Алина ведь пообещала себе больше не быть наивной девочкой.

— Ведь солнце должно было согреть и осветить Равку, а не сжечь ее дотла.

— Вы так искусны в метафорах. Дарклинга тоже ими воспитывали?

— Ты стала жестокой, девочка.

— Интересно, после какой попытки убить меня?

— А сколько ты их знала? Две? Три?

Девушка пропустила мимо ушей язвительность старухи.

— А сколько по вашему должна была узнать?

— Думаешь, за тысячу лет меня мало пытались убить?

— Если так пытаетесь отрицать свою жестокость, то это будет величайшей вашей ложью.

— Я не отрицаю мою жестокость. И не отказываюсь от своих ошибок. Это единственный урок, который я тебе сегодня преподам.

— Если бы не ваши уроки…

— Он бы не стал таким, да, знаю. И ты бы такой не стала. Всё мои уроки. Вы двое ничего не выбирали, ничего не делали. Только слушали меня и подчинялись.

Маска Багры странным образом спала, обнажив все ее годы и все страдания. Вечно ровные плечи дрогнули, согнувшись, и старуха тяжело опустилась на стул, опираясь на свою трость.

Выдохнула.

— Я устала вас учить. Я хочу покоя. Уходи прочь.

Алина вышла так же стремительно. Гнев растекался от нее, почти осязаемый.

Глупая старуха. Бесполезная. Жалкая.

Она докажет ей, что правда на ее, Алины, стороне. Даже если придется весь мир сжечь дотла.

Комментарий к Часть 14

* - поставила звездочку только чтобы убедиться, что все представили Бэна Барнса в косоворотке🙃

========== Часть 15 ==========

Два полка разбиты почти в сотне миль от фьерданской границы. На равкианской территории. Удерживаемая почти неделю линия фронта прорвана. Жертвы среди мирного населения посчитать невозможно. Дым от ритуальных костров дрюскелей виден за многие мили. На этих кострах горят гриши.

Алина сама горит с ними. По крайней мере, именно так себя чувствует.

Но Александр спокоен и холоден. Как лед. Как зимняя ночь.

И будь у Василия Ланцова больше одной извилины, он бы понял, что когда на него смотрят так, как смотрит на него теперь Дарклинг, стоит очень бояться.

— Значит необходимо вынести выговоры их командирам. Разжаловать, заменить…

— Брат, это только усилит наши потери.

— Вот уж не думаю. Мы выделяем громадные деньги на армию…

— Вы выделяете копейки на армию. — Алина едва не удержалась чтобы не ударить ладонями в стол. Ярость до скрипа стискивала ей зубы. — Как люди, которые ночами мерзнут в дырявых шатрах и едят одну мамалыгу, могут достойно сражаться за царя и страну?

Оторопел не только Василий. Александр несильно придавил ее ногу своей под столом. Алина отступила на шаг.

— Не вам, госпожа Старкова, рассуждать о моей армии.

— Я служила в вашей армии. И я скорее поверю фьерданцу, который назовет ее жалкой, чем равкианцу, что назовет ее сильной.

Николай с плохо скрываемым восхищением приподнял бровь. Это была единственная его реакция. Но его брат не был столь хладнокровен.

Василий сильно покраснел, оглядываясь на близ стоящих генералов.

— Как смеете вы так говорить так о Первой армии?

— Я служила в Первой армии! И буду так говорить, пока это не перестанет быть правдой!

— Я не желаю это слушать.

Тихий шепот, даже шипение Дарклинга сквозь стиснутые зубы она не услышала.

— Алина, хватит.

— Так продайте своих чертовых лошадей, или золотую карету, или…

— Сейчас же покиньте зал совета.

— Вы не имеете права.

— Имеет.

Дарклинг сильно сжал ее предплечье, заслонив собой от Василия.

— Иди.

Его тон не терпел возражений. И она не ослушалась.

У самого выхода услышала только уверенное:

— Она права, брат.

Хлопнула дверью. И пошла куда глаза глядят.

— Роскошь большого дворца неуместна, когда мы ведем такую сложную войну.

— Желаешь последовать за ней?

— Я лишь говорю, что в словах Алины Старковой есть смысл.

Дарклинг подозрительно прищурился. Ему слишком хорошо были знакомы подобные ходы.

Николаю было бы куда лучше и удобнее подождать, пока Алина выйдет. Но он не ждал. И думал, что заклинатель теней не увидел брошенного в его сторону оценивающего взгляда царевича.

Александр увидел.

Он знал эту игру. Это была его игра.

— Что вы скажете, Дарклинг?

— Скажу, что согласен, но есть много нюансов и подводных камней. Да, нам нужны деньги. Но искать их нужно так, чтобы никто не заподозрил, что их ищут. И уж тем более, не понял, на что пойдут эти деньги. К тому же, даже если мы раздобудем средства чтобы перевооружить армию, нам придется доставлять оружие через Западную Равку, которая под блокадой. Поэтому, прежде чем продавать лошадей и кареты, предлагаю решить вопрос с нашей территориальной целостностью.

Ни один из царевичей не доволен. Потому что они сейчас выглядят неразумными детьми для своих же генералов.

Да, для некоторых, Николай сохраняет свое положение более желаемого наследника. Но Дарклинг… он умеет править. По-настоящему.

Лихому капитану Штурмхонду этого никогда не принять.

— Я считаю первой проблемой Крибирск.

— Фьерданцы жгут и грабят наши земли, шуханцы наращивают на границе мощь, с которой нам не справиться. А вы говорите о портовом городишке?

— Фьерданцы жгут не только земли. Они жгут моих гришей, если вы забыли, мой царевич. И я бы с радостью лично отправился драться с ними, если бы портовый городишко не был единственным шансом вернуть западную часть страны.

— Крибирск явно обозначил свою позицию.

— Крибирск сделал, что было необходимо, чтобы сохранить свой экономический статус.

Последнее словосочетание поставило Василия в ступор. Николай задумчиво потер переносицу.

— Они предатели.

— Они торговцы, думающие о выгоде. Уничтожение каньона положило бы конец их процветанию, лишило бы сотни людей заработка.

— Каньон возле них разрушен.

— Но теперь они стали форпостом, обеспечивающим военных генерала Златана.

Младший царевич оперся руками на карту, провел рукой над черной полосой каньона.

— Есть ли разница, в какую часть каньона войти, чтобы его уничтожить?

— Никакой.

— Тогда давайте закончим ваше дело. Войдем там, где никто не сможет помешать завершить начатое. И на всякий случай возьмем солдат.

— Пока что это невозможно.

— Почему?

— Госпожа Старкова слаба.

— А вы?

Александр недовольно нахмурился, спрятав за спину руки.

Привычка сформировалась очень быстро. Целители умело залечили раны. Но шрамы остались. Уродливые шрамы.

По счастью, в Большом дворце не догадывались о разделённых с Алиной способностях.

— Если когда-то вам понадобится попытаться вновь сделать каньон непрерывным, я незамедлительно отвечу на все вопросы о моем состоянии.

Николай лукаво, совершенно в своей манере, сдвинул брови. Дарклингу это не понравилось. Он готов был признать интеллект младшего царевича, который несомненно позволил юноше путем построения логической цепочки прийти к простому выводу. Но вот мириться с показными попытками вырваться вперед в той гонке, что они договорились отложить, не собирался.

— Если еще хоть раз попытаешься скомпрометировать мое положение, клянусь, я тут же забуду о нашем уговоре.

— Не понимаю, о чем ты.

Дарклинг метнул на Николая злобный взгляд. Теперь, когда они были одни, изображать благопристойность ему нужды не было.

— Ты понимаешь.

— Я лишь пытаюсь закрепить свои позиции. Ты делаешь то же самое.

— Ничего подобного.

— Ты кичишься своей вековой мудростью перед моими генералами. Разве это не то же самое?

— Я делаю то, что нужно для блага Равки. И генералы вовсе не твои, Николай.

— Пока не мои.

— Твоя самоуверенность делает тебе честь.

— Ты так не считаешь.

— Конечно не считаю. Потому что вместо того, чтобы заниматься важными вещами, я в который раз трачу время на нравоучения.

Николай низко и довольно театрально рассмеялся.