– Я тоже… – прошептала она.

– Ника… Ты знаешь… мне пришло в голову… я сейчас.

Лёшка бегом бросился к машине. Вернулся, неся в руках календарь.

– Пошли к свету…

Лёшка помог подняться Веронике, и они прошли в предбанник. Ника включила верхний свет, задёрнув штору единственного маленького оконца.

Лёшка обратил внимания, что простынь уже другая, полосатая.

От Ники не укрылся его быстро брошенный взгляд.

Она тихонько рассмеялась. Но промолчала.

Лёшка, было, притянул Нику к себе, но та вывернулась из его рук. Лёш, не сегодня. Потерпи пару дней. А то никогда не заживёт. Лучше расскажи, что тебе пришло в голову.

– Хорошо – Лёша присел на диван под лампой, откинув в сторону чистую простынь – смотри.

Ника села рядом и посмотрела на обложку календаря.

– Видишь вот эти двое, дед мороз и Снегурочка. Откуда взялись эти два сказочных персонажа? Я уже посмотрел в интернете. Кстати, ничего интересного не нашёл. Так общие сведения. Дед мороз и снежная королева, повелительница стужи, сообразили не вполне здорового, умственно, снеговика. Тот, связавшись с метелью, тоже не вполне адекватной и ветреной мадамой, произвёл на свет Снегурочку. В общем-то, довольно, умную и добрую дочурку. А вот изначально, дед мороз, был под стать снежной королеве, злой и коварный. А потом вдруг, раз, и подобрел. Но это ладно, может, внучкино влияние… А теперь, вопрос, самый главный. На кой они подкинули мне этот календарь. И зачем соединили наши с тобой судьбы? Хотя, последний, это спорный эпизод. Тебя-то я увидел, ещё до календаря. И про себя всё решил. А вот первый, зачем? Они, точно знали, что я попытаюсь… Нет, не так, я, точно, буду спасать людей, я встану на пути у госпожи "Судьбы". И напрашивается простой ответ. Моими руками, они хотят, сделать пакость, этой самой госпоже. А что, будет со мной, их совершенно не волнует.

… – Ты и прав и не прав одновременно – пронеслись, как вдох, слова в сознаниях у обоих, и оба застыли с широко раскрытыми глазами – мы не соединяли ваши души, в этом ты прав. А дед не был, никогда, злым. Он такой, какой есть. Он мороз и этим всё сказано. Зимой не растёт трава, не шелестит листва на деревьях. Не печёт солнышко. Зима, это суровое время года. Это испытание для всего живого. И не все эти испытания проходят. Но так уж устроена наша матушка Земля. Где-то вечное лето, а где-то вечная стужа. А что касается госпожи, как ты, Алексей, выразился, "Судьбы". Нет, мы не хотим ей напакостить. Мы хотим её образумить, или остановить. Эта богиня, уже давно растеряла свой интерес ко всему живому. И всё больше скатывается к гране безумства. Совершая то, что ей запрещено. А ты сам и твоя подруга, вы под нашей защитой, со вчерашнего дня. И мы, я, дед Мороз, бабушка Снежная Королева, не дадим вас в обиду. Но вразумить эту древнюю богиню и ещё кое-кого, мы должны… Мы, я так решила, я выбрала вас и верю, что всё получится. А если не получится, будем искать другой способ, вместе…

Голос пропал.

И Лёшка круглыми глазами поглядел на Нику.

– Ты тоже, это слышала? – спросил он, немного, с заиканием выговаривая слова.

– Да-аа… Что это было?

– Похоже, ответы на мои вопросы. Или мы с тобой, вместе, сошли с ума.

– А…?!

Вероника встряхнулась.

– Брррр… Лёш, получается, что мы с тобой должны вразумить богиню? Получается, что мы должны, не просто вразумить её, а устроить ей встряску, покруче, чем нам устроили Снегурочка с дедом. Зачем..? Непонятно… И это же… Это же рассердит её. И нам с тобой… Ой, мамочки… Лёшенька.

– Ты предлагаешь, выбросить этот календарь и забыть? Тогда, как же Лика, здоровье твоей мамы?

– Не знаю, Лёшенька… Я боюсь.

– Мне тоже не по себе… А представь, мы с тобой выбросили его. И как будем жить, зная, что могли бы помочь, но не сделали этого? Мне, кажется, это будет предательство.

– Не знаю, не знаю, не знаю…

Ника закрыла лицо руками и уронила голову на свои колени.

Лёшка погладил её по спине.

– Не надо Ника, пока ещё, ничего не случилось. Я попробую спасти твою сестру, а там видно будет. А пока, давай спать. Как говорится, утро вечера мудренее.

Утром, Лёшка увёз Веронику в город. Мамы дома уже не было. На столе, на кухне лежала записка.

" Негодный мальчишка. Мать одна, в пустой квартире, переживает. А он веселится. Обед в холодильнике. Там же завтрак и ужин. Сегодня буду поздно. Мама."

Алексей улыбнулся и подписал – позвоню, буду к обеду, отпрошусь.

Ника прочитав, тоже улыбнулась.

Лёшка поцеловал её в щёку и поглядел на часы.

– Ну, мне пора. Всё, что надо, сама найдёшь. Комп в моей комнате, пароля нет. Всё, я убежал.

На работе появился, как и всегда, в половине восьмого. Вскоре зашёл и Петрович.

– С мятой Петрович, или в другой упаковке – спросил, улыбнувшись, Лёшка.

– Давай в зелёной, травиться, так травиться. Как выходные то?

– Нормально. Петрович, отпусти назавтра и сегодня с обеда. Ты же обещал. Что, как только, так сразу – не стал тянуть с этим вопросом Алексей.

– Обещал, значит, слово сдержу. Пиши писульку на отгулы, на три дня. Как и договаривались. Не люблю в должниках ходить.

– Понял и спасибо.

Петрович рассмеялся.

– Ты, чего-то, сам не свой сегодня, влюбился что ли?

– Ну-у…

– Понятно… На свадьбе я за отца буду.

– Это, даже не обсуждается, Петрович. Только до свадьбы ещё дожить надо – неопределённо и совсем не весело, ответил Лёшка.

– Доживёшь – хмыкнул Пётр Петрович – все мы дожили, и ты никуда не денешься.

Затем разговор, Алексей перевёл на рабочие темы, потом вообще, говорили о пустяках. А потом Петрович, как и всегда, пошёл к себе.

Половину дня, Лёшка крутил гайки, вместе со слесарями. Так время проходит быстрее. И в час дня, вылетел за территорию предприятия.

Ника была дома, сидела у компьютера, перед ней лежала бумага и ручка.

Лёшка склонился и зарылся лицом в её волосы. Девушка развернулась, подставила губы. И через мгновение она уже сидела у него на коленях, обнимая за шею.

Между поцелуями, на его глаза попали ровные строчки на листке.

" Маршрут 43" до села "Ледянки" время отправления 17 – 30. 22 марта. Водитель Бочаров Тихон Васильевич. Погибло двенадцать человек. Выжило трое."

Лёша осторожно отстранил от себя Нику и взял листок в руки.

– Ты всё же решилась?

Ника, всё ещё прижимаясь к нему, молча, кивнула головой и тихо проговорила – я пойду с тобой. Одного я тебя не отпущу.

Лёшка возражать не стал, и спросил – где ты была в тот день?

Дома, это было воскресенье. Сидела в своей комнате и зажимала уши руками. Андрей послал маму подальше, подхватил собранный Ликой чемодан и они, громко хлопнув дверью, ушли. Отца не было, он уехал с утра на дачу, посмотреть, что там и как. Если бы он был дома… А вечером позвонили из полиции… Вот тогда с мамой и случился первый приступ. Сначала, она… Нет, не могу это вспоминать. Потом, её увезли на скорой. Отец один ездил на опознание. Когда вернулся, стал весь седой и в тот же день, опять, уехал на дачу, забрав меня с собой. Мама пробыла в больнице десять дней. Мы с отцом, одни хоронили Лику и Андрея. Его мама, тоже слегла и не смогла приехать. Я разрывалась между двух больниц. Ездила и к маме Андрея и к своей.

Вероника уже не рыдала, а безучастным голосом пересказывала события тех дней.

Лёшка внимательно выслушал и, кивнув своим мыслям, погладил Нику по голове.

– Мы справимся Вер, справимся – он, снова, поцеловал её белые волосы и бодрым голосом продолжил – а пока, вытри нос и иди кормить будущего мужа. Завтра, с утра, в ЗАГС. А вечером уйдём в двадцать второе марта. Не будем тянуть. Сегодня, у нас с тобой ещё одно испытание, моя мама. Маман у меня с характером, но и с юмором. А вообще, тётка, с пониманием. Пошли на кухню.

Вероника ещё раз прижалась к нему и соскользнула с колен.