– Идет.

Его не смущали собственные слова. Напротив, он освободил ее от остатков одежды и уложил возле камина, ревущего пламенем. И вскоре последовал за ней, раздвигая своими горячими бедрами ее ноги. Он поднялся на колени, возвышаясь над ней, дразнящими движениями ладоней лаская ее грудь и любуясь идеальными белыми полушариями податливой плоти.

Гермиона не смогла удержаться от вздоха – поток расплавленного жара между ее ног медленно стекал на бедра и ковер под ее извивающимся телом. Прерывисто дыша, она наблюдала, как он выпрямляется, открывая ей безупречный вид на свой великолепный член.

Тот был настоящим произведением искусства – крепким, твердым и, безусловно, очень большим. Мерлин, на самом деле ей он показался чудовищно огромным, хоть и красивым, и она испугалась, что не сможет принять его в себя. Драко ухмыльнулся, поняв по взгляду, что она оценила его по достоинству.

– Вижу, ты достаточно впечатлилась.

Он не дал Гермионе среагировать. В мгновение ока он оказался на ней, впечатывая ее в покрытый мягким ковром пол. В следующую секунду он одним резким движением вошел в нее до упора, так что она выгнулась, крича, сколько позволяла мощь голоса.

Она не могла думать, не желала думать. Не теперь, когда ошеломляющее удовольствие расплескивалось по ее венам как раскаленная лава. Теперь ей было все равно, выглядит ли она слишком дикой… слишком несдержанной. Она вскрикнула, когда основание его члена надавило на клитор, с жадностью прося большего, нуждаясь в большем, не удовлетворенная только одним толчком… ей требовался следующий… а после него – еще один.

Наверное, у нее из глаз потекли слезы, потому что щеки стали мокрыми. Наслаждение было мучительным, настолько сильным, что причиняло боль… оголяя каждый нерв, доводя до грани и окуная в испепеляющий огонь, разгоревшийся внутри нее самой. И все это всего лишь потому, что его член вошел так глубоко в ее подрагивающее тело.

И за все это время… Драко совсем не пошевелился. Ни на один гребаный дюйм.

Он смотрел на нее, радужки в полуночной тьме были почти перекрыты зрачками, расширенными от возбуждения, которое в нем вызывали ее беспомощные стоны. Какой головокружительный успех – раздеть Гермиону Грейнджер, попутно избавив ее от подобающего поведения… он наслаждался мыслью, что является единственным, кто способен протащить ее в мир необузданных эмоций. Сделать женщиной, раздираемой первобытным инстинктом.

Осторожно, осознавая остроту боли и волну удовольствия, которую Гермиона от нее получит, Драко вытащил из нее член почти полностью – головкой уперся в ее скользкие половые губы, медленно очерчивая горячие круги, пока она не закричала в отчаянии, требуя, чтобы он снова оказался внутри, желая, чтобы эти жгучие ощущения продолжились, чтобы ее оттрахал мужчина, который знает толк в этом.

Драко был слишком доволен, чтобы не прислушаться к этой мольбе. Подавив неистовое желание кончить, он двигался неспешно, погружаясь в нее, устроившись так, чтобы при каждом неглубоком толчке нежно соприкасаться с ее клитором. Твою мать, его член задрожал, волна возбуждения захлестнула сознание. Темная сторона его натуры нашептывала, чтобы он продолжал двигаться, наслаждаться прекрасным податливым телом под собой, распаленным этим остервенелым трахом, а медленно помучить ее можно и в следующий раз.

Нет! Он потряс головой. Три раза. Он доведет ее до оргазма три раза, после чего сможет иметь ее как ненасытное животное хоть всю оставшуюся жизнь. Сжав зубы, он вглядывался в ее затуманенные глаза, продолжая терпеливо и уверенно двигаться, входя неглубоко и размеренно. Его член терся о стенки ее влагалища, медленно, слишком медленно подводя ее к пропасти неизведанного.

Гермиона не могла вынести этого. Она хотела жестче. Быстрее. Хотела, чтобы ее отымели так сильно, что остались бы синяки, чтобы она могла потеряться на этом покрытом ковром полу в буйстве оргазменных ощущений.

Она озвучила свои мысли, выдыхая слова между стонами.

Драко засмеялся, все еще двигаясь медленно и неглубоко.

– Всему свое время, детка.

Однако он все же доставил ей толику удовольствия – внезапно погрузился в нее резко, наслаждаясь протяжным стоном, вырвавшимся из ее горла.

Боль между ее ног усилилась, в этом было нечто большее помимо физической муки, и Гермиона почти что могла дотронуться до удивительной эйфории, которая стала разливаться по ее телу от промежности. Драко мог ощутить это, она знала – он может. Она видела, как стиснуты его челюсти, и была уверена – он чувствует мельчайшие пульсации внутри нее, чувствует, как она течет сильнее и сильнее под ним.

– Давай, Гермиона. Умоляй меня… умоляй… кончай, детка… давай… еще столько впереди…

И она пришла к финишу, хоть медленные, дразнящие движения и не ускорились, но ей хватило. Когда Малфой в очередной раз вошел в нее до упора, ее влагалище резко сжалось, горячие, скользкие стенки попытались выжать его, стремясь почувствовать горячую струю спермы, разливающуюся внутри и покрывающую каждый дюйм содрогавшейся плоти.

Но он не кончил. Драко зажмурился и приказал себе оседлать темный шквал удовольствия. Даже не дожидаясь его спада, Драко толкнулся, резко вынул член из нее, в мыслях представляя жесткий трах, который она будет вынуждена терпеть, когда его самоконтроль наконец падет. Но пока… он ограничился несколькими энергичными ударами в сверкающую глубину наслаждения и застонал вместе с ней, оторвавшись от ее сладких губ после того, как украл ее дыхание и забрал волю.

– Драко… меня больше не волнует пари… пожалуйста, просто… Мерлин… прошу…

Драко недобро засмеялся, не отрывая взгляда от потрясающей картины «Умоляющая Гермиона».

– Мне надо кое-что доказать, дорогуша… но я побалую тебя… через минуту.

Скорость взлетела до небес: вдруг протяжные неглубокие толчки обернулись безудержными резкими ударами. Он вколачивался в нее так яростно, что ее тело выгнулось на пределе возможностей… и Гермионе это нравилось. Это было до одурения хорошо… как будто ее охватила буря, неукротимая как само время. Каждая клеточка ее влагалища была задействована, вызывая ее к жизни. Она кричала, как сумасшедшая, с ее губ слетали даже не слова, их обрывки, зыбкие обещания поквитаться с Драко, если тот не продолжит начатое.

Но неожиданно темп замедлился, Драко не торопясь полностью выскользнул из нее, потом погрузился обратно таким же медленным движением, как и ранее. Он вновь принялся за старое, глубокий смех наполнил ее уши, и она опять начала стонать.

Вперед-назад, вперед-назад, снова и снова.

Он изменил позу, заставив ее обвить его талию ногами, чтобы он мог сесть. Теперь его глаза неотрывно следили за изумительным соединением их тел. Он наблюдал, полностью поглощенный зрелищем, как его собственный член лениво выскальзывает из нее, покрытый шелковистой смазкой, блестящей в трепещущем свете огня.

С еще одним довольным раскатистым смешком Драко ускорился. Он толкался в нее без передышки, каждым разом обозначая абсолютную, но контролируемую жестокость, непременно всплывающую на поверхность с самых потаенных уголков его дикого сознания.

Голос Гермионы охрип от крика, она могла только всхлипывать, извиваться и дрожать от его грубого натиска. Ее бедрам доставался один толчок за другим, но ее не заботило, будут ли у нее синяки или пойдет кровь… лишь бы Драко никогда не останавливался, не лишал ее своего огромного члена между ног.

Ах! Гермиона снова цеплялась за пьянящее чувство, когда все внутри нее содрогнулось от потрясения и чистого, мучительного удовольствия. Ее мир на миг взорвался, а потом был собран воедино волнами накатывающего и отступающего, такого губительного наслаждения, которым стал ее второй оргазм.

Это невозможно… проклятие… может быть… просто может…

Драко не дал ей додумать. Его выдержка иссякала, и он не мог продолжать дразнящие медленные движения. Ему необходима была разрядка… и чем более яростная, тем лучше. Он закинул ее ноги себе на плечи и ухмыльнулся, глядя на ее шокированное выражение лица.