— Ты даже не можешь… что? — внезапно спросил Реддл, всё ещё слегка задыхаясь после своей вспышки.

— Мои родители умерли, когда мне было пятнадцать лет, — терпеливо повторила она. — Я просто пришла домой на пятнадцать минут позже.

Брови Реддла взлетели вверх. Она явно застала его врасплох: на его лице отчётливо промелькнуло изумление.

— Они действительно умерли?

Гермиона одарила его слабой, пустой улыбкой. Она знала, что их разговоры, скорее всего, дойдут до этого. Она понимала, что гибель её родителей делает её судьбу чем-то похожей на судьбу Реддла. Но теперь, когда время обсуждения этого вопроса пришло, девушке совсем не хотелось вспоминать прошлое.

— Да, умерли, — спокойно ответила она.

— Но… — слизеринец покачал головой, и было похоже, что ему всё ещё очень трудно осознать то, что она только что сказала ему, — но это было всего два года назад.

— Вообще-то, три, — рассеянно поправила Гермиона, глядя на пару студентов, подозрительно похожих на Джекобсона Эндрюса и Филлис Хардиман, которые шли по дорожке, держась за руки. В конце концов, они нырнули в маленькую заброшенную беседку, расположенную в нескольких метрах от главной дороги.

— Тебе восемнадцать? — спросил Том. Девушка поразилась, обнаружив удивление и некоторую дезориентацию в его голосе, который обычно имел спокойный и нейтральный тон.

— Да, в прошлом сентябре… — она оторвала свой взгляд от места, где исчезла пара студентов. — Реддл, пожалуйста, выслушай меня, потому что это действительно важно.

Гермиона подвинулась и повернулась на скамье так, чтобы оказаться лицом к лицу с застывшей фигурой наследника Слизерина, даже не заботясь о том, что её лицо находится не более чем в двенадцати дюймах от его.

— Я не могу сказать, что я знаю, каково это, когда твой собственный отец отрекается от тебя, — осторожно начала девушка, тщательно подбирая слова, заметив, как побелели костяшки пальцев Реддла, когда он сжал рукой скамью, — и я не могу сказать, что моя мать проклинала меня, — вся краска отхлынула от его лица, — но я очень-очень любила своих родителей, Реддл. Я пришла домой и увидела их… мёртвых на полу в гостиной. Они всё ещё были тёплыми, всё ещё… — её голос дрогнул, и она замолчала.

Ругая себя за то, что вдруг стала такой слабой, Гермиона упрямо покачала головой, чувствуя, как слёзы наворачиваются на глаза. Она должна пройти через это. Глубоко вздохнув, брюнетка продолжила уверенным, но более безжизненным голосом:

— И понимаешь, я должна жить с осознанием того, что если бы я не задержалась по дороге домой, если бы я не зашла в кафе на чашечку кофе, если бы мы не разговаривали с официанткой так долго, если бы я предложила таксисту другой, более быстрый маршрут домой, то я бы могла вернуться вовремя и хоть что-то сделать…

«‎Серьёзно, Миона? Ты бы сразилась с самым могущественным тёмным волшебником нашего времени? Ты действительно думаешь, что сумела бы каким-то образом спасти жизни своих родителей? — презрительный комментарий Рона, прозвучавший так много лет назад, всплыл в её голове. — Миона, тебе повезло, что ты всё это сделала, иначе тебя бы не было сейчас рядом с нами».

— И, чтобы ты знал, — язвительно добавила она, — с этим тоже приходиться как-то жить.

Возможно, это было её воображение, но Гермионе показалось, что она действительно увидела, как взгляд Реддла, направленный на неё, смягчился. Спустя мгновение он снова посмотрел на свои руки.

— Тогда, полагаю, мы оба потеряли что-то. Каждый по-своему. Верно?

Девушка взглянула на крышу беседки, чувствуя, как одна-единственная слеза сбежала и покатилась по щеке.

— Верно.

Повисло молчание, но спустя минуту девушка почувствовала, что взгляд Реддла снова остановился на ней.

— Нефертари, что случилось? — тихо спросил юноша.

Жуткий холодок пробежал по спине Гермионы, и она осознала всю иронию сложившейся ситуации.

— Они оба были убиты… — она задумчиво провела языком по холодным губам, — воплощением зла.

Реддл сидел какое-то время молча, размышляя, прежде чем спросил:

— Кто это был?

— Не важно, кто, — твёрдо произнесла Гермиона, желая вернуть разговор в безопасное русло, — важно то, что смысл всей этой речи, из-за которой я так ужасно отклонилась от темы, заключается в следующем: Реддл, ты можешь создать себе воспоминания, подобные тем, что есть у меня. Что бы ни случилось в твоей жизни, ты можешь.

Том на мгновение закрыл глаза и сжал руки в кулаки. Склонив голову, нерешительно покачав ею, как бы не соглашаясь, слизеринец пробормотал:

— Звучит, конечно, здорово, Нефертари, но, боюсь, ты пришла с этим заявлением слишком поздно.

Решив, что не позволит ему так просто отделаться, Гермиона наклонила голову влево, чтобы заглянуть в глаза юного Тёмного Лорда.

— Том, — произнесла она тихо, ожидая момента, когда Реддл посмотрит на неё, — никогда не поздно.

На мгновение, на одно-единственное мгновение Гермионе показалось, что она видит крошечный, тоскливый огонек надежды в глубине равнодушных серых глаз Тома Реддла.

Вдруг он вскрикнул, после чего закусил до крови губу и согнулся пополам, схватившись одной рукой за живот, а другой — за скамью. В считанные секунды его лицо стало совсем пепельным.

Несмотря на то, что она точно знала, что происходит, Гермиона отчаянно схватила его за плечо и спросила:

— Что с тобой?

Вместо ответа, она увидела боль в серых глазах Тома Реддла, и через мгновение он потерял сознание.

========== Глава 21: Вы когда-нибудь слушали? ==========

Воскресенье, 5 декабря 1944, 7:02

Гермиона зевнула и с наслаждением потянулась, сидя на зелёном кресле Слизерина и протягивая руки к потолку. Она уже давно сбросила свои перчатки, шарф, плащ и белые сапоги, а рукава розового свитера закатала до локтя, чтобы чувствовать себя комфортно в тёплой комнате.

Каким-то образом ей удалось поспать какое-то количество времени, находясь рядом с огромной кроватью Тома Реддла.

Она чувствовала себя моложе, находясь в суровой Слизеринской спальне, украшенной мерцающим серебром и тёмной лесной зеленью. Мебель, находившаяся в комнате, была из тёмно-красного дерева, и почти на каждом предмете, достойным штамповки, был выбит герб Слизерина. Гермиона невольно вспомнила прошлый учебный год, когда Драко был старостой. Наверное, это каким-то образом подготовило её к достаточно частому общению с самим наследником Слизерина.

Девушка перевела взгляд на спящее лицо Реддла. Её мысли вернулись к той ночи, когда она впервые услышала об Anima Adflictatio и сразу же после этого потеряла сознание, находясь в гостиной. Сейчас же они с Томом поменялись ролями.

Внимательно разглядывая темноволосого юношу, Гермиона гадала, задержался ли он на некоторое время, когда принёс её в комнату, или просто бросил на кровать и ушёл.

Полёт мысли был прерван, когда объект размышлений глубоко вздохнул и неторопливо перекатился на бок. Его глаза слегка приоткрылись, щурясь от утреннего света, а затем широко распахнулись, когда он наконец понял, где находится.

— Подумала, что ты не захочешь возвращаться в больничное крыло, — небрежно заметила Гермиона, наслаждаясь отразившимся на лице Реддла шоком. Ещё больше она развеселилась, когда наследник Слизерина явно напрягся, превращаясь в один большой холодный шар.

— Ты права, я не хочу туда, — Реддл осторожно коснулся правого виска и поморщился.

— Полагаю, я потерял сознание.

На совершенно очевидный вывод Гермиона не могла не ответить ухмылкой в стиле Драко:

— Пять очков Слизерину.

Девушка скрестила руки на груди и откинулась в кресле, самодовольно улыбаясь.

Реддл бросил на неё злобный взгляд, слабо приподнялся на левом локте и через мгновение осторожно опустился обратно на кровать. Юноша внимательно посмотрел на Гермиону, солнечный свет придавал его усталому лицу слегка размытый вид.

— Задерни эти проклятые шторы, Нефертари. Неужели ты хочешь, чтобы я в конце концов ослеп и оказался прикованным к постели? — устало огрызнулся он.