…Прилепится к жене своей, и будут двое одной плотью.

Мф. 19:5.

Я женился по любви; думаю, что и она вышла за меня замуж по той же причине. Всё просто – однажды встречаешь человека, с которым тебе всё интересно: разговаривать, гулять, что-то вместе делать, идти за ручку и спать в обнимку, заниматься сексом, вообще жить. И тогда сама собой, естественно и легко, приходит мысль прожить с этим человеком всю жизнь.

Так было и у нас с Юлей. Мы просто влюбились, вот и всё.

Но – как и большинство молодых пар – мы отождествили любовь с сексом, перепутали одно с другим и стали терять друг друга. Ведь интимные отношения со временем имеют свойство бледнеть, таков человек: сначала он преисполнен страсти, потом страсть входит в привычку, в обязанность, долг какой-то, и в итоге всё превращается в унылый трах перед сном.

Когда мы вдруг заметили это, то ужаснулись. Мы не хотели терять друг друга – чтобы наша любовь вот так захлебнулась в проклятом быту, вот так банально погасла. Да, мы могли сделать так, как делают многие – сделать вид, что всё нормально, как бы ничего не заметить и, смирившись с таковым положением вещей, забыть про прежнее удовольствие друг в друге и как-то жить дальше. Но мы не захотели так и стали искать способы, как вдохнуть в наши отношения свежесть, обновить, оживить их.

Одним поздним зимним вечером, после очередного скучного секса, мы лежали, молча глядя в потолок, и я спросил её:

– Юль, а что бы ты ещё хотела попробовать в сексе? Разве уже и нет такого, что бы ты хотела, но не попробовала? У женщин же есть свои какие-то особенные желания, пусть и тайные совсем, ведь так?

Она повернула ко мне лицо и слегка улыбнулась.

– Ну, наверно, так. А у тебя есть?

Я вздохнул и хотел уже замять тему. Женщины – скрытный народ, никогда не признаются в своих сокровенных желаниях. Это у них генетика – веками им приходилось балансировать между желанием и моралью.

Но, подумав, я всё же ответил на её вызов:

– У меня есть. Но оно совершенно не оригинальное, такое же, как у большинства мужиков. Просто мужская амбиция, наверно.

– И что же это? – заинтересовалась она.

Я помолчал, ещё раз подумав: ответить честно или нет. И решился ответить – бог с ней, пусть думает обо мне, что хочет.

– Секс с двумя женщинами, – сказал я, но сразу, как спохватившись от досадной промашки, попытался оправдаться: – Ерунда это, забудь.

– Ерунда? – кажется, в её голосе прозвучало даже возмущение.

– Конечно, ерунда. Любой мужик думал об этом хоть раз в жизни, и потому это ровным счётом ничего не значит. Всего лишь мужская амбиция, я же сказал. Не понимаю, почему я должен оправдываться.

– Ну, как минимум, это значит, что ты не против переспать с другой женщиной, – не согласилась она. – Вот представь, если бы я тебе сказала, что хочу переспать с другим мужиком, – что бы ты тогда подумал?

Меня вдруг осенила смутная догадка, и – да, это резануло.

– Ты хотела бы переспать с другим?

– Вить, – она положила голову мне на грудь, – я сама не знаю, что я хочу. Я глупая баба, и желания у меня бабские. Ты сказал, что каждый мужик хоть раз в жизни думал о сексе с двумя женщинами. Так же и бабы: могут и о сексе с двумя мужиками подумать, и ещё чего похлеще. Но это тоже ровным счётом ничего не значит, просто глупые бабские желания.

Не то что бы это было для меня откровением относительно женщин вообще, но относительно именно неё, моей жены, которую я, кажется, знал целую вечность вдоль и поперёк, каждый закоулок её души, – да. Помню, как она говорила, что ей никто в жизни больше не нужен, кроме меня, что даже представить себя не может с кем-то другим, кроме меня. А теперь всё вот так обернулось… Как же всё-таки иллюзорна, неуловима жизнь, в ней нет ничего постоянного: всё похоже на сон, в котором выстроенные тобой некогда замки из песка на берегу размываются тихо набегающими волнами времени.

– Ты тоже думала о сексе с двумя мужиками? – спросил я. – Только честно.

– Думала, – ответила она честно.

Потом она мирно спала, а я всё никак не мог заснуть: у меня просто не укладывалось это в голове.

Всё похоже на зёрнышко, упавшее в землю и прижившееся там: оно зреет, зреет, затем из него появляется росток, росток выползает наружу, и его питают солнечные лучи, он крепнет и становится взрослым растением, давая свои плоды. И остановить это невозможно – если только вырвать с корнем.

Из интернета я узнал, что это называется «сексвайф»: когда жена с согласия мужа или даже при его присутствии вступает в сексуальную связь с другим мужчиной. Я читал истории на форумах и смотрел видеоролики. Это оказалось чем-то вроде «новой моды» – современным явлением невероятных размеров: сайты, уйма сообществ в соцсетях, объявления-знакомства, тысячи фото и видеофайлов и огромное число людей.

Не скажу, что мне это всё приглянулось. Какая-то совершенно иная и далёкая от меня жизнь, большая часть из которой либо безумие, либо всего лишь секс-бизнес. Я не понимал: есть ли там вообще обычные и нормальные люди вроде нас с Юлей и – если есть, то – что ими движет? Но что-то всё равно меня влекло. И потому я узнавал об этом всё больше и больше, и чем больше узнавал, тем больше во мне крепло некое необъяснимое чувство: оно было похоже на приглушённый, гипнотизирующий свет лампы в спальне и красную простынь на постели – смятую и жаркую от бушевавшей на ней, как знойный ветер в пустыне, страсти. Страсти запретной и потому влекущей.

Прошло несколько месяцев, и наши с Юлей интимные отношения с фатальной безнадёжностью продолжали деградировать. Секс перед сном стал сексом по выходным, а потом и вовсе ушёл в неопределённость, как солнце осенью – едва выглянет из-за тяжёлых туч и опять надолго погаснет. Я уже и не намекал даже, знал, что ответом будет «я устала», «хочу спать», «не могу» и «давай не сегодня». Так умирает любовь, подумал я тогда.

Знаю, что и она тоже по-своему переживала из-за этого. Эти её «не могу» и «устала» не были пустыми отговорками, она действительно не могла и постоянно чувствовала себя точно разбитой. Именно поэтому летом мы по обоюдному желанию решили съездить на юг и как следует там отдохнуть, мы думали, что это вдохнёт в наши отношения новую жизнь.

Иллюзия, конечно. Попытка убежать от себя.

Юг сполна дал нам то, что он мог нам дать. Мы вдоволь насытились морем и солнцем, покутили по местным ресторанчикам, побродили по диким тропам и тесным старинным улочкам, потратили кучу денег. Да, мы с Юлей были счастливы и опять искренне любили друг друга, и порой это счастливое времяпрепровождение перерастало и в физическую близость. Но всё равно не так, как раньше – казалось, когда-то очень давно, будто бы в прошлой жизни, хотя всего-то три-четыре года назад. Юг не мог нам дать то, что внутри нас, – наше прошлое, наши воспоминания, нашу былую страсть.

Там были два случая, которые потом долго и настырно крутились у меня в голове, словно прилипчивая мелодия, услышанная мимолётом.

Первый. Мы сидели в ресторанчике у моря – днём: там прохладно и играет красивая медленная музыка. И народу почти никого, народ собирается вечером. Мы любили приходить в этот ресторанчик именно днём.

И в тот раз к нам подошёл молодой парень, кавказец. Спросил меня: можно ли пригласить мою девушку на танец? Я позволил, и Юля танцевала с ним. Ничего особенного, просто медленный танец. Раньше бы я и внимания не обратил, пожалуй, а теперь смотрел так, точно хотел увидеть что-то новое, непознанное: их прикосновения, взгляды, еле уловимую игру тел.

Прежде Юля говорила мне, что не любит и боится кавказцев, и что южный темперамент совсем её не прельщает. Но она согласилась на танец. И когда он всё крепче и крепче прижимал её к себе, она отвечала ему с женской взаимностью – так же, как отвечала бы и мне: я видел это в положении рук на его плечах, в согласном его желанию движении тела, в общении взглядов.