— Я не законный сын, в отличие от него. Я младший сын. Найдутся те, кто вопреки всему готовы оспорить мое право на престол. Те, кто захочет возвести на трон Василия. Пока он жив.

Алина замерла. Это было уже вовсе не о глупых шутках над царской фамилией и над Равкой. Слишком далеко от того, что Женя так иронично назвала «драчкой».

— Послушай, я сейчас пошлю за Дарклингом и мы вместе решим этот вопрос. Василий не успеет за пару минут выехать за границу Равки.

— Не успеет.

Было в его голосе что-то такое, что заставило Алину замереть. И кожа покрылась мурашками. После месяцев проведенных с Дарклингом, Старкова готова была спорить, что уже не способна на это, но все же его слова ее напугали.

— Ты ведь не…

— Я послал за ним Тамару.

Николай обернулся. В его глазах стояли слезы, лицо вдруг потеряло все нахальство и уверенность, которыми он так умело прикрывался.

— Я приказал ей убить своего брата.

У Алины братьев не было. И понять Николая она не могла. Не могла даже представить себя на его месте. Но они были братьями, сыновьями одной матери. И о брате плакал теперь царевич, которого отныне нераздельно ждал трон.

Цена ужасная.

Алина не сказала ничего, лишь обняла мальчика, пытающегося унять слезы. И теперь они в самом деле были лишь детьми, на долю которых выпало слишком много.

Комментарий к Часть 17

Итак, вот и новая часть, осталось совсем немного до конца, что меня радует)

Но, кроме всего прочего, хочу поделиться моим маленьким событием. Я наконец-то набралась немного смелости выставить одно из подстольных оригинальных произведений на ЛитРес💫 В общем, пытаюсь стать серьезным автором) Поэтому буду благодарна если Вы проявите интерес: https://www.litres.ru/ivanna-malickaya/skazka-o-smertnom/

Заранее спасибо, и надеюсь кому-то понравится)

========== Часть 18 ==========

— На нас напал Шухан.

В день, когда эти слова заполнили собой военную комнату Большого дворца, черный уже не был исключительно символом Дарклинга или его власти.

Николай носил черный в знак траура по брату. Его примеру следовал весь двор. Приспущенные флаги на высоких шпилях столицы, завешенные тканью искусные витражи.

Младший принц не занял покоев брата, оставив за собой скромную комнату с узкой стальной кроватью и высоким окном.

Очень скоро весь дворец стал походить на эту комнату. Василия не стало, и больше никто не смел перечить Николаю, когда он так ретиво избавлялся от всех следов былой роскоши Ланцовых. Все ради денег. Ради войны.

Мир с Фьердой, которого так ждали и с таким трудом и жертвами достигли, стал громкими словами глашатаев, разлетаясь благой вестью над всей Равкой. Но не было ни пира, ни большого праздника. Ведь, казалось, даже последний крестьянин знает, что ничего еще не кончилось.

И вот теперь…

На нас напал Шухан.

Дарклинг чеканит шаги, возвращаясь к себе. Он собран, уверен, на его лице ни единого сомнения, и даже если это маска, Алина не может остановить свою зависть.

Он закрывает дверь, отдав Ивану последние указания, и выверенными жестами начинает тасовать резные фигурки на своей карте. Все так, как только что они договорились с генералами.

Александр хмурится, рассматривая вырисовывающееся положение. Оно ему не нравится.

Ведь он уже принял решение. Нашел выход задолго до того, как проблема вообще появилась.

Но этот выход…

Алина смотрела на него, не говоря ни слова. Он в ответ смотрел прямо в глаза. И чувствовал противный, скользкий страх.

Вот сейчас он скажет ей. Скажет ей, как нужно поступить, чтобы спасти Равку. Назовёт цену спасения.

И она уйдет.

Но нет, прежде назовет его сумасшедшим, беспощадным чудовищем, монстром.

Того, что он должен сделать, она понять не сможет. И простить не сможет тоже. Но без нее у него не выйдет.

И вот, ему страшно.

Так легко было манипулировать Алиной Старковой, когда она ничего не значила. Сумей Александр сдержать свое сердце, сейчас было бы гораздо легче. Он бы просто сделал то, что нужно, как прежде, не заботясь об остальных. И кончено.

Но теперь на одной чаше весов Равка. На другой Алина. А весы у него в руках. И в его власти.

— Тебе нужен отдых.

— Не нужен, я ведь гриш.

— Это ничего не меняет.

Алина легко тянет его за руку, по-хозяйски открывая дверь его покоев.

Александр хочет улыбнуться, отпустить пару шуток, из-за которых она как всегда покраснеет. Но у него не хватает смелости на это.

На двери тихо щелкает замок.

Свечи еще не зажгли, и комната погружается в тихий сумеречный полумрак.

Алина стягивает с плеч Дарклинга тяжелый кафтан, осторожно укладывая его на подлокотник кресла, и кивает в сторону кровати.

Мужчина послушно садится на край перины, ожидая дальнейших действий.

— Черный или зеленый?

— Алина, не нужно.

— Что? Заваривать чай?

— Нет, я не…

— Прошу, позволь мне хоть немного о тебе заботиться. Мне так легче.

— Но мне нет.

Девушка медленно опускает чайник на столик, не издав ни звука. Садится рядом на кровать, и Александр крепко сжимает ее руку.

Они сидят в тишине. В полумраке, не зажигая свечи.

Через легкую занавеску видно, как меняется цвет неба. Последние цвета алого заката исчезают, небо становится холодно-голубым, начинает темнеть. Вскоре появляется и первая звезда. Затем еще и еще. Те звезды совсем не такие, как ему дарила Алина. Холодные и чужие, но они загораются одна за одной, как и тысячи лет до них.

Дарклинг смотрит на небо с твердой уверенностью, что все время пока зажигаются звезды, он говорит с Алиной, все ей объясняя, просит о понимании и поддержке. О прощении.

Все время, пока зажигаются звезды, он молчит, не издавая ни звука. Только перебирает ее тонкие пальцы, чувствуя как его теплые руки греют ее.

— Тебе уже пора уходить.

Он прежде никогда ее не гнал.

Алина почти испуганно поворачивает к Александру голову. Как много они прошли вместе. Как много они прошли друг к другу. И теперь в нем снова эта невыносимая тяжесть. И он снова не желает её разделить.

— Я хочу остаться.

Он не отвечает. Он тоже хочет чтобы она осталась. Но честно ли это?

Святые, до чего же проще было не оглядываться на честь и честность.

— Алина…

— Я хочу остаться. Слишком поздно меня гнать.

Ее голос твердый, как базальт, в самом деле. И в глазах та же уверенность. Спорить бесполезно.

Он сам сделал ее такой.

— И лучше тебе сразу рассказать в чем дело. — Дарклинг молчит. Алина злится. — Нас с тобой не венчали, но я разделила с тобой постель, неужели и этого тебе мало, чтобы наконец-то доверять мне?

— Святые, Алина, не в доверии дело вовсе.

— Тогда в чем?

— Ты слишком правильная. Ты не простишь меня. Захочешь уйти.

Алина нервно смеется, тут же прикрыв дрогнувшие губы рукой. Той самой, что он держал, и на ней теперь его запах. Она молчит, и задерживает на Дарклинге долгий взгляд, прежде чем притянуть к себе для поцелуя. Впервые позволяет себе целовать его настолько горячо. Ведь, как не странно, так объяснить все гораздо проще. Да и понятнее, наверное.

— Может захочу. Может даже смогу уйти, — она дышит тяжело, и чуть опухшие губы блестят в темноте. — Но навсегда оставить не смогу.

Алина целует снова. Коротко, невесомо. Один раз, второй, третий… Обхватывает его лицо, но Александр опускает ее руки.

— Мне придется искупать нашу землю в крови.

— Я знаю, ты говорил мне об этом тысячу раз. И каждый раз я приходила к тебе. Так чего же боишься теперь?

— Это больше не пустая клятва. Я уничтожу Шухан, всю его армию, так, что и внуки ныне живущих будут помнить этот страх. Я брошу на погибель тысячи равкианцев, только бы привести эту армию куда нужно. И я возьму твою силу чтобы обратить каньон в свое оружие.

— И у нас наконец-то будет мир.

— Что?

— Мы обретем мир. — Алина глубоко вздохнула, собравшись с мыслями и взяла Дарклинга за руки. — Послушай, я долго пыталась бороться с твоей тьмой, пусть ты даже ее не признаешь. Я больше не хочу бороться. И между тобой и Равкой я выбираю тебя. И всегда буду выбирать, не требуя от тебя тоже.