— Есть кое-что еще. Не говори, что не заметил, что она изменилась. Стала…

Мал нерешительно замолчал, подбирая правильные слова.

— На меня похожей, да?

— В худшие твои времена.

Губы Дарклинга изогнулись в насмешливой улыбке.

— Подумываю отправить тебя с Николаем в Крибирск, с такими-то дипломатическими…

— Не своди разговор. Я знаю, тебя это тоже заботит.

— С чего бы это?

— Святые, я же не идиот. Нам обоим это не по нраву, но я, в отличии от тебя мало что могу.

— Ты одновременно переоцениваешь меня и недооцениваешь себя. Ты много для нее значишь.

Мал с глубоким сомнением вгляделся в глаза учителя.

— Неужели после всего ты еще способен ревновать ее ко мне?

— Тебе точно пора идти спать.

Дарклинг направился прочь и Оретцев впервые за многие годы позволил себе непослушание, на грани с вопиющей наглостью. Он схватил Дарклинга за предплечье, крепко вцепившись пальцами. Почти что прошипел:

— Она выбрала тебя, и, кто бы что не пытался сделать, это не изменится.

— Не тебе читать мне морали!

Александр выдернул руку, но, к удивлению, злости не почувствовал. Мал не остановился.

— Ведь ты видишь, что она с собой делает. Она уже не наивная девочка, играющая с солнцем. Не позволяй ей стать такой, каким был когда-то ты сам. Не позволяй.

— И что я по твоему должен делать?! Она сама выбирает себе путь, у меня нет никаких прав принуждать ее к чему-то!

— Раньше ты ведь так не считал.

Если бы Александр мог, он бы смутился. Но он слишком древний чтобы тушеваться от своих собственных чувств.

— Если я вернусь к тем убеждениям, будь готов снова стать лишь усилителем.

— Разве сейчас не так?

— Не будь глупцом. Я дорожу тобой, и вовсе не из-за твоей силы. Ведь ты мой брат.

Мал опешил. Не нашел слов. Александр положил руку ему на плечо и крепко сжал.

— Ты знаешь меня куда лучше других. Даже лучше чем она, наверное.

— Поэтому ей ты нужен больше. Малый дворец дал мне семью много лет назад. У Алины ее не было. — Мал ответил тем же жестом, несильно сжав плечо друга. — Помнишь мои слова? Я буду вашим клинком. На моих руках будет кровь, и, когда придет время, моя смерть унесет память о том, какова была цена великого мира.

Александр кивнул с нескрываемым уважением.

— Как брата, прошу тебя, сделай все, чтобы ее руки остались чистыми. Иначе она себя погубит.

Какой смысл был это отрицать?

Дарклинг лишь корил себя, что Малу первому хватило смелости начать этот разговор.

Он не мог справиться с этим даже когда стоял у двери Алины, когда слышал как в замке поворачивается ключ в ответ на его стук.

Она не сказала ничего. Просто стояла и смотрела на него сквозь приоткрытую дверь. А за ее спиной был Николай.

Впрочем, царевич проявил невиданную прежде расторопливость, поспешив откланяться.

— Что он здесь делал?

— Какое тебе дело?

Александр сложил руки на груди, наблюдая как девушка нарочито пренебрежительно села в кресло, спрятав лицо за книгой.

— Мне казалось, он тебе не нравится.

— Я склонна менять мнение о людях.

— Правда? И что же изменило твое мнение о нашем царевиче?

Алина опустила книгу, вглядываясь в кварцевые глаза Дарклинга. Сдвинула плечами.

— Не знаю. Может, мне нравится перспектива однажды стать царицей?

На лице заклинателя теней заиграли желваки. Глаза стали злыми, по настоящему. Он не сделал ни шага, но никто бы не узнал, какого труда ему это стоило.

— Николай не царь.

— Пока что нет. Но кто знает?..

Эта ее невозмутимость… Святые, это была вовсе не Алина.

— Так что же? Можно уже приносить поздравления счастливой паре?

Девушка вновь опустила книгу, до которой ей не было совершенно никакого дела.

— Какой же ты идиот.

Александр удивленно поднял брови, и весьма ловко поймал полетевшую в него книгу.

— Уж прости, но сейчас ты ведешь себя как идиотка. — Он бросил многострадальный учебник на пол, уже не сдерживая накатывающую злость. — Решила надуть щеки и поиграть в ревность, как обиженный ребёнок? Еще ногами потопай!

Алина ногами не топала. Одним выверенным движением она запустила светящийся шар прямо в заклинателя теней.

Промахнулась всего на пару дюймов.

Александр застыл.

Он смотрел в глаза маленькой напуганной девочки, и сам не верил, что снова чувствует страх.

У Алины в уголках глаз заблестели слезы.

Нет, он больше не тот странный мужчина, что просто стоял рядом пока она плакала. Он без тени сомнения шагает навстречу, но…

— Нет!

Она резко вскидывает руку, отступает на три или четыре шага, так стремительно, что ее роскошная комната вдруг кажется ужасно маленькой.

— Пожалуйста, не подходи.

— Если ты думаешь, что я стану тебя бояться — ты ошибаешься. Я вспылил, и мне следовало бы попросить прощения за то, что был груб. — Он, конечно, считал, что имел право. Она поступила глупо и необдуманно. Но сейчас не время. — Но сейчас я просто хочу обнять тебя и быть рядом. Потому что я за тебя волнуюсь.

Дарклинг вытянул руку, сделав медленный шаг. Будто подкрадывался к дикому зверю, которого отчаянно хочет приручить.

— Не прикасайся.

За ее спиной — только холодная стена.

— Ты усилитель, а я не хочу… не хочу… сорваться. Прости. Я не вынесу, если причиню тебе боль.

— Я буду рядом. Я помогу тебе, ты должна мне верить.

— Я тебе верю. Но себе — нет.

Алина обхватила себя руками, сделав последний шаг, и оперлась на стену.

Александр коротко кивнул.

— Значит, я не сдвинусь с места, пока это не изменится.

Комментарий к Часть 15

Вот вам новая глава от безработного бакалавра🤣 ну а если серьезно, какава все же жизнь без универа и работы) пусть даже второе только временно)

========== Часть 16 ==========

На нем нет живого места. Все тело — сплошные шрамы и кровоподтеки.

Так выглядит война.

Алина плачет, смывая кровь и грязь чтобы Женя могла залечить раны. Вода в медном блюде грязно-розовая и тряпка в ее руках уже насквозь пропитана кровью Дарклинга.

Портная молчит, вытаскивая из предплечья странные обломки покорёженного металла.

Александр не издает ни звука. Не потому, что он такой сильный, нет. Его лихорадит. Так сильно, что он может только безвольно сидеть и терпеть боль. Все тело горит.

— Женя, помоги…

Зоя заходит из соседних покоев. От ее красоты осталось мало. Она изрядно исхудала, щеки и глаза впали, а лицо потускнело. Но она твердо стояла на ногах, готовясь провести всю ночь рядом с Малом, которого лихорадка не жалела так же, как и Дарклинга.

Портная устало потерла глаза.

Ее восхитительный красных кафтан корпориалов остался брошенным на кресле. Теперь Жене на него плевать. Она так долго мечтала о красном цвете, что в итоге, он оказался ей совершенно не нужен.

Ведь вовсе не из-за кафтана она теперь разрывалась между Дарклингом и Малом.

Она была своей. Которой можно верить. Которой единственной можно позволить увидеть их настолько израненными. Позволить смотреть на обратную сторону легенды о несокрушимых господах.

Разве это не значительнее какой-то ткани?

— Мне нужно пару минут.

— У него осколки в спине.

Алина вздрогнула от того, как страшно это прозвучало. Женя замерла.

— Иди.

Голос Дарклинга глухой, слабый. И портная коротко кивает, спеша за Зоей.

— Мне нужно было поехать с вами.

— Нет.

— Я бы могла помочь.

— Нет. — Алина едва сдерживается чтобы не вспылить. Но спорить с ним сейчас бесполезно. — Я хочу лечь.

Когда он опирается на нее всем своим весом, с трудом перебирая ногами, девушка чувствует насколько горячее все его тело. Горячее и липкое, покрытое испариной.

Заклинательница знает, уже слишком хорошо, эта лихорадка через несколько часов пройдет. Она ведь видела такое уже так много раз…

Святые, она бы с радостью сейчас променяла свой особенный дар на силу целителя. Только бы не чувствовать эту невыносимую беспомощность. Только бы действительно помогать, а не слоняться среди раненых, с водой, чистыми полотенцами и бинтами, в тщетной попытке показать свою нужность.