Я стал думать: где она настоящая – тогда или вот сейчас?

Второй случай произошёл в отеле. Накануне мы прогуляли до утра, и Юля спала часов до двух дня. А я проснулся от голода и заказал пиццу. И когда пришёл курьер – кстати, тоже кавказец – я не вышел в коридор, чтобы забрать заказ, а впустил его в комнату. Не знаю, почему я так сделал, на меня нашло какое-то затмение. Ведь Юля спала, шум мог её потревожить, и более того – она лежала обнажённой и почти никак не прикрытой: на животе, одну ногу согнув цифрой «четыре», и лишь краешек простыни закрывал часть её талии, но не того, что ниже, где самозабвенно у неё проглядывало всё самое интересное – белый незагоревший треугольник от купальника на ягодицах и бледно-розовые складки сокровенного женского места.

Пока я ставил подпись на бумажке и отсчитывал наличные, парень тот смотрел на неё, как затаившийся у мышиной норы кот. Он беззастенчиво пожирал её глазами, а я делал вид, что не замечаю этого. Я ощутил странное и волнующее чувство, от которого спёрло в груди: жар и помутнение, словно глаза заволокли красные круги, как действие какого-то наркотика.

И я задумался: где я настоящий – нормальный, ревнивый до своего добра мужик или вот такой безумец, получающий постыдное удовольствие от того, что какой-то другой мужик смотрит на мою голую жену?

В то время я вообще на многое посмотрел иначе и переосмыслил. И как-то, сам того не заметив, утратил свой прежний мир – все те устоявшиеся убеждения и представления о нём, делившие его на две понятные половины: правильно и неправильно, хорошо и плохо, моё и не моё. Я словно бы повис в пугающе бездонной пустоте, где ничего не понятно и всё можно. И где всё имеет право на жизнь, потому что жизнь и есть эта бездонная пустота.

Я перестал понимать то, что раньше никогда не вызывало сомнений – как непреложная истина. Например, что такое порок. Кто это установил? И почему? Почему все людские дела поделены на легальные и нелегальные? По какой причине все люди должны соблюдать эти установления? В мире лишь одна такая причина: это насилие – вот где настоящая граница желаний.

Наверное, я заболел и этой своей болезнью заразил Юлю.

Как-то, другим зимним вечером – может быть даже, ровно через год после первого разговора – я спросил её:

– Юль, ты знаешь, что такое «сексвайф»?

– Ну, знаю. А что? – напряглась она.

Отношения наши вконец охладели, и у неё частенько было поганое настроение, через которое прорывались вот те острые интонации несчастной, неудовлетворённой женщины, знакомые многим мужьям. Порой она ходила вся точно в иголках – ожесточённая, стервозная. В такие моменты мне очень хотелось уйти от неё куда-то – на другую кровать, в другую комнату, другую квартиру, другую жизнь…

Я устал сглаживать её «иглы» и пошёл напролом.

– Не хочешь это попробовать?

– Что? – её глаза округлились.

– Вот это. Сексвайф.

Она закатила глаза.

– Ты серьёзно или придуриваешься? – но тут же чуть прибрала свои «иголки», посмеялась: – Если бы и хотела, то что?

Всё-таки она умница у меня. Глупая бы на её месте «оскорбилась» и стала играть роль святоши с нимбом во всех местах, которая и «по большой нужде» ходит разве что полевыми ромашками. А с оскорблённой женщиной даже разговор об ужине при свечах заходит в тупик.

– Давай попробуем это, если ты хочешь.

– А ты хочешь?

– Я готов попробовать.

– По-моему, ты плохо это себе представляешь.

– По-моему, хорошо представляю. Тебя трахнет другой мужик.

– И ты к этому нормально отнесёшься, что ли?

– Я же сказал: я готов попробовать.

– Ты не сможешь, ты будешь ревновать. И я тоже не смогу.

– Почему?

– Ну, потому что это кошмар какой-то, безумие.

– Ну безумие, и что?

– Да ничего. Давай спать.

Мы легли спать, и у нас случилась та редкая и быстрая близость.

Потом долго не засыпали – разговаривали обо всём этом: о том, как всё у нас было раньше и как стало теперь. Вернулись к моему предложению.

– А что это нам даст? – спросила она.

– Не знаю, – ответил я. – Эротическое приключение. Сокровенное желание. Запретное что-то. Главное – быть вместе в этом. Если ты не хочешь, то и я не хочу, нафиг оно. А если ты хочешь, то и я тоже хочу.

Она прижалась ко мне, произнесла тихо, смущённо:

– Я бы хотела, наверно. Давай попробуем. Только обещай мне, что ты не станешь ревновать, не психанёшь и не бросишь меня после этого.

– Обещаю, – сказал я.

Так мы с Юлей и решились на это.

Однако решиться – не самое сложное в этом деле. Если ты свободен в своих желаниях и честен перед собой, то решение приходит естественным образом. Я понял, что хочу испытать эту штуку на собственной шкуре, и дал волю своему желанию. А Юля приняла всё удивительно легко, без ненужных жертв, – словно сама этого всегда хотела: думаю, где-то в глубине души так оно и было, женщина – озеро с мутной водой, чего там только нет.

Самое сложное – это найти человека. Мы с Юлей это сразу поняли. Любое отклонение от сексуальной нормы делает тебя точно одиноким в мире – ты боишься непонимания, боишься «нарваться», вляпаться в историю, ведь что в обычных, что в необычных отношениях человек ищет людей, которые ему интересны и симпатичны, он не готов отдавать себя всем подряд.

Все знакомые и друзья отпали сразу же – какими бы они ни были в жизни прекрасными людьми, надеяться на понимание не стоит: осуждение и гадкие слухи гарантированы. Выход один: искать среди чужих на свой страх и риск, потому что по фото и рассказам о себе человека не узнаешь.

Пока мы искали такого человека в интернете, я много узнал о своей жене такого, о чём не подозревал и, пожалуй, никогда бы не узнал. Ведь она теперь выбирала мужчину по своему вкусу – честно, откровенно, без всяких компромиссов, к которым приучает жизнь. Оказалось, что она любит парней с татуировками, а у меня не было ни одного тату, я это терпеть не мог. Любит высоких, а я точно не такой. Что ей нравятся в мужчинах брутальность, дикая грубость, я же, дурак, всегда был с ней предельно нежен. И, наконец, то, что ей тоже важен размер, нужны эти двадцать сантиметров, каких у меня, увы и ах, не было и близко. Я вдруг увидел образ этого мужика, которого она столь тщательно себе выбирала, и понял, что это совершенно не я. Так что же тогда подтолкнуло её ко мне несколько лет назад? Отчего мы вместе?

Но я молча принимал её выбор, и вскоре мы нашли того человека.

Его звали Алексей. Он был высок, красив телом, брутален внешне, и всё у него было, как надо. Как ей хотелось.

Мы списались и договорились встретиться – сначала познакомиться просто, а там уж решить, подходим мы друг другу или нет.

Алексей приехал к нам в гости пятничным вечером, и Юле он сразу понравился. Хотя мне она ничего не говорила. Я это почувствовал сам – по её взгляду на него, как она с ним общалась, как вдруг стала очень милой, очень ласковой во всём и очень женственной, как когда-то со мной. Она хотела ему понравиться, и это не могло укрыться от меня.

Мы посидели, пообщались, немного выпили вина, и он засобирался уезжать. Провожая его, я взглянул на неё и понял, что она не хочет, чтобы он уехал сейчас. И решил действовать.

– Алексей, а что если ты останешься у нас на ночь? – спросил я.

– Хорошо, – охотно согласился он. – А твоя жена этого тоже хочет?

И посмотрел ей в глаза. Она ответила, отведя взгляд:

– Оставайся.

Как только она это сказала, у меня спёрло в груди, бешено забилось сердце, а глаза заволокли те самые красные груди. И я утонул в этом.

Странно. Всё было, как всегда, как в любой из наших будничных и тихих семейных вечеров. Душ, обычное приготовление ко сну. Вот она, как обычно, разобрала постель, как обычно, надела свою ночную сорочку, легла, но присутствие здесь другого мужчины делало всё другим, будто всё первый раз, словно я никогда прежде этого не видел.

Я тоже лёг, а Алексей всё ещё был в душе.