Эмори замолчал и посмотрел на меня. Я не смела противиться его воле. Я все понимала, как бы он не держался, болезнь брала свое. А больной король не в силах защитить свой народ.

========== 11. ==========

Когда-то прекрасный светлый зал в храме, заставленный множеством деревянных лавочек с жесткими спинками, изменился до неузнаваемости. Высокие сводчатые окна с витражами были наспех задернутыми оборванными полотнами, из-за чего весь зал был поглощен тьмой. На сероватом полу не было свободного места, где бы ни стояла приземистая койка или ни лежал ворох одеял с больными. Жрицы в своих серых переливчатых одеяниях медленно ходили от больного к больному, давая воду и еду. Лекари и добровольцы более живо двигались между нестройных рядов кушеток и лежанок, о чем-то тихо перешептываясь. Больные же были не столь тихи, каждую минуту в сводчатый купол храма улетал заливистый и хриплый кашель. И запах. Это было самым невыносимым: горький, оставляющий вкус железа на губах. Так пахла смерть.

Среди добровольцев я увидела и десяток воинов с крыльями, облаченных в обычные одежды, но их лица были мне знакомы, а значит они точно когда-то были частью Легиона. Эти вели себя тише и покорнее других, ссутулив широкие спины и плотно сложив крылья за спинами, они шепотом переговаривались с больными.

Оглядывая лица других добровольцев, я видела недружелюбные взгляды, бросаемые на бывших легионеров. Головой я прекрасно понимала, что крылья за спиной не делали их предателями короля и своего народа. Но в душе что-то недоброе всколыхнулось, стоило мне подумать об их собратьях, предавших все, что когда-то клятвенно обещали оберегать.

Эмори двинулся в левую сторону, придерживаясь стены. Я пошла следом. Никто не обратил на нас никого внимания, продолжая заниматься своими делами.

Я сцепила руки перед собой, чтобы скрыть дрожь пальцев, а запах замаскировала магией, чтобы не выдавать всего ужаса, испытанного мной.

Лишь когда Эмори ступил на небольшой постамент, где в обычное время жрицы вели свои службы. Суетящиеся замерли и посмотрели на короля, а следом недоуменно уставились на меня.

Я вглядывалась в лица жриц, надеясь увидеть Энну. Как только образ верховной жрицы возник в моем сознании, я пристыженно сжалась. У меня и мысли не возникло, что с ней могло что-то произойти. Но чем больше я вглядывалась в отдаленно знакомые лица жриц, тем больше тревоги закрадывалось в мое сердце.

Эмори прочистил горло и махнул рукой. Жрицы, лекари и добровольцы оставили свои дела и двинулись к королю. Лица всех присутствующих были бледными, со впалыми от усталости глазами. Мне стало неудобно из-за собственного отдохнувшего вида, даже несмотря на бессонную ночь.

— Я думаю, каждый из вас признал мою любимую сестру, — хриплый, надломленный голос брата отразился от стен. — Фейт сразу же отозвалась на мою просьбу о помощи. В ближайшее время, с большой земли прибудет целая делегация ученых и лекарей, которая обязательно сделает все, чтобы помочь нам. Но до этого момента, до момента пока лекарство не найдено, я временно передаю свои королевские полномочия сестре. С сегодняшнего дня, принцесса Ефрада Фейт станет оберегать вас.

Эмори прерывисто закашлялся, согнувшись надвое. Рядом с ним возникла фигура жрицы с накинутым на голову капюшоном. Я тоже шагнула к брату, обеспокоенно кладя левую ладонь на его плечо. Эмори выставил руки вперед и успокаивающе ими махнул, давай нам понять, что он в норме. Жрица кивнула и отступила в сторону, подняв на меня серые глаза.

— Рада вас видеть в добром здравии, принцесса.

Я попыталась скрыть свое удивление, когда признала в жрице Арвен — жену Вариса. Ее бронзовые, почти красные кудри выбивались из-под накидки, но в остальном, даже несмотря на усталость, она выглядела прекрасно. Молодая и прекрасная Арвен долгое время вызывала во мне лишь гнев и ревность, но эти чувства остались давно позади.

— И я рада встречи, Арвен, — сохраняя спокойствие, я немного наклонило голову в знаке уважения.

Цепкие серые глаза внимательно оглядели меня с ног до головы и задержались на безымянном пальце левой руки, где было одето мое обручальное серебряное кольцо с переливчатым опалом. Неужели они все еще расценивает меня как соперницу?

— Я постараюсь наведываться в ваше поместье каждый день, Ваше высочество, — продолжила девушка своим переливчатым голосом, откидывая длинный полог своей одежды. — чтобы сообщать вам о состоянии здоровья ваших подданных.

— Не стоит себя утруждать, — ответила я, чувствуя, что какая-то недосказанность витает между нами.

— Это скорее моя обязанность, принцесса, как верховная жрица, я отвечаю за всех, кто находятся в стенах моего храма, — лицо Арвен было совершенно равнодушным, а у меня сперло дыхание.

Я перевела быстрый взгляд на Эмори, который угрюмо потупил взгляд. В ужас меня повергло не то, что из обычной послушницы, рыжеволосая фейка за три года смогла стать верховной жрицей, хотя и это подняло во мне волну беспокойства. Что произошло с Энной?

Но я не решилась задать терзающие меня вопросы в стенах храма, где для кого-то каждый вздох мог оказаться последним.

Я выпрямила спину и посмотрела твердым взглядом на небольшую толпу, образовавшуюся у постамента.

— Я сделаю все, чтобы вам помочь, — мой тихой голос затерялся где-то наверху. — Вы всегда можете прийти в поместье и попросить меня о помощи. Я сделаю все, что в моих силах.

Я ожидала, что толпа возмутиться, объявит меня предательницей, но все молчали. В их глаза я не увидела осуждения или ненависти. Лишь безграничную усталость и что-то еще. Что-то такое, что пробудилось в душе каждого, кто видел ту сцену у фонтана три года назад, когда капитан Элладана отрезал мне крылья.

Когда мы с Эмори покинули храм, пахнущий смертью и отошли на достаточное расстояние, я тихим голосом спросила:

— Где Энна?

Эмори молча брел обратно к поместью, переваливаясь с одной ноги на другую. Мне было сложно поверить, что эта сгорбленная фигура, покрытая черным плащом, когда-то была полным жизни принцем.

— Я не знаю, Фейт, — устало выговорил брат, даже не глядя на меня. — Через месяц после твоего перемещения она просто исчезла. Ефрад одним утром лишился верховной жрицы.

— И ты передал это звание Арвен? — продолжала я расспросы.

— Нет, конечно, — Эмори недовольно фыркнул, и на его лице мелькнуло давно известное мне выражение раздражения. — Верховной жрицей стала Корин, но пост занимала она недолго, так как почти сразу в Ефрад пришла болезнь. Многие стали болеть и искать утешение в храмах, поэтому жрицы первыми пали от натиска смерти. Корин была лишь одной из многих. В конце концов в храме осталось мало жриц, а уж тех, кто был готов занять место верховной и вовсе не было. Тогда Варис напомнил мне о своей жене. Арвен всегда была несколько другой…

Эмори замолчал и остановился, переводя дух. А я мысленно перебирала в голове все, что я когда-либо знала или слышала об Арвен. Но как выяснилось, о девушке я не знала почти ничего, кроме того, что она была дочерью бывшего товарища Вариса и послушницей в храме.

— Если сказать просто, Арвен не та, кто когда-либо могла бы стать светлым примером в образе верховной жрицы. Она молода и красива, но что-то в ней таится темное.

Налитые кровью глаза Эмори остановились на моем лице, будто бы он ожидал, что я начну переубеждать его.

— Если ты в ней так сомневался, то почему позволил Варису себя уговорит?

— Потому что я не всегда принимаю правильные решения, сестрица. А вижу их последствия лишь тогда, когда уже поздно, — брат развернулся и медленно побрел к лестнице наверх острова к поместью. — Будь с ней осторожна, Фейт.

Я задумчиво кивнула, чувствуя, что сомнения бурлят во мне. А после обернулась назад, разглядывая обезображенную центральную площадь.

— Я подойду в поместье позже, и у нас будет долгий разговор, — крикнула я в спину Эмори, который что-то проговорил, но я не расслышала, так как уже держала путь к одному из заколоченных зданий.