Смерть – это стрела, пущенная в тебя,

а жизнь – то мгновение, что она до тебя летит.

Ибрагим Аль-Хусри

Густой лес, сквозь который я бегу, раскрывает передо мной свои объятья. Он словно любовник, ожидает моего появления, а потом всецело отдает себя. Кроны смешанных деревьев покачиваются в такт моего дыхания. Сосредоточившись на нем, я бегу уже несколько километров без остановки.

Передо мной лишь тропинка, усыпанная прошлогодней листвой. Местами встречаются подгнившие шишки, которые я виртуозно оббегаю, чтобы не споткнуться. Сухие ветки хрустят под подошвой моих спортивных кроссовок. Они удобные, мне в них легко. Я всю зиму ждала момента, когда смогу их опробовать в деле. И вот пару дней назад, с городских дорог снег окончательно сошел. Здесь в лесу, все обстояло немного иначе. В тени густых зарослей все еще виднеются белые проплешины. Его не так много, но он поблескивает на моем пути.

В прохладном воздухе витает аромат весны. Мне нравится весна, это мое любимое время года. Время, когда природа просыпается, от долгого зимнего сна. Из моего рта выходит пар. Погода не такая теплая, чтобы мне хотелось больше времени проводить на улице, но вполне сносная для утренней пробежки. Я добегаю до вершины небольшого холма и останавливаюсь. Оглядываю это молчаливое царство, которое возможно прячет внутри себя какие-нибудь секреты. Как например моя соседка по дому, которая стала любовницей преподавателя по философии. Не хочу сказать, что я слушаю чужие сплетни, но, когда в них мелькает имя твоей соседки Пенелопы, из любопытства прислушиваешься. Я старалась не забивать голову чужими проблемами, но как об этом не думать, если он женат? Возможно, будь он холостяком, я бы не обратила внимания, но когда мужчина хвастается своим счастьем на фото в социальных сетях, невольно начинаешь задумываться, а не ложь ли весь этот брак?

Внутренний голос подсказывает мне начать разговор с Пен, которая сидит за столом в столовой и пьет кофе. Я на секунду задерживаюсь снаружи дома у окна и наблюдаю. Она недавно встала, об этом свидетельствует теплый длинный халат, в котором она сидит, съежившись от холода. По утрам в нашем доме бывает прохладно.

Войдя в заднюю дверь дома, я молчаливо следую в душ. Мне не хочется лезть в чужие проблемы, когда своих навалом. Я снимаю с себя потную одежду и бросаю ее на пол ванной комнаты. Забираюсь в душевую кабину и включаю воду. Прошло не так много времени, с тех пор как умерла моя мама. Ну вот, опять я вспоминаю о ней. С тех пор как ее не стало, не прошло и дня, чтобы я не думала о ней.

В прошлом году осенью Джинджер ехала в своей старенькой Субару Аутбек с работы. Переезжая оживленный перекресток в нее врезался несущийся с огромной скоростью грузовик. Водитель был пьян, и его заторможенные действия привели к смерти 43 летней женщины. 22 ноября 2019 года ее не стало. Рик мой отчим, не сразу сообщил о случившемся.

Утром 23 ноября, я сидела на лекции в университете, когда мне сообщили о ее смерти. Я молча собрала свои вещи и вышла из аудитории и через 3 часа я была в Кловерпорте, что в Кентукки.

Рик сидел в кресле с бутылкой пива в руке, когда я вошла в дом. Он смотрел какой-то матч по футболу на телевизоре. Рик без эмоционально со мной поздоровался и описал происходящее.

Я присела на край дивана, с сумкой на плече на перевес и уставилась в стену. На ней висели снимки в деревянных рамках. Вот фотография, где мне всего год, и мама бережно держит меня на руках. На следующей она у океана в Майями, с доской для серфинга. На третьем снимке мы уже втроем с Риком. Невозможно было поверить своим ушам. Мое сердце разрывалось от невидимой пустоты, что образовалась после его слов.

– Завтра после обеда, я поеду забирать тело, – сообщил Рик.

Я не могла поверить, что после стольких лет брака, он называет маму «телом». Как будто она была какой-то куклой или вещью, которую нужно доставить до места назначения. Мне хотелось подбежать к нему, хорошенько встряхнуть, чтобы он не говорил такого. Мне хотелось, чтобы после стольких лет он относился к ней так же бережно, как и при жизни. Ведь их так много всего связывало. Я никогда не относилась к нему как к отцу, но я была не против, что мама полюбила его. И после стольких лет вместе, которые они жили, душа в душу он говорит такое.

Мне стало невыносимо слушать подробности происшествия, я встала и молча проследовала в свою комнату. Переступив порог, я наконец сбросила тяжелую сумку на пол, сползла по двери и зарыдала. Так сильно, как в тот день, я никогда в жизни не плакала. Слезы буквально лились рекой. Единственная кровная связь, которая у меня была – оборвалась. Отныне и навсегда, я – 18 летняя Джозефина Райт осталась одна, в этом огромном мире.

Я вышла из кабинки и обтерлась полотенцем. Пришлось протереть запотевшее зеркало, чтобы взглянуть на свое отражение. По ту сторону на меня смотрела бледная девушка, с мокрыми рыжеватыми волосами, уложенными на левое плечо. Ее глаза выглядели уставшими, будто она всю ночь провела за монитором компьютера. Синяки под глазами, стали неотъемлемой частью лица. Небольшая горсть веснушек, рассыпалась на щеках и носу, к слову, он был немного с горбинкой. Низкий лоб и брови, как две пушистые прилизанные водой гусеницы, придавали грустный вид. На верхней губе сбоку, красовался небольшой белый шрам. Не помню, когда он появился и при каких обстоятельствах. Иногда я его не замечаю, и окружающие тоже, но в минуты разглядывания себя в зеркале, он всегда бросается в глаза.

«Дерьмовый видок» – эту фразу Пенелопа повторяла каждый день, с тех самых пор, как я вернулась из Кловерпорта. Она не имела в виду, что я уродина или что-то вроде того. Нет. Она лишь говорила о том, что мне пора бы прийти в себя. Конечно, легко говорить, когда твои родители живы, а ты вся такая идеальная.

С нашей первой встречи, я поняла какая она. Этакая карьеристка, с отличной фигурой в форме песочных часов. Белоснежными, ровными зубами, и пшеничным цветом волос. Щеки все время розовенькие, а кожа словно топленое молоко, без единой царапинки или синячка. Когда Пенелопа шла по улице, мужчины всех возрастов оборачивались ей вслед.

На первом курсе, почти два года назад, я заселилась в студенческое общежитие. Как оказалось, я была слишком неактивной, для сестринского дома. Странно, что Пенелопа им тоже не подошла, наверное, дело было в ее родителях. Они чересчур опекали свою дочурку, потому сняли ей целый дом. С учетом того, что она подыщет соседку для проживания. Мы познакомились на первой студенческой вечеринке, которая проходила в доме какого-то сестринства. До сих пор понятия не имею какие у них названия, по мне, так это все – глупости.

В тот вечер Мия (на тот момент моя соседка по комнате общежития), провела меня на вечеринку, будучи второкурсницей. Мы стояли на кухне и о чем-то болтали, когда к нам подошла замученная Пен.

– Эти девчонки из сестринства – такие стервы! – выпалила она, а затем опустошила стакан. Мы с Мией переглянулись. – О, черт, только не говорите, что вы из них?! – немного нахмурившись спросила она.

– Мы не… – начала было я, но Мия пихнула меня в живот.

– Да как ты смеешь? Они устроят тебе взбучку, когда узнают, как ты о них отзываешься! – ляпнула она, сделав вид, будто выискивает кого-то в толпе.

– О нет! Пожалуйста не говори им! –заныла Пен.

Напряжение между ними нарастало, пока Миа не разразилась громким смехом. Это меня забавляло, она так легко смогла выбить ее из равновесия.

– Ты видела? – обратилась ко мне Мия, – она поверила!

– Это шутка? – удивленно спросила Пен. – Это шутка! – повторила она и засмеялась вместе с нами.

– Прости, ее шутки бывают чересчур жестокими, – извинилась я. За те пару недель, что мы прожили вместе, я сумела понять, что ее юмор немного необычен.

– А вы милые. Меня зовут Пенелопа, можно просто Пен. – она протянула руку, которую мы с Мией поочередно пожали. – Ты лесбиянка? – выпалила она мне в лоб.