любишь людей, что даешь им право совершать ужасные поступки? Ну что, вот в кармане у меня Глок 9 мм. Попробуй, останови меня. Сегодня я убью того, кто виновен, а после закончу свое жалкое существование.

Встав, я пошел к выходу. Виновный жил не далеко. Сегодня все и закончится.

Дождь не переставал идти. Никто не задумывался, что капли дождя умирают, попадая на землю. Лишь немногие питают почву и наполняют реки. А те, что остаются на окнах, на наших зонтах, шляпах просто медленно умирают, так и не принеся пользы. Как и многие из нас.

Чёрный мерседес Е класса подъехал к дому чиновника. Личный водитель вышел и открыл заднюю дверь своему боссу. Настал тот момент, которого я ждал, и моя рука не дрогнет. Докурив сигарету, я взвел курок и пошел на встречу к убийце моей семьи. Ни одной мысли у меня не было в голове, разум был чист. Только я решил достать пистолет из кармана пальто, как в мою руку вцепился человек, который шел за мной от самой церкви. Оттолкнув его от себя, я слышал, как он ударился о фонарный столб. Я напряг свое зрение под стеной дождя, чтобы увидеть, кто этот незнакомец. Это был святой отец из той самой церкви, который стоял под сводом и молился в одиночестве, когда я гневался на бога.

– Не делай этого. Ты не ведаешь, что творишь. Пошли со мной, я покажу тебе иной путь.

– Да кто ты такой, чтобы мешать мне. Я убью его, убью всех, кто виновен в их смерти.

– Я знаю твою боль. Пошли со мной, я расскажу то, чего ты раньше не знал.

Не знаю, почему я услышал его и пошел вслед за ним. Но когда он говорил со мной, я слышал голос своей дочки, а не священника. Только ее голос спас ему жизнь. Я последовал за священником. Ноги еле несли меня, тело колотило от холода. Мне нужно было согреться. Промокшие, мы зашли внутрь церкви, и святой отец предложил мне пройти в его кабинет. В тот момент я чувствовал себя овцой, а он был моим пастухом. Когда я вошел в его обитель, первое, что мне бросилось в глаза это большое количество книг посреди священной утвари и красного ковра в центре комнаты. В углу стоял его письменный стол.

– Проходи и присаживайся на стул, я принесу тебе горячего чая и хлеба. – Заботливо произнёс он.

– Святой отец, нет ли у вас чего покрепче? У меня сильный озноб. – Спросил я, дрожа от холода.

– Мы в доме Божьем. И тебе путник я могу предоставить только тепло и хлеб. – Ответил он настойчиво и непоколебимо.

Святой отец вышел из комнаты. Я остался один, меня ужасно трясло от холода или от похмелья уже и не знаю точно, но так и хотелось промочить горло стаканчиком виски. Но все, что могло попасть ко мне внутрь это хлеб и чай. Святой отец не заставил себя долго ждать. Спустя пару минут, он принес все, что обещал.

– Тебе нужно согреться. Выпей немного чая и съешь кусок хлеба, тебе сразу станет легче.

Священник поставил на стол поднос с чайником и кусочками нарезанного хлеба, налив свежезаваренный чай я медленно стал отпивать из пиалы.

– Как твое имя сын мой?

Задав вопрос, он сел напротив меня. Понимающим взглядом смотрел в мои глаза. За все то время, как погибли мои близкие, я не ощущал такого теплого взгляда.

– Александр, Святой отец. А как ваше имя?

– Я отец Дариус. Что тревожит тебя, почему ты так разгневался на Бога? Я слышал все, что ты говорил. Я наблюдал за тобой. Твоя душа не чувствовала любви?

– Отец Дариус, тут совсем все наоборот. Я любил и был любим своей дочкой и женой, пока Бог не забрал их у меня.

– Как их имена? – Поинтересовался он.