– Рассмеются, Артём, ещё как. Тебя будут всеми силами тянуть в вашу элиту, высмеивая любые попытки, направленные на подрывание основ сложившейся системы отношений, поскольку такая система им нужна, она позволяет безразмерно владеть рабами и ресурсами планеты, потребляя их в своё удовольствие. Им нужны талантливые люди, чтобы они отдавали свой талант системе, рабами которой они являются. За тобой следят те, кто хочет взять тебя в свои ряды, обещая те вещи, что являются для тебя ценными. Эти ценности тебе дали взамен тем, что ты не принимаешь, чтобы усыпить твою бдительность и убедить тебя, что ты делаешь полезные дела, а не то же самое, что глупые обыватели. И ты пойдёшь за ними, так как других ценностей у тебя нет, ты искренне веришь, что выбранное тобой направление ты выбрал сам, что оно оригинально, что ты выше по статусу, чем другие люди, что ты свободен поступать так, как тебе хочется. Но ты не знаешь, какие у тебя есть варианты за пределами вашего болота, – говоря это, она сделала упор на слове за, – тебе дали, вбили в голову ограниченное количество направлений движения, и ты выбрал одно из них, считая свой выбор свободным и наиболее в твоём понимании нравственным. На самом деле ты мог выбрать любое – никакой разницы бы не было. Ты мог бы стать алкашом, а мог бы стать вором, бизнесменом, профессиональным спортсменом, двоечником-разгильдяем. Никакой разницы, Артём. Любой из этих выборов был бы одинаково несвободным, так как ты выбираешь из некоторого количества заранее предложенных тебе системой вариантов. – Дара уже буквально вбивала в меня слова, а не просто говорила в своём обычном стиле.
– Как это никакой разницы? – возмутился я. – И как это не свободный выбор, ведь я сам так решил?
– А так, что для управления вами, вам дают несколько ложных вариантов, из которых, как вы сами думаете, вы выбираете один, наиболее подходящий, не подозревая, что истинных вариантов в списке предложенных нет. Так, вам дали материализм и идеализм, атеизм и теизм, капитализм и коммунизм, сюда же можно отнести деление людей по отношению к музыке, видам искусства, любимым жанрам фильмов и так далее, даже деление на быдло и небыдло, интеллигенцию и чернь – всё это одинаково ложные противоположности, никакого отношения к реальности не имеющие. – Дара опустила на секунду глаза, задумалась и продолжила: – Привожу более сложный пример: девушка может продать себя за деньги богатому мужику, или даже нескольким, чтобы купить дорогие шмотки с побрякушками, а может устроиться на работу, например, в банк, в офис, ещё куда-нибудь перекладывать бумажки с одного стола на другой. Ты думаешь, что второй вариант честнее и правильнее? Нет, Артём, никакой разницы нет между тем, продаётся женщина за деньги богатому мужику или отдаётся за те же деньги системе, которая, правда, пользуется её услугами намного дольше и тщательнее. Одна девушка пойдёт сниматься в порнофильмах, набрав кучу денег за время своей молодости, а другая свою молодость просидит в аудиториях университета, впихивая в свою пустую голову бесполезную ерунду, потом устроится на глупую работу и будет точно так же продавать себя. Ведь быть проституткой – это позор и безнравственность, скажет тебе почти любая воспитанная девушка и пойдёт торговать собой другим способом, считающимся правильным – пойдёт работать на эту толпо-элитарную и паразитическую систему отношений, а, заработав деньги, будет отдаваться развлечениям на всяких тусовках, вечеринках, посиделках, вкладываясь в продажную потребительскую систему, то есть, отдаваясь не менее грязным способом, считая, что она всё это заслужила, ставя себя выше несчастных проституток. А почему это считается более нравственным, для меня загадка. Понимаешь? – Дара совсем разошлась и возбужденно продолжала:
– Ложью является и то, что можно честно заработать, будучи представительницей древнейшей профессии, и то, что можно честно зарабатывать, сидя в офисе и печатая бумажки, занимаясь аналитикой доходов и расходов, наливая чай боссу, занимаясь каким-то купи-продай бизнесом, предоставлять никому не нужные услуги. Даже увлекаясь какой-то неоплачиваемой деятельностью, типа благотворительности или волонтёрства, если, конечно, делать это только ради хороших эмоций, путешествий, приятных ощущений мнимого добра, порой даже для отчистки совести, обслуживая какие-то бесполезные мероприятия или помогая лишь тем людям, которые не хотят, и не будут жить правильно, человек точно также продаёт себя, одновременно приближая и так уже скорую гибель сложившейся системы отношений. Меня поражает это лицемерие! Это одна и та же форма продажи себя за фантики, статус, положение в обществе или удовольствие. Никакой, Артём, совершенно никакой разницы нет. Твоя студенческая элита в моих глазах ничем не отличается от элитной проституции. Только проститутка честнее: дал деньги – получил товар, или наоборот. А у вас ещё есть целая система правдоподобного бреда, коим вы оправдываете свою никчёмную деятельность, выдумав целую культуру с разного рода законами и правилами на все случаи жизни.
– Вот как? А как тогда выбрать работу так, чтобы не быть проституткой? – задал я, немного повысив тон, вопрос, который, по моему мнению, должен был поставить разгорячённую Дару в тупик.
– А почти никак в рамках той системы отношений, в которой живёт ваша примитивная цивилизация.
– А ты к ней не относишься, говоря «ваша»? – продолжил атаковать я.
– Отношусь, но меня в своё время нашли и вытащили из этого болота добрые люди, сейчас я не продаюсь за деньги, а «ваша» я сказала, чтобы дистанцироваться от этой грязи. Люди должны выходить из фальшивой системы отношений. Но все из неё не выйдут сразу, это разрушит даже то, что есть – и мир кувырнётся, как это предположительно уже было несколько тысяч лет назад. Нужно тащить людей из болота поодиночке, тогда вместе они смогут постепенно соорудить устройство для вытаскивания людей сразу большими группами. Потом только можно будет начать разговор о построении общества другого типа.
– Ты хочешь меня вытащить из публичного дома? – заинтересовался я, сказав это чуть с издёвкой; мне не нравилось сравнение себя с проституткой.
– Хочу, – сказала Дара, не заметив сарказма, – ты сейчас являешься для меня наиболее важной задачей на ближайшее время. Но ты пока едва ли сможешь понять, что вкладывается в это моё «хочу» и что именно я делаю. Ты прав, мы спустимся вниз, разойдёмся по домам и через некоторое время ты снова будешь затянут в привычный тебе мир иллюзорной успешности и собственной значимости. Волшебная для тебя сейчас обстановка со мной развеется, если уже не развеялась, как наваждение. И каким ты будешь через три дня или через неделю – это даже мне непонятно. Ты можешь считать меня сумасшедшей, если тебе от этого будет легче, ты можешь попытаться оскорбить меня, обвинив в глупости и непонимании очевидных вещей. Давай, скажи, что я не права или заблуждаюсь… Только ведь я вижу гораздо больше тебя, так как могу подняться ещё выше.
Дара снова посмотрела на меня взглядом умудрённого жизненным опытом человека, отчего мне стало немного спокойнее – и я немного перестал злиться. Только на этот раз в её глазах была усталость, жалость и, мне показалось, разочарование.
– Пойдём? – предложил я.
– Пойдём. – согласилась Дара.
Мы поднялись, вернулись к люку и спустились по лестнице вниз. Дара закрыла люк и защёлкнула навесной замок. Выйдя из здания, я сказал, что пойду домой, ощущения у меня были не из приятных. Дара согласилась и, распрощавшись со мной, пошла дальше вверх по проспекту, а мне нужно было идти вниз.
Дома меня одолевали самые разные мысли. Дара вылила мне на голову сразу столько необычной и подрывающей все основы моих представлений информации, что это было больше похоже на наказание за что-то, чем на обучение новым знаниям и на попытку помочь. «Я сам виноват», – подумал я, – «торопился куда-то, хотел быстрее узнать, кто она и чем занимается, себя показать хотел, похвастаться… Может быть, она могла бы всё это рассказать мягче, не задевая моё самолюбие, раз такая умная» – я злился, но непонятно, на неё или на себя. Скорее всего, на неё: «Как она может так говорить о том, чем я занимаюсь уже очень долго, к чему иду, тратя на это значительную часть своих сил. Какой-то историк меня будет учить!»
